Лондонский договор создал... «На руинах Османской империи. Новая Турция и свободные Балканы. 1801–1927»

Лондонский договор создал еще более сильную угрозу миру, восстановленному (на бумаге) на Балканском полуострове.

Не надо было быть ясновидящим, чтобы понять, что союзники по Балканскому союзу, объединившись ранее против Турции, могли вцепиться друг другу в глотки при дележе добычи.

Их успехи были столь всеобъемлющими и столь удивительными даже для них самих, что сложные схемы, разработанные заранее, не смогли, как это всегда бы вает, не допустить того, что предвидеть не удалось.

22 мая болгарские войска, стремясь поско рее овладеть этим важным стратегическим пунктом, атаковали греков, а чуть позже болгарские артиллеристы обстреляли греческий крейсер.

Отношения Болгарии и Сербии тоже не были безоблачными. Болгары, стремясь соблюсти договор о сотрудничестве буквально, потребовали передать им Монастир и Охрид, которые были захвачены сербскими войсками.

Сербы указывали, что Албанское государство было создано, в значительной степени, за счет сербских территорий и что противодействие двух адриатических держав (Австро-Венгрии и Италии) тому, чтобы сербы удержали за собой Дураццо, лишило их выхода к морю, ради которого они, собственно, и начали эту войну.

По этим причинам они потребовали пересмотра договора. В дипломатических переговорах и взаимных упреках прошелцелый месяц.

Премьеры Болгарии и Сербии встретились в Цариброде (ныне Димитровград в Сербии); переговоры всех четырех сторон должны были состояться позже.

Российский император телеграфировал болгарскому и сербскому монархам, предлагая им свое посредничество, как записано в договоре о сотрудничестве.

Оба согласились принять его приглашение, но на определенных условиях: Болгария по-прежнемунастаивала на соблюдении буквы договора, отказываясь при этом демобилизовать свою армию, если спорные территории не будут заняты армиями обеих сторон. Сербы отвергли это предложение как владельцы этих земель.

Трения усилились после того, как к власти пришел доктор Данев, сменив Гешора. Во всех трех странах имелись политики, которые считали компромисс «предательством».

Болгарская военная партия, члены которой в большинстве своем были македонцами, вдохновленная недавними победами над турками, верила, что, как заявил один болгарин, «болгары смогут разбить греков и сербов, даже если они объединятся и что болгарская дипломатия, никогда не любившая компромиссы, сможет добиться того, чтобы уладить все сербские и греческие проблемы по отдельности» .

Что касается благоразумного монарха Болгарии, то его сумели запугать, и новая война, как это ни печально, стала неизбежной. Три армии в Македонии разделяла только бумага, на которой были написаны протоколы.