Он был самым слабым звеном. Без батареи его доспех становился почти бесполезен и ничего не прибавлял ни к силе, ни к остроте рефлексов. Суставы не жужжали, спинной ранец не гудел.
— Нам надо соединиться с одним из оставшихся Когтей, если на корабль проникли новые противники.
— Ксарл, — повторил Талос.
Воин поднял глаза.
— Что?
— Возьми молот. Ты заслужил его.
Ксарл надел шлем. Горловые запоры со щелчком сомкнулись, и голос воина, преображенный динамиками, вновь зазвучал как низкое рычание.
— Талос, — сказал он, — брат мой.
— Что?
— Я сожалею, что спорил с тобой раньше. Нет никакого греха в том, чтобы мечтать прожить жизнь со смыслом или желать победы в этой войне.
— Мы поговорим об этом позже, брат, — отозвался Талос.
— Да. Позже.
Ксарл сделал один шаг вперед. Его голова медленно опустилась, а следом поникли и плечи. Воин мешком рухнул на руки пророка — его тело совершенно обмякло, а пульсация жизненных показателей, передаваемых доспехом, сменилась монотонным и ровным сигналом остановки сердечного ритма.