Исторический роман — цитаты из книг — стр. 400

Накануне вечером, вальсируя в лунном свете на берегу лагуны, среди роя поденок, она воображала, будто готова. Думала, что в деталях изучила процесс размножения, насмотревшись на голубей.

Тейт догадывался, что она живет в страхе, но впервые со времен игры в перья он увидел ее страх воочию.

В конце концов я начал смутно догадываться, что сколько бы ни довелось мне увидеть смертей, сколько бы людей, находящихся на грани ее, ни прошло перед моими глазами, мне никогда не удастся поймать самое смерть, ее точный момент. Одно из двух: либо человек уже мертв, и понимать тут больше нечего, или еще нет, и в таком…

– Ох… – вздохнула она. – Ох… – Теперь ты умеешь читать, Киа. И никогда уже не разучишься. – Я о другом. – Киа почти перешла на шепот. – Я не знала, что в словах может столько уместиться. Не знала, что одним предложением можно сказать так много.

Тейт отметил, что в ее лице и фигуре уже проступила женственность, а речь и повадки совсем детские, у городских девчонок все наоборот: с виду пигалицы, а корчат из себя взрослых – красятся, ругаются, курят.

Киа умела предсказывать приливы и отливы, могла найти путь домой по звездам, знала наперечет все перья у орла, но читать в свои четырнадцать не умела.

- «Но они украли все. У нас ничего больше нет…» - «Мы не потеряли друг друга и наших детей, и у нас есть крыша над головой, о большем в наши дни не приходится и мечтать…»

Киа всячески избегала миссис Синглтри и, если могла, подходила к другой кассирше – та ни о чем не расспрашивала, только ворчала: мол, в магазин босиком заходить нельзя. Киа подумывала ответить, что брать виноград ногами не станет. Да и кому он нужен, такой дорогущий?

Бог предназначил женщине быть скромным, боязливым существом, а если женщина ничего не боится, в этом есть что то приливное природе….Нужно сохранить в себе способность чего-то бояться… так же как способность любить. (Бабушка Фонтейн)

За весь остаток дня она и рта не раскрыла. Учительница задала ей вопрос, а она молчала как рыба. Она ведь сюда пришла учиться, а не других учить. “Зачем выставлять себя на смех?” – решила Киа.

Каша кончилась, они поутихли и принялись чистить перья, а Киа уселась на песок, поджав ноги. Одна большая чайка опустилась рядом. – А у меня сегодня день рождения, – сказала Киа чайке.

Ей хотелось закричать, что она хоть и мала, да не глупа. Она знает, что все ушли из-за Па, но почему никто ее с собой не взял? Она бы и сама ушла, да только податься некуда и денег на автобус нет.

... оглядываться на страшное прошлое бесполезно. Это так расшатывает нервы, что начинаешь воображать бог знает что.

Что лучше: попасть в печать, не стоя того, или, вполне заслуживая опубликования, остаться под спудом?

Белые не понимают индейцев, а индейцы – белых, сказал майор обычным ровным голосом, качая головой. От этого вся беда.

У мира много народу, и, когда доходит до резни и голода, миру плевать на то, выживем мы или умрем. У него людей столько, что ему их больше не нужно.

«Чокнутая погода в этой Калифорнии, что люди вообще здесь делают?» – сказал Джон Коул тоном человека, которому не приходится выбирать пункт назначения.

Мы служили людям, что-то сделали для людей. Наподобие такого. От этого почему-то огонь загорается в груди. Ощущение правильности. Не то чтобы справедливости. Выполнение воли большинства, что-то в этом роде, не знаю.