Эмма. Любовь и дружба. Замок Лесли

Глава V

– Не знаю, миссис Уэстон, – сказал мистер Найтли, – какого мнения о дружбе Эммы с Харриет Смит вы, но я считаю, что к добру это не приведет.

– Что вы! Вы правда так думаете? Почему же?

– По-моему, ни одной, ни другой это на пользу не пойдет.

– Вы меня удивляете! Не может быть и сомнений, что общение с Эммой идет Харриет на пользу, да и сама Харриет не дает Эмме заскучать и тем самым, можно сказать, приносит пользу ей. Меня их дружба чрезвычайно радует. Мы с вами совершенно по-разному смотрим на вещи! К добру не приведет – отчего это вы вдруг так решили! Так мы с вами, пожалуй, в очередной раз поссоримся из-за Эммы.

– Вы, верно, полагаете, что я намеренно пришел к вам поссориться, зная, что мистер Уэстон не дома и что вам придется парировать в одиночку.

– Мистер Уэстон несомненно бы меня поддержал, он того же мнения. Мы только вчера об этом говорили и согласились, что Эмме очень повезло, коль скоро в Хайбери нашлась девушка, с которой она может дружить. Вы, мистер Найтли, боюсь, не можете судить здраво. Вы так привыкли жить один, что не осознаете всю ценность подобной компании. Да и, пожалуй, не может мужчина в полной мере оценить, насколько важна для женщины, привыкшей к обществу другой женщины, такая подруга. Я понимаю, чем вам не нравится их дружба. Харриет Смит – девушка слишком для Эммы простая. Но, с другой стороны, раз Эмме хочется, чтобы Харриет стала начитаннее, она и сама станет читать больше. И они будут читать вместе. Эмма этого и хочет, я уверена.

– Эмма с двенадцати лет хочет читать больше. Немало я видел всяких списков того, что она хочет время от времени прочитывать, да каких списков! Один лучше другого. И выбор превосходный, и составлены как нельзя лучше: то в алфавитном порядке, то еще в каком-нибудь. Помню список, который она составила в четырнадцать лет, – сколько он делал чести ее вкусу! Я даже хранил его некоторое время. Не сомневаюсь, что и сейчас она составила список не хуже. Однако я уже утратил всякие надежды на то, что Эмма и впрямь возьмется за чтение. Ей для такого дела не хватит ни прилежания, ни терпения. Сама идея читать нравится ей куда больше. Раз уж даже мисс Тейлор потерпела неудачу, то Харриет Смит ничем не поможет – в этом я уверен. Эмма и половины того, что вы просили, не читала. Вы знаете, что я прав.

– И я так думала когда-то, – с улыбкой отозвалась миссис Уэстон. – Однако с тех пор, как я переехала, не могу припомнить ни одного случая, чтобы она не исполнила мою просьбу.

– Конечно, такие воспоминания освежать вряд ли захочется, – с чувством произнес мистер Найтли и замолчал. Но вскоре добавил: – Я все же не ослеплен ее очарованием и отлично могу все видеть, слышать и помнить. Эмма всегда была в семье самой умной, и это ее избаловало. Уже в десять лет она могла отвечать на вопросы, которых не понимала ее семнадцатилетняя сестра. Эмма всегда выступала сообразительной и самоуверенной, Изабелла же – медлительной и застенчивой. А с двенадцати лет Эмма и вовсе стала хозяйкой всего Хартфилда. Со смертью матери она потеряла единственного человека, который мог ее обуздать. Свои способности Эмма унаследовала от нее и наверняка ее во всем слушалась.

– Хорошо, что мне не пришлось покидать дом мистера Вудхауса и искать себе другое место с вашей рекомендацией, мистер Найтли. Вы бы, наверное, и доброго словечка обо мне не замолвили. Уверена, вы всегда считали, что я совершенно не подхожу для отведенной мне роли.

– Да, – с улыбкой подтвердил мистер Найтли. – Вам куда лучше здесь, в роли жены, а не гувернантки. И Хартфилд вас прекрасно к этому подготовил. Может, вы и не дали Эмме того полного образования, которое хотели бы, но зато благодаря ей научились подавлять собственную волю и делать так, как будет велено, – необходимое умение в браке. И если бы Уэстон попросил меня посоветовать кого-то в жены, я бы незамедлительно назвал мисс Тейлор.

– Благодарю. Невелика заслуга быть хорошей женой такому мужу, как мистер Уэстон.

– Да, сказать по правде, даже жаль, что ваши способности тратятся впустую. Притом что вы готовы сносить любые невзгоды, сносить вам и нечего. Но отчаиваться не будем. Может статься, во всех этих удобствах Уэстон еще станет старым ворчуном, а может, его сын доставит ему хлопот.

– Только не это… Да и вряд ли. Нет уж, мистер Найтли, давайте не будем пророчить беды откуда не ждали.

– Что вы, я и не думал. Лишь перечисляю возможные неприятности. Я, в отличие от Эммы, отнюдь не считаю себя предсказателем и от всей души надеюсь, что сын обладает и достоинствами Уэстонов, и состоянием Черчиллей. Однако вернемся к Харриет Смит, я еще не все сказал. Хуже подруги для Эммы не сыскать. Сама она не знает ничего и наивно полагает, что Эмма знает все. Своим невежеством она во всем ей льстит, и оттого эта лесть хуже, что она неумышленна. С чего бы Эмме вдруг решить, что ей стоит чему-то поучиться, когда рядом с ней такая почитательница? Что до самой Харриет, так и ей эта дружба лишь вредит. В Хартфилде она наберется утонченности настолько, что разочаруется в людях и обстоятельствах, к которым принадлежит с рождения. Очень сомневаюсь, что наставления Эммы добавят ей силы духа или подготовят к переменчивым превратностям ее судьбы. Они лишь придадут ей некоторый лоск.

– Я все же более вас полагаюсь на здравый смысл Эммы или же больше вашего беспокоюсь о ее нынешнем благополучии, поскольку об их дружбе ничуть не сожалею. Как чудно она выглядела вчера вечером!

– А, так вы предпочитаете переживать о ее внешнем виде, нежели о разуме? Что ж, отрицать не буду, Эмма и впрямь мила.

– Мила! Да она просто красавица! И черты лица ее, и фигура… Можно ли представить красоту более совершенную?

– Уж не знаю, что можно представить, но готов признать, что редко мне доводилось встречать кого-то лицом и фигурой приятнее Эммы. Однако я, как старый друг, не могу судить беспристрастно.

– А глаза! Такой красивый карий цвет! И такой открытый взгляд! Правильные черты лица и приятный цвет кожи! А фигура: совершенные рост и сложение, и какая стать, какая осанка! Она так и пышет здоровьем, и выдает это не только мягкий румянец, но и весь вид ее, посадка головы, взгляд. Бывает, про детей говорят, что они – само здоровье. А я вот думаю, про Эмму можно сказать так же, она – пример совершенного здоровья взрослого человека. И просто прелесть. Мистер Найтли, разве вы со мной не согласны?

– Внешне Эмма безупречна, – ответил он. – И я полностью согласен со всеми вашими словами. На нее приятно смотреть и отрадно заметить, что красота ее не становится причиной для тщеславия. Собственная внешность ее мало заботит, и тщеславие ее иного порядка. Миссис Уэстон, вы меня не переубедите: ничего хорошего я в их дружбе с Харриет Смит не вижу и боюсь, что обеим она принесет лишь вред.

– А я, мистер Найтли, так же твердо убеждена, что никакого вреда не будет. При всех своих маленьких недостатках наша милая Эмма – прекрасное создание. Можно ли мечтать о лучшей дочери, добрейшей сестре и более преданном друге? Нет-нет! Она обладает качествами, на которые можно положиться, и никогда не причинит никому зла, не совершит непоправимой ошибки. Даже если Эмма ошибется однажды, другие сто раз она будет права.

– Ну хорошо, не буду вам больше докучать. Пускай Эмма остается сущим ангелом, а я подожду со своим ворчанием до Рождества – тогда приедут Джон и Изабелла. Любовь Джона к Эмме разумна, а потому не слепа, Изабелла же всегда и во всем с ним согласна, кроме того, что он недостаточно беспокоится о здоровье детей. Уверен, они разделят мое мнение.

– Я знаю, что вы все так любите Эмму, что не сможете судить о ней жестоко или несправедливо, однако все же, мистер Найтли, простите, но позволю себе заметить – а я думаю, что в некотором смысле имею право говорить от лица, так скажем, матери Эммы, – так вот, позволю себе заметить, что не стоит столь горячо обсуждать их дружбу с Харриет Смит. Прошу меня извинить, но даже если она и принесет какие-то неприятности, то все равно нельзя надеяться, чтобы Эмма, которая может послушать лишь своего отца – а ему, кстати, Харриет нравится, – положила конец этой дружбе, раз она доставляет ей такое удовольствие. Столько лет я должна была давать советы, мистер Найтли, что не удивляйтесь – привычка эта сохранилась и сейчас.

– Что вы! – воскликнул он. – Премного вам благодарен. Совет этот хороший, и его постигнет куда более приятная участь, чем остальные ваши советы, – я его послушаюсь.

– Изабеллу легко встревожить, подобные разговоры о сестре могут ее расстроить.

– Не волнуйтесь, – сказал он. – Я не стану поднимать бурю и выражать свое неудовольствие. Мне глубоко небезразлична судьба Эммы. Даже Изабелла, будучи женой моего брата, не вызывает во мне столько участия. Будущее Эммы пробуждает любопытство. Интересно, что с нею станется!

– Да, – тихо промолвила миссис Уэстон. – Очень интересно.

– Она вечно утверждает, будто бы не выйдет замуж, что, конечно же, лишь пустые разговоры. Но и мужчины, который сделался бы ей небезразличен, она пока что не встречала. А ей пошло бы на пользу влюбиться в кого-нибудь подходящего и помучиться, гадая, взаимны ли ее чувства. Но в наших краях нет никого, кто мог бы привлечь ее внимание, а из дома она выезжает очень редко.

– Да, сейчас ее решимость и правда поколебать некому, – откликнулась миссис Уэстон, – но, может, оно и к лучшему. В Хартфилде она вполне счастлива, а такая привязанность принесет лишь сложности из-за мистера Вудхауса. Я бы не советовала ей сейчас вступать в брак, хотя, уверяю вас, ничего против семейной жизни не имею.

Этими словами она отчасти стремилась утаить некоторые из их с мистером Уэстоном соображений насчет будущего Эммы. Чета питала определенные надежды, однако раскрывать свои планы раньше времени не хотела. Мистер Найтли же спокойно перешел к другой теме: «Кстати, что думает Уэстон о погоде, будет ли дождь?» И миссис Уэстон успокоилась: про Хартфилд ему сказать больше нечего, да и никаких подозрений у него не возникло.