Крымская Чаша Грааля

Глава 12

Крым, село Прохладное, 1941

Но немцев не погнали. Наоборот, они одерживали победу за победой и продвигались в глубь страны. В конце августа Борис поехал в город, в военкомат, и вернулся злой и расстроенный.

– Противная рожа этот майор, – пожаловался он Розе. – Не взял. Видите ли, мне еще нет восемнадцати. Разве в пятнадцать я не способен держать винтовку?

Девушка поправила его разметавшиеся черные волосы.

– Значит, так надо, Боря, – примирительно сказала она. – Значит, так положено.

Впервые в жизни Роза видела его таким – нервным и раздраженным.

– Что положено, Роза? – спросил он. – Сейчас нам положено защищать родину. И я знаю, что в такие минуты на счету каждый боец. Чем я не подошел им, Роза?

Она много отдала бы, чтобы успокоить любимого.

– Боря, может, это к лучшему, что тебя не взяли?

Парень сдвинул черные брови:

– Почему, Роза? Что ты такое говоришь?

– В противном случае ты был бы на фронте, а я… – Она заломила руки. – Я не смогу без тебя, Боря.

Он сжал ее запястье.

– Роза, ты в такой момент думаешь о себе. Так нельзя.

Девушка вздохнула и хотела что-то сказать, но голос Хаи вклинился в их разговор.

– Роза, где ты? Роза!

– Мама зовет. – Она встала с примятой травы и вдруг, неожиданно для себя, обняла любимого и зашептала ему на ухо: – Боренька, прошу тебя… Не покидай меня, Боренька.

Парень недовольно тряхнул головой.

– Я все равно не смогу сидеть сложа руки, – проговорил он. – Допустить фашистов в свой поселок? В свой родной дом? Допустить, чтобы они рвали яблоки, за которыми так любовно ухаживал мой отец? Чтобы глумились над матерью и сестрами или над тобой? Нет. Роза, это выше моих сил. Ходят слухи, что в горах появились партизанские отряды. Я уйду в партизаны, Роза.

– Если немцы подойдут к Симферополю, мы уйдем вместе, – произнесла девушка с несвойственной ей решимостью. – Я буду с тобой до конца. Мы или погибнем вместе, или…

– Роза! – снова донеслось до них. Борис прижал ее к себе.

– Иди, моя радость. Встретимся завтра.

Роза побежала домой, сверкая смуглыми икрами. Борис тоскливо смотрел ей вслед.

Хая встретила дочку на пороге.

– Смотри, кто к нам приехал, девочка моя, – она указала на кресло, и Роза оторопела. В нем сидела ее троюродная тетя Нонна из Карасубазара, которую девушка очень любила и называла Нонночкой.

– Нонночка, как хорошо, что ты приехала! – Она кинулась к ней. Нонна, вытирая слезы, обнимала девушку и гладила по спине.

– Ты моя хорошая, – женщина немного отстранила племянницу и оглядела с ног до головы, любуясь ею. – Какая ты стала красавица!

– А ты не изменилась, – Роза погладила ее руку. – Все такая же молодая.

Говоря комплимент, девушка ничуть не лукавила. Несмотря на то что тете Нонне недавно стукнуло пятьдесят, ей никак нельзя было дать больше тридцати восьми. Высокая, статная, с азиатскими агатовыми глазами, смуглая, чернобровая и черноволосая, с орлиным носом и прекрасной кожей, не увядающей с годами, Нонна обладала легким веселым нравом и любила пошутить и посмеяться. Казалось, жизнь проходит стороной, не задевая ее, однако Роза знала, сколько пришлось пережить этой женщине.

Нонна родилась и выросла в довольно обеспеченной семье. Ее отец, Аркадий Мангале, троюродный брат деда Якова, был известным портным в Карасубазаре. Жена Бася помогала ему, и довольно успешно. Кто только не обращался к ним за модным нарядом! Сама Нонна родилась красавицей и становилась все краше и краше с каждым годом. Когда она, высокая, стройная, как тростинка, прекрасно одетая, шла по узким улицам города, позвякивая монистом, люди останавливались и глядели ей вслед, приговаривая:

– Хорошего жениха тебе, красавица!

Молодые люди, жители Карасубазара, все до одного сохли по девушке. Аркадий и Бася понимали: такая дочь не засидится в девках, и не ошиблись. Как только красавице исполнилось шестнадцать лет, к ней посватался парень из семьи, жившей по соседству, татарин. Аркадий был не в восторге.

– Пойдешь за него, дочка, сделаешь большую ошибку, – вещал он. – Нас, крымчаков, мало осталось на этой земле. Негоже смешивать нашу кровь с чужой.

Однако Нонна мало прислушивалась к советам отца. Симпатичный татарин заставлял ее сердечко биться сильнее. Да и жить под родительской опекой ей порядком надоело. То нельзя, это нельзя, туда не ходи, на парней не заглядывайся… Нонна подумала: создаст свою семью – жить станет гораздо проще. И ответила татарину согласием, предупредив отца:

– Лучше отдайте меня ему по-хорошему. Если не отдадите – убегу.

Отец почесал редеющий затылок, поговорил с женой, Бася поплакала, но дочку замуж они выдали.

– Не проживет долго с Ибрагимом наша Нонночка, – вздыхала Бася по вечерам и оказалась права. Нонна не задержалась в доме татарина и года: вернулась домой после восьми месяцев супружеской жизни.

– Чудные они какие-то, эти татары, – говорила она матери и отцу. – Все у них не так, как у нас: едят не так, молятся не так. Я только смеялась над ними, а они обижались. Нет, не смогу я жить с Ибрагимом. Все мне там чужое, кроме языка: он наш напоминает. Если придут его родители и будут требовать меня назад – не отдавайте.

Аркадий хмурил густые седые брови.

– Как же так – не отдавайте? – удивлялся он. – Брак, дорогая моя, это не игрушка. Помнится, ты молила меня разрешить тебе выйти замуж за Ибрагима. Даже бежать из дома собиралась.