В мой сон вступила женщина: гугнива,
     С культями вместо рук, лицом желта,
     Она хромала и глядела криво.[792]
10 Я на неё смотрел; как теплота
      Живит издрогнувшее за ночь тело,
      Так и мой взгляд ей развязал уста,
13 Помог ей тотчас выпрямиться смело
      И гиблое лицо своё облечь
      В такие краски, как любовь велела.[793]
16 Как только у неё явилась речь,
      Она запела так, что я от плена
      С трудом бы мог вниманье уберечь.
19 "Я, — призрак пел, — я нежная сирена,
      Мутящая рассудок моряков,
      И голос мой для них всему замена.
22 Улисса совратил мой сладкий зов
      С его пути;[794] и тот, кто мной пленится,
      Уходит редко из моих оков".
25 Скорей, чем рот её успел закрыться,
      Святая и усердная жена[795]
      Возникла возле, чтобы той смутиться.
28 «Вергилий, о Вергилий, кто она?» —
      Её был возглас; он же, стоя рядом,
      Взирал, как эта чистая гневна.
31 Она её схватила с грозным взглядом
      И, ткань порвав, открыла ей живот;
      Меня он разбудил несносным смрадом.