Вслед за всякой классической эпохой в искусстве наступает усталость. Все пути испробованы, и всем средства воплощения найдено совершенное применение. Художник перестает тогда обращаться к природе, к ее сокровищам, будто бы истощенным его великими предшественниками. Он начинает на все смотреть их глазами. Мира для него не существует, существуют только картины. Для него нет иной возможности творчества, как разложения существующих произведений на составные элементы и приведение их в новые комбинации. Красота существует для него как нечто, что можно повторить за другим. Он перестает понимать, что красота каждый раз рождается в самом процессе творчества.