Шрифт
Source Sans Pro
Размер шрифта
18
Цвет фона
Миранда
Я не смогла бы стать секретным агентом. Не тот характер: ненавижу стрессы. Сделаю что угодно, лишь бы стресс отступил.
Загвоздка вот в чем. Меня нервировало само существование «Альтуса». Какая-то мелочь постоянно не давала мне покоя, и когда я задумывалась, какая именно, – понимала, что это не переживания за исход экспериментов или мысли о том, не сморозила ли я глупость при коллегах; это всегда был «Альтус». Как будто мне в сердце попала песчинка. А если что-то доводит меня до ручки, я просто обязана принять меры. По крайней мере, попробовать.
После гибели Эйприл меня тоже мучило чувство, что есть проблема, с которой нужно разобраться. Вот только со смертью разобраться нельзя.
По крайней мере, я могла взяться за «Альтус». Раздражали два момента. Во-первых, успех Питера Петравики. Плохие люди не должны влиять на других, а Петравики получал все больше власти. Что именно он с этой властью сделает, меня заботило не так сильно, как сам факт, что он – у руля.
Возможно, я и оставила бы взлет Петравики без внимания – я ведь не вижу его перед собой каждый день. Зато каждый день я видела перед собой крысиные мозги и вспоминала, что прямо сейчас в Пуэрто-Рико группа ученых готовит открытие, которое на голову опередит все мои изыскания. Вот и второй момент, который меня угнетал. Я стала раздражительной, начались даже проблемы с желудком.
Профессор Лундгрен продолжала внушать мне, что новые исследования базируются на старых, и наука не состоит из одних открытий. Но как бы моя наставница ни старалась, я не верила. Если «сервис», которым занимались люди Петравики, использовал высокоскоростную нейронную сеть, то наша лаборатория отставала от них на десятки лет. И в чем тогда смысл моих трудов? Зачем днями напролет перерабатывать тонны информации, если в конце выйдет продукт, который сразу безнадежно устареет?
Не выдержав, я заглянула в вакансии «Альтуса».
Требуется младший научный сотрудник – специалист по биомикрофабрикации.
Новейшая лаборатория в Пуэрто-Рико ищет специалиста по научно-исследовательской работе в области химии и материаловедения.
Наша компания раздвигает границы возможного. Не упустите свой шанс повлиять на технологии будущего!
Нам нужен энергичный, находчивый ученый-химик и/или материаловед с опытом в экспериментальном проектировании и отличным знанием органической и аналитической химии, а также химии полимеров. Тяга к открытиям и умение работать в команде обязательны.
Оставалось две проблемы:
1. Я, конечно, подходила для этой работы, но не на все сто. Возможно, им требовался ученый с докторской степенью, хотя отсутствие этого пункта в заметке обнадеживало. Похоже, набор сотрудников срочный, а значит, к кандидатам отнесутся не слишком придирчиво.
2. Меня зовут Миранда Беквит, и с этим ничего не поделать. Вряд ли меня узнают в лицо, но как только в отделе кадров загуглят мое имя – сразу увидят, что я подруга Эйприл Мэй.
Чем больше времени проходило с тех пор, как вышла статья о Петравики, тем тише во мне говорила злость. Я начала рассуждать логически: «Скорее всего, у меня заведомо нет шансов. Так почему не попробовать?» Хотя бы успокою себя, что пыталась.
Я хорошо помню, когда отправила заявку, потому что в тот день я хотела отвлечься от еще одной нервотрепки, с которой уж точно ничего не могла поделать. Прошел ровно год с тех пор, как появились Карлы, а я отправила Эйприл первый имейл. Люди воспользовались случаем, чтобы друг на друга поорать. Защитники ушли в прошлое, однако те, кто им симпатизировал, никуда не делись. Да и споры, по сути, велись не из-за Карлов. Крикуны из телевизора продолжали нагнетать обстановку, еще больше пугая обычных людей. С каждым днем общество делалось все агрессивнее.
Какие-то ньюйоркцы решили устроить в честь Карлов парад, и все выглядело очень мило, пока дорогу им не преградили противники Эйприл. Началась потасовка. В «Твиттере» склоняли по-всякому и тех, и других.
Меня тошнило от этой ситуации. Наверное, я даже предчувствовала, что в годовщину Карлов беды не миновать. Мы все были немного на взводе. Я не стала глазеть, как возмущенные люди обвиняют друг друга, телеведущих и политиков в расизме и ксенофобии, а вместо этого со стыдом стерла со своих страничек любые отсылки к Эйприл и «Сому», обновила резюме на «Линкед-ин» и набросала письмо в «Альтус».
Прошло несколько месяцев с тех пор, как исчезли Карлы (весь мир вспоминал только о них, тогда как для меня, конечно, главной вехой стала гибель Эйприл), и дни, проведенные с Эйприл, Энди, Майей и Робином, уже казались мне частью какой-то другой, не вполне моей жизни. Мой мозг неплохо меня убедил, что в команде я была на вторых ролях. Я понимала, что это всего лишь синдром самозванца, но все равно считала свой вклад незначительным. Да, знаю, я участвовала в создании «Сома». Однако по факту я написала лишь малую часть кода. Над проектом работало так много людей, что ни один из них не заслуживал лавров создателя. К тому же разум любезно напоминал, что если тебя ценят как специалиста, то не обязательно считают другом. Эти ребята были слишком круты, чтобы принимать меня как равную, и, оглядываясь назад, я видела огромное число ситуаций, когда они (в основном, конечно, Эйприл) обращались со мной не лучшим образом.
Да, я многое знала о вещах, о которых Эйприл, Майя и Энди не имели преставления, зато они хорошо разбирались в людях и культуре. И хотя я могу подробно рассказать о том, как валентные электроны влияют на электропроводность, я даже не подозревала, что у меня нетрадиционная ориентация, пока не переспала с Эйприл! Я и теперь не уверена, что дело в ориентации. Возможно, меня привлекло не ее тело, а харизма и статус знаменитости. Эйприл и Майя гораздо лучше понимали мир и самих себя. Я им дико завидовала и злилась, что не способна как следует разобраться в себе. Я просто мирилась со своей внешностью и чужими ожиданиями, предполагая, что раз уж меня привлекают парни, то я стопроцентная натуралка. Зачем Эйприл Мэй подруга, которая даже себя боится узнать получше?
На этом примере я пытаюсь показать, насколько успешно разум убеждал меня, что я не соответствую окружению. Именно так мозг твердит нам о недоступности счастья. В чем же здесь польза для эволюции? Возможно, в том, что счастье равносильно бездействию? А жизнью – любой, не только человеческой – движут желания и способность идти к цели? Ведь что за жизнь без стремлений? Достигать задуманного приятно, спору нет, вот только естественный отбор, похоже, работает против.
В общем, чем больше времени проходило, тем труднее мне было начать переписку с кем-то из старых друзей. Сообщение от Майи из «Каутауна» я посчитала подарком судьбы, великой тайной и ошибкой вселенских масштабов.
Писать кому-то из них первой я боялась. Все из-за чувства, что я – проходной персонаж – навязываюсь главным героям истории. Даже сейчас я ловлю себя на мысли, что меня пригласили писать эту книгу только из вежливости. Чушь, конечно – ведь за последние месяцы со мной произошло много чего интересного и безумного. Мою историю определенно стоит услышать. А все сомнения – опять проделки мозга.
Боже, как же я много болтаю! Простите.
Суть в том, что перед отправкой письма в «Альтус» мне захотелось с кем-нибудь поговорить. К сожалению, я не знала, с кем именно, и это порядком огорчало. Наконец, расхаживая кругами по комнате, я набрала номер Энди.
– Привет, Миранда.
Его голос звучал странно. Обреченно. И очень устало. Как будто Энди предвидел мой звонок заранее.
– У тебя все хорошо?
– Конечно. Не волнуйся. Просто я недавно читал речь и до сих пор слегка на взводе. Рад тебя слышать!
Теперь он говорил вполне расслабленно. Хотя немного звонче, чем обычно.
– Я тоже рада тебя слышать. Ты где?
– В Каннах. – Энди постоянно колесил по миру. – Только что выступил на собрании богатеев. Ах да, еще я сходил на свидание.
– Что-что?
Беседа повернула в неожиданное русло.
– Я был на свидании. С очень милой девушкой. Хотел сказать тебе сразу, чтобы не вышло неловко. Сам не знаю, почему вышло бы неловко… Кажется, неловко вышло сейчас… В общем, у нас с ней пока ничего серьезного. Просто встретились и… – Он оборвал фразу, словно хотел что-то добавить, но передумал.
Между мной и Энди никогда не случалось ничего… особенного, хотя в какой-то момент я была бы не против, и он, по-моему, тоже. Не знаю, нравились ли мы друг другу одновременно – а может, нравимся до сих пор? В любом случае, я не смогла бы завести об этом речь.
– Отличные новости! Как ее зовут?
– Бекки. Ей больше нравится «Бекс».
– Круто!
– Она гораздо круче меня! – прибавил Энди.
– Как и бóльшая часть человечества.
Мы оба усмехнулись, и я подумала, что довольно неплохо притворяюсь своей в доску.
– Почему звонишь? – поинтересовался Энди.
– Ну, после твоего рассказа это прозвучит странно. В плане свиданий мне похвастаться нечем. Зато я всерьез подумываю устроиться на работу к Питеру Петравики. В его лаборатории, похоже, разрабатывают нейрокомпьютерные интерфейсы, которые перевернут науку с ног на голову. Я хочу обо всем разузнать.
– А если тебя разоблачат? Что будешь делать?
После гибели Эйприл на плечи Энди легла огромная ответственность. Теперь он чуть меньше шутил, держался солиднее. Мне уже не раз приходило в голову, что люди становятся такими, какими они нужны окружающим. Правда, я в это правило не вписывалась, зато Энди – очень даже.
– Понятия не имею, – немного растерявшись, ответила я. – Смотря что выясню. Я хочу понять планы Петравики. К тому же моя работа в Беркли… не особо перспективная. Какая-то часть меня стремится к большему.
Повисло молчание. Наконец Энди произнес:
– Будь крайне осторожна. То, что ты замышляешь, тянет на промышленный шпионаж.
– А почему я, по-твоему, позвонила, а не прислала сообщение? Звонки сложнее отследить!
– Ну ты даешь! Уже и план составила?
– Вроде того. И все-таки я боюсь. Наверное, я позвонила, чтобы ты меня образумил.
Он усмехнулся.
– К черту здравый смысл! Не стану тебя отговаривать. Валяй!
– Но почему?
– Я не могу… – Он запнулся. – То есть не знаю. Просто предчувствие. Это еще не конец.
– О чем ты?
– Творятся странные дела, и мне кажется, здесь как-то замешана Эйприл, – выпалил он на одном дыхании, словно боясь, что сам себя остановит.
Я замерла.
– Энди…
– Дело не только в Эйприл. Когда исчезли Карлы… ничего не закончилось. Наоборот, началась новая история.
– Какая?
– Пока не знаю. Но если Питер и правда работает над чем-то грандиозным, нам лучше быть в курсе. Полагаю, ты должна подать заявку.
Кликнув мышкой, я отправила письмо в «Альтус».
– Посмотрим, что выйдет.
Забегая вперед: вышло не так, как я думала.
