- Но тут уже ничего не поделаешь, - продолжал он, словно не заметив её реплики. Таков мир - всё в нём несправедливо: одни одарены сверх меры, а у других нет ничего.
- Как это верно! - сказала Беренис, став вдруг серьёзной. - В жизни столько рокового и столько нелепого: бывают судьбы прекрасные, а бывают страшные, позорные, отвратительные...

Но не это занимало сейчас Каупервуда - он думал о том, что Беренис, хоть и сохраняет внешнее спокойствие и явно не намерена учинять скандал, ичего не простила ему. В то же время он невольно сравнивал её с друними женщинами - как вели бы они себя на её месте, Эйлин, например. Беренис не дулась, не проливала слёз, не устраивала сцен. И однако - эта мысль впервые пришла ему в голову, - когда женщина глубоко, по-настоящему любит, она дуется, проливает слёзы, устраивает сцены, как бы пагубно ни действовали они на любимого (...).