То, о чем я повествую, это — история ближайших двух столетий. Я
описываю то, что надвигается, что теперь уже не может прийти в ином
виде: появление нигилизма. Эту историю можно теперь уже рассказать,
ибо сама необходимость приложила здесь свою руку к делу. Это
будущее говорит уже в сотне признаков, это судьба повсюду возвещает
о себе, к этой музыке будущего уже чутко прислушиваются все уши.
Вся наша европейская культура уже с давних пор движется в какой-то
пытке напряжения, растущей из столетия в столетие, и как бы
направляется к катастрофе: беспокойно, насильственно, порывисто;
подобно потоку, стремящемуся к своему исходу, не задумываясь, боясь
задумываться.