Смерть – это вызов. У Смерти невозможно выиграть – она все равно найдет тебя. Вопрос в том, как ты ей проиграешь. Кощей Бессмертный, одолевший Смерть технически, побежден Смертью. Аттис, оскопивший себя и перерезавший нить собственной жизни, собственного рода – перерезал пуповину собственной смерти, и вышел в пространство победы над смертью. Жрец Дианы Немийской умер тогда, когда убил своего соперника – теперь он раб момента собственной смерти в будущем, а жизнь его – попытка оттянуть этот момент.
Христос, приколоченный к кресту, – Владыка Жизни и ее Жрец, потому что почтил ее, отказавшись убивать сам. В разговорах о смерти почему-то предпочитают говорить не о ней самой, а о посмертии. Между тем, «жизнь после смерти» и сама смерть – совершенно разные предметы. Парадоксально, но опыт показывает, что вера или отсутствие веры в посмертие не имеют никакого значения в отношении непосредственно к событию смерти.
Галактика исчезнет, бактерия погибнет, Бог снова станет той и другой. Мое «Я», которое только-только научилось говорить, Мастер снова отправляет на переплавку. Я хочу назвать то, что не уходит, не просачивается сквозь сети сущего в ту дыру, из которой на меня смотрит Лик – участливый и гневный одновременно – но не могу это сделать. Мои слова, моя материя, моя вибрация – словно эскиз, словно набросок картины, которая никогда не будет написана… В минуты озарений мне кажется, что написать эту картину хочу только я один, а Всему безразлична станковая живопись.
Но Всему небезразлично Все.