Купец, я прахом торговал; скупец, я нищим подавал,
Глупец, я истиной блевал, валяясь под забором.
Я плохо понимал слова, но слышал, как растет трава,
И знал: толпа всегда права, себя считая Богом!
Боец, я смехом убивал; певец, я ухал, как сова,
Я безъязыким подпевал, мыча стоустым хором,
Когда вставал девятый вал, вина я в чашку доливал
И родиною звал подвал, и каторгою — город.
Болит с похмелья голова, озноб забрался в рукава,
Всклокочена моя кровать безумной шевелюрой;
Мне дышится едва-едва, мне ангелы поют: «Вставай!»,
Но душу раю предавать боится бедный юрод.
Я пью — в раю, пою — в раю, стою у жизни на краю,
Отдав рассудок забытью, отдав сомненья вере;
О ангелы! — я вас убью, но душу грешную мою
Оставьте!.. Тишина. Уют. И день стучится в двери.