- Вы служите неправому делу, - впервые враждебно и с насмешкой произнёс Буонафортуна, когда его уводили.
- Я служу делу правосудия, - не глядя на него, ответил Балестрини, продолжая складывать бумаги в папку. Адвокат Латини был занят тем же.
- Какого правосудия? Оно своё у каждой эпохи. Разве справедливо было убивать сыновей, восставших против родителей, держать рабов, преследовать евреев, бить слуг, посылать на костёр еретиков? И всё это с сознанием собственной правоты творили добропорядочные отцы семейств, а если кто-то повёл бы себя иначе, его сочли бы нарушителем устоев. И каждый суд вершит, конечно же, правосудие, и судьи - прекрасные "горностаи", белые, чёрные, пятнистые, но все они хищники. И вы знаете, что самое смешное? - бросил Буонафортуна напоследок, обернувшись. - Что среди этих судей были такие, кто искренне верил, что служит честному, беспристрастному правосудию!