Шрифт
Source Sans Pro
Размер шрифта
18
Цвет фона
Глава 8
– Я знаю одного парня, – несколько часов спустя сообщил ей Сэл, – он занимается устройством сомнительных делишек, стоит чертовски дорого, зато после него не останется никаких следов. Хочешь, дам его телефон?
Сэл Палермо был даже не уверен, не пошутила ли Марин, но в любом случае был готов помочь. Он понимал ее. На первый взгляд казалось, что между ними нет ничего общего. Он успел отсидеть в тюрьме, от случая к случаю приторговывал наркотой (у него всегда имелись в запасе оксикодон и викодин, и он мог быстро достать три вида марихуаны) и владел баром, который пользовался дурной славой. В юности, учась в колледже, они вполне серьезно встречались целый год. И сейчас, более двух десятилетий спустя, оставались лучшими друзьями. Они познакомились, когда им было лет по двадцать, и Сэл ей всегда нравился как мужчина. И хотя Марин никогда не любила его, она не стремилась разбить ему сердце.
– Я пошутила, – вяло пробурчала она.
– А я серьезно, – быстро парировал он, и впервые, казалось, за целую жизнь, она рассмеялась.
Марин подтолкнула к нему опустевший бокал. Только что выпив коктейль с амаретто, она захотела добавки. Такой своеобразный «Амаретто сауэр» она пила только на встречах с Сэлом. В других случаях предпочитала красное вино.
– Повтори.
В баре Сэла – да, именно так он назвал его – как обычно, было сумрачно и дымно. Это питейное заведение находилось рядом с футбольным стадионом и пользовалось популярностью по двум причинам: дешевое пиво по вечерам с матчами (нет уж, увольте) и картошка фри с пармезаном и чесночным соусом (побольше соуса, пожалуйста). Раньше заведение называлось «Домом Фреда», и в колледже все они приходили сюда выпить по выходным, потому что старина Фред обращался с ними так, как будто они по праву заглядывали к нему в Дом, – он никогда не требовал документов. А потом Фред умер от сердечного приступа во время воскресного футбольного матча.
Отец Сэла умер три месяца спустя. К тому времени, благодаря неумелому управлению сыновей Фреда, бар успел растерять клиентов, и дела шли из рук вон плохо. По просьбе Сэла после похорон и поминок они отправились в этот бар, и Сэл, глотнув текилы и запив ее пивом, подошел к сыновьям и предложил купить это место. Поначалу они не восприняли его всерьез, подосадовав на пьяную наглость студента и его громогласных друзей. Но Сэл объяснил, что унаследовал достаточно денег, чтобы купить их заведение сразу, за наличные.
Через неделю они оформили сделку. После подписания документов Сэл покинул университет, и никто из них не удивился: его оценки были в лучшем случае неутешительны, и единственное, что он ненавидел больше, чем отца, это учебу.
Сэл-старший, потомственный итальянский винодел, разозлился бы, узнав, что его единственный сын, отказавшись работать на фамильный бизнес, купил бар в городе. Если бы узнал.
Казалось довольно круто, что бросивший колледж студент купил тот самый бар, где раньше напивался после экзаменов, однако, оглядываясь назад, это выглядело не менее круто, чем женитьба Марин и Дерека сразу после выпускных экзаменов. Легче принимать спонтанные, меняющие жизнь решения, когда ты молод, безрассудно смел и тебе нечего терять. К счастью, Сэл оказался вполне приличным бизнесменом, и в районе, где бары и рестораны зарождались так же легко, как и умирали, «Бар Сэла» до сих пор жил и приносил прибыль.
Марин и Сэл еще жили вместе, когда он купил этот бар, и она не одобряла покупку. Считала это очередной безрассудной затеей, и к тому же пыталась убедить его закончить колледж. Они много спорили об этом, но, честно говоря, спорили они постоянно. Споры, ссоры и секс определяли их отношения. Секс, по воспоминаниям Марин, был великолепен. Споры и ссоры во многом ему уступали. Они лучше общались как друзья.
– Как думаешь, если я прикончу ее, то выживу в тюрьме? По-моему, выживу. Я ведь могу быть крутой стервой. Наверное, мне удалось бы быстро взять в свои руки управление этим заведением… – Второй коктейль она выпила быстрее первого и опять коснулась бокала. – Смешай мне еще.
Сэл выразительно глянул на нее, и Марин поняла, что ему не нравится ее поведение: он не одобрял то, как быстро она напивалась. Ему приходилось видеть ее в таком состоянии – бывало, она теряла контроль над собой, шла вразнос, доходя до грани беспамятства, но никогда не делала этого в общественных местах. Он переживал за нее.
– Я не сяду за руль, – Марин закатила глаза, – расслабься.
На самом деле, придя в бар, она сразу так и сказала: что поедет домой на такси и что ей нужен коктейль – вернее, коктейлей пять-шесть.
Сэл, не предполагая, что случилось нечто серьезное, спросил, не оставила ли она опять свой внедорожник в магазине.
Да, уместный вопрос. Три года назад Дерек подарил ей на день рождения «Порше Кайен Турбо», и эта машина бывала в мастерской чаще, чем ее хозяйка – у врачей. С этим кроссовером у Марин сложились отношения любви-ненависти. Она была в восторге, когда, открыв дверь их дома утром в свой сороковой день рождения, увидела этот подарок, припаркованный на подъездной дорожке, под максимально выигрышным углом, – жемчужно-белое блестящие чудо, украшенное гигантским красным бархатным бантом. Пара соседей вышли посмотреть, из-за чего вся эта суета, но, учитывая район, в котором они жили, это была не такая уж невидаль. Уже не первый раз за этот год кто-то на их улице получал машину в подарок.
В тот день Марин узнала две новости. Во-первых, дилер бесплатно обеспечивал покупателей лентами. И что красная лента с бантом, размером с куст гортензии, ни на что не годится, кроме презентования подарка; однако эти сделанные на заказ банты стоили дорого, поэтому дилер забирал их обратно, как только машину доставляли получателю. Во-вторых, никто на самом деле не покупал никому машину. Дерек не заходил в автосалон и не выплачивал шестизначную сумму со своей кредитки. Он арендовал машину на четыре года от имени супруги. Автомобиль квалифицировался как бизнес-расходы, как то, что она могла списать и чем не имело смысла владеть вечно, учитывая обесценивающиеся активы. Но Дерек заранее заплатил депозит, списание и налоги, оформил бумаги и выбрал цвет. Он подумал, что ей понравится жемчужно-белый, и не прогадал.
Так поступали богатые люди. Если они могли что-то профинансировать, то финансировали. Все дело в максимизации денежных потоков; долг – всего лишь цифры на бумаге. Вот почему Марин толком не знала, как относиться к такому «подарку». Может, считать его только наполовину своим? Они сделали милое фото – один из соседей сфотографировал их сидящими на капоте, похожих на претенциозных придурков, пока Дерек целовал ее в щеку. В тот год эта ее фотография в Фейсбуке стала самой популярной.
Шел третий час дня. Ей следовало бы вернуться домой и забыться сном после утренней слежки в кофейне, но она еще немного покаталась по городу, пытаясь прочистить голову. Мысли становились все мрачнее, и вместо того, чтобы испугаться, она начала находить в них утешение.
Марин начала представлять, что Маккензи Ли исчезла. Представляла, как может исчезнуть Маккензи Ли.
…– Мне не верится, что ты вообще рискнула пойти в ее кофейню, – заметил Сэл. – Это, в каком-то смысле, весьма рискованный акт преследования.
– Это вовсе не ее кофейня. Она там просто работает. – Марин постучала ногтями по своему пустому бокалу, напоминая, что уже просила добавку. – Мы можем отправиться туда прямо сейчас, если тебе хочется взглянуть на нее.
– Вот уж нет, черт побери, – резко ответил Сэл, впервые глянув на нее с явным возмущением, – мы не пойдем туда, и ты тоже больше не пойдешь туда. Никогда! Понятно? Держись от нее подальше. Даже не думай разговаривать с ней. На первом этапе решения проблемы надо точно понять, что именно представляет собой эта самая проблема. Или, в данном случае, кто ее представляет. Ведь все дело в том, что ты замужем за изменником. Уж если кого-то убивать, то именно его.
Марин слушала, но ничего не слышала. После еще одного прицельного взгляда и очередного постукивания по пустому бокалу Сэл вздохнул и принялся смешивать очередной коктейль.
Марин частенько задумывалась о том, что случилось бы с ними, если бы она не встретила Дерека. Роль девушки Сэла оказалась сложной. У него было трудное детство, его душу раздирали демонические страсти. Демоны ничему не мешали, однако она не могла смириться с отсутствием у него целей в жизни. С ним было весело, но жизнь его шла беспорядочно и бесцельно. Он ненавидел учебу и, казалось, не имел вовсе никаких амбиций, никаких целей, кроме тех, что планировал на выходные… а иногда не планировал даже их. Это безумно раздражало Марин.
Они всерьез поссорились после смерти его отца, после того как Сэл купил бар, и решили разбежаться по обоюдному согласию. Они и раньше крупно ссорились и даже разбегались, но в тот последний раз Сэл пребывал в какой-то тревожной мрачности. Отношения стали чертовски напряженными. Ей нужно было вздохнуть свободно. Поддавшись внезапному порыву, Марин уехала на выходные с компанией подруг в Кабо-Сан-Лукас – и встретила там Дерека. Они немного знали друг друга; у них были общие знакомые, и они явно симпатизировали друг другу, но ни о каких отношениях не могло идти речи, пока у нее был парень. Но в эту поездку она поехала формально одна, а Сэл и его демоны остались в двух тысячах милях от нее. И тогда вдруг Марин осознала, что нашла родственную душу: Дерек был так же амбициозен, как и она, и у него имелся четкий план того, какой он хотел видеть свою будущую жизнь. Больше всего Дерек привлек ее своей заразительной целеустремленностью.
К концу выходных она поняла, что ей нужен именно такой человек, как Дерек. И поняла, что такого чувства она никогда не испытывала с Сэлом. Когда Марин вернулась из Кабо, Сэл захотел снова сойтись и, по правде говоря, имел полное право ожидать этого – ведь ссоры и примирения вошли у них в привычку. Но на сей раз все вышло иначе.
– Я встретила кое-кого.
Она еще даже не распаковала вещи. Только успела вернуться домой поздно вечером, а Сэл захотел зайти к ней. Но вместо этого Марин предложила встретиться в их любимой круглосуточной закусочной. «Франкенштейн» находился в трех кварталах от квартиры, которую она делила с двумя другими девушками, и когда она пришла туда, с еще мокрыми после бодрящего душа волосами, он уже сделал заказ для нее. То, что она обычно заказывала: яйца, картофельные оладьи, бекон и пшеничные тосты.
– Встретила кое-кого? Кого же?
Марин рассказала о Дереке.
– Значит, ты завела интрижку, – Сэл поморщился. – Мне тошно при мысли о том, что ты флиртовала с кем-то, но, видимо, я не вправе злиться, учитывая, что мы расстались. Хотя мне обидно.
– Сожалею.
Но она ни о чем не жалела. Роман с Сэлом закончился для нее в тот момент, когда она поцеловала Дерека.
– Лучше скажи ему, чтоб отвалил, и возвращайся ко мне, – Сэл схватил ее за руку. – Мар, ведь мы любим друг друга. Мне никто не нужен, кроме тебя. Мы можем все исправить. Я знаю, что вел себя… странно после смерти отца. Но это в прошлом. Я могу стать лучше.
– Сожалею, – повторила Марин и, слегка пожав его руку, высвободилась. – Мне хотелось бы, чтобы мы остались друзьями. У нас с тобой разные интересы. У тебя теперь есть бар. А мы с Дереком через несколько месяцев закончим колледж. Все теперь… изменилось. И, возможно, так и должно быть.
