Романтическое фэнтези — цитаты из книг — стр. 11

Сейчас мои мысли не соответствуют моему статусу опекуна, ведь мою фантазию будоражит факт, что мы оба остались без одежды.

— И вы делаете успехи в практике изменения веществ. Бумага - очень необычный материал. Ну вот, значит, я и здесь отличилась! Но неожиданно заинтересовалась. — Почему он необычный? — Он живой и мертвый одновременно. Бумага начи-нается с ростка, пробивающего себе дорогу к солнцу. А заканчивается зачастую хранилищем…

— Ты отвратителен. — Я прикусила губу. - Отпусти меня! Я не продаюсь.— Зря упорствуешь, — нахмурился Ривз. — Я хочу помочь, Аддерли. Строишь из себя гордячку, а у самой глаза голодные и щеки ввалились. Думаешь, я не знаю? Знаю. Живешь впроголодь, ходишь в обносках, две тетради и пустота в карманах... Сколько ты так…

— Я жалею, что согласилась на обучение в ВСА. Вы отвратительны в своем высокомерии и даже не понимаете этого. Сборище капризных снобов и богатеньких придурков, которые не знают, что такое обычная человеческая жизнь! Лучше бы я уехала на Север... - Вскинула голову, глядя на Вандерфилда сквозь разделяющие нас полосы…

— В Магистерии меня спрашивали о том, как я упала. Я промолчала. Но могу и передумать! — Почему тебя спрашивали об этом? - нахмурился парень. — Потому что до падения у меня не было чар! Совсем! Я случайник! — Что? - кажется, он опешил, а я удивилась. — Ты ведь сам называл меня пустышкой! — Так мы зовем всех людей с низким…

 — Ты не можешь помнить. Ты лишь пустышка. У тебя нет защиты. Ты не можешь помнить! Я пожала плечами. Потому что и сама не знала, почему не поддалась приказу заклинателя. — Так почему? — Звезды не сошлись! — грубо бросила я. — Тебе не повезло, и я действительно все помню! И то, как меня принуждал раздеться твой дружок,…

— Рада, что с тобой всё в порядке...— А мне кажется, ты надеялась увидеть на мне жуткую рану, — насмешливо протянул он. Я задохнулась и сжала зубы. — Ты ошибаешься. Я переживала... — Переживала за свою шкуру? Боишься наказания? Правильно делаешь. Он усмехался, а мне вдруг ужасно захотелось снова приложить его…

— Ты испортила вещь, которая стоит дороже, чем ты сама.— Вещь не может стоить дороже человека, - прошептала я.

— Ты хоть читать умеешь? Вас в Котловине этому учат? Я прикусила изнутри щеку. Вскинула голову и заморгала с видом деревенской дурочки. — Знаю несколько букв. Ну а когда в книжках картинки, там и читать не надо, все и так ясно!

Парень цокнул языком и промолчал. — Ты глухой? - возмутилась я, и он закатил глаза. — А ты болтливая не в меру. — Я просто волнуюсь, - неожиданно призналась я и вздохнула. — Извини.

«Состязание. Он проиграл. Никто не знает причину. В. никогда не проигрывал. Ни разу. Все говорят... Но никто толком не знает».

Жизнь сделала кульбит, и мне придется научиться выплывать в бушующем море новых обстоятельств.

Это даже удивительно, как мало времени надо, чтобы живое и сильное тело перестало дышать, а юное сердце - стучать. Лишь миг. Всего лишь краткий миг - неожиданный и даже почти неосознанный, — и меня нет.

Что произошло дальше — моя память сложила из обрывков цветных и черно-белых картинок. Первое - звук. Мощный, рычащий, утробный. Так ревут только низкие и хищные мобили, пролетающие вдоль проспекта.

– Не говори ерунды, Мира! – сказала Адель и улыбнулась уголком губ. – Ни один мужчина никогда не станет для меня важнее, чем я сама

– Он просто счастья своего не замечает, – буркнула подруга. – Ему такая красота свалилась, а он отряхивается вместо того, чтобы хватать скорее!

Я забыла обо всем на свете и полностью отдалась собственным чувствам. Но, почувствовав тяжесть Анкера сверху, внезапно заледенела и задрожала. — Что такое? Он тоже замер, пристально вглядываясь в мое лицо. Между бровями Анкера залегла хмурая складка. — Не знаю… Хотя… Кажется, я боюсь. — Чего? — его голос звучал тепло, но…

— Старые раны болят не так остро, как свежие, но они глубже и тянут больше душевных сил, — медленно произнесла Селина, сжимая его руку в ответ. — Я тоже потеряла мать, будучи совсем малышкой. Обо мне заботились старшие сестры, и я их очень люблю, но… есть вещи, которым не существует замены.

– Ты, дорогая, после разрыва брачных клятв вернешься в свой род. А Изи вошла в род мужа… – Ты сказал «вошла»? Не войду? – уточнила я, чувствуя, что здесь не просто труп зарыт, а целый дохлый дракон. – Но я не помню, чтобы стояла у алтаря… – Я за тебя постоял, – заявил темный маг как само собой разумеющееся.

Наверное, повзрослеть и значило наконец научиться принимать тяжелые решения, из раза в раз проверяя свой моральный компас на точность.