— Тебе одиноко? — спрашивает Джонатан.
Как я могла сказать ему, что моё одиночество было сокрушительным? Как ужасно чувствовать себя одинокой, но не знать, как достучаться до людей и заполнить время, которого у меня всегда было слишком много? Нет, мне нравилось, что я одна, потому что так я могла часами предаваться любимым занятиям вроде чтения или долгих прогулок, в такие моменты мне вообще не хотелось человеческого общения. Я могла навещать животных в приюте или писать ещё одну пьесу для детей. Но иногда я жаждала присутствия кого-то другого, особенно того, с кем я могла бы быть самой собой.