– Польские женщины, –... «Капут»

– Польские женщины, – сказала фрау Бригитта Франк, – известны своим изяществом и красотой. Est-ce que vous les trouvez tellement jolies?[80]
– Я нахожу их достойными восхищения, – сказал я, – и не только из-за красоты и элегантности.
– А по мне они не такие уж и красавицы, как их рисуют, – сказала фрау Бригитта Франк. – Красота немецкой женщины строже, она более классическая и подлинная.
– Il y en a pourtant qui sont très jolies et très élégantes[81], – сказала фрау Вехтер.
– В старые добрые времена в Вене, – сказал барон Фользеггер, – их считали элегантнее самих парижанок.
– Ah! Les Parisiennes![82] – воскликнул Франк.
– Est-ce qu’il y a encore des Parisiennes?[83] – спросила фрау Вехтер, грациозно откинув назад голову.
– А я нахожу элегантность полек ужасно провинциальной и démodée, – сказала фрау Бригитта Франк. – И, конечно же, не война тому виной. Германия тоже воюет уже больше двух с половиной лет, а все же германские женщины сегодня – самые элегантные в Европе.
– Il paraît, – сказала фрау Гасснер, – que les femmes polonaises ne se lavent pas souvent[84].
– Oh! Оui, elles sont terriblement sales[85], – сказала фрау Бригитта Франк, встряхнув своим бархатным колоколом, издавшим долгий зеленый звук.
– Не их вина, – сказал барон Фользеггер, – что у них нет мыла.
– Скоро, – сказал Франк, – у них не будет повода жаловаться. В Германии найден способ варить мыло из материала ничтожной стоимости, которого везде в изобилии. Я уже заказал большие партии такого мыла для раздачи польским паннам, чтоб они могли мыться. Это мыло, сваренное из дерьма.
– Из дерьма? – воскликнул я.
– Да, из человеческого дерьма, – ответил Франк.
– И хорошее мыло?
– Прекрасное, – сказал Франк. – Я испытал его в деле и остался очень доволен.
– Дает хорошую пену?
– Пена великолепная. Можно прекрасно бриться. Мыло, достойное короля.
– God shave the King! – воскликнул я.
– Только… – добавил немецкий король Польши.
– Только… – затаил я дыхание.
– Только один недостаток: вонь и цвет никуда не уходят.
Взрыв смеха встретил его слова.