Тысяча семьсот восемьдесят... «Заяц на взлетной полосе»

Тысяча семьсот восемьдесят третий год отсчитал зиму, подходила к концу весна.
— Теплый воздух, прочная, легкая оболочка, — бормотал Жозеф. — Нам нужен бумажный мешок и теплый воздух!
Жак вздрогнул. Иногда ему казалось, что старший брат по-настоящему одержим. Не иначе им владели какие-то сущности.
Костер! Дым от костра наполнил бумажный шар, и он устремился в небо. Пятого июня тысяча семьсот восемьдесят третьего года жители Анноэ собрались поглазеть на запуск летающего шара. Они стояли, задрав головы, и только гулкое «аааа-ах» сорвалось и устремилось ввысь вместе с огромным раздувшимся мешком, наполненным дымом.
— Монгольфье! Монгольфье! — закричал кто-то из толпы.
«Божечки!» — прошептал заяц, таращившийся на действо из кустов.