Дневник революции. Пятикнижие

Ты не должен ждать того, кто придет, чтобы задать тебе самые важные вопросы. Ты сам должен задать их себе.

2 декабря 2772 года

Открыв глаза, я несколько секунд пытался понять, что происходит, и обнаружил себя лежащим на диване в довольно просторном помещении. Я был укрыт пледом, рядом стоял небольшой столик с чашкой, от которой исходил едва заметный горячий пар. Около чашки лежала записка. Я привстал, чтобы дотянуться до нее, и почувствовал слабость во всем теле. Постепенно стал приходить в себя, и в памяти отчетливо возникло все, что произошло прошлой ночью.

«Вот это да…» – мелькнуло в моей голове: первый день новой жизни оказался незабываемым. Я взял со стола записку: «Как только проснешься, выпей лекарство. Бернхард приболел после вашего приключения, так что не советую ходить в его комнату. Нэм введет тебя в курс дела. Сольвейг». Чуть ниже было написано корявым почерком: «Я нормально себя чувствую, так что приходи в комнату V21. Мне скучно весь день одному. Бернхард». Я улыбнулся и выпил то, что было в чашке. Ее содержимое вовсе не было похоже на лекарство, а напоминало вкусный кофе.

– Интересно, кто такой Нэм.

Полежав несколько минут, я встал с дивана, и тут одно из кресел, стоявших ко мне спинкой, развернулось:

– Я не заметил, что ты уже проснулся, – передо мной стоял парень лет тридцати, примерно моего роста. У него были пепельного цвета волосы, очень светлая кожа, а глаза имели сильно зауженную миндалевидную форму. Он почему-то произвел на меня не очень приятное впечатление.

– Не думал, что в этой комнате есть кто-то, кроме меня, – сказал я удивленно. – Меня зовут Аск.

Парень рассмеялся.

– Я знаю о тебе практически все. Мое имя Нэм, – представился он, – я работаю вместе с Сольвейг.

– Да, она написала, что ты расскажешь мне что-то.

– Конечно, только чуть позже. Сейчас я должен доделать наш маршрут. Можешь пока прогуляться по штабу, – сказал Нэм, сев в кресло, и вновь отвернулся.

Я осмотрелся. Похоже, это была центральная комната штаба, потому что из нее шло четыре коридора с квадратными табличками «S», «V», «N» и «Y». Стена за диваном, на котором я спал, была полностью прозрачная. Я подошел к ней. На улице шел снег, близился закат.

– А где Сольвейг? – спросил я.

– Она вернется позже, – отозвался Нэм.

– Есть время навестить Бернхарда, – обрадовался я, – а еще не мешало бы поесть.

Найдя дверь с надписью «V», я обернулся и, увидев, что Нэм погружен в работу, решил не отвлекать его расспросами о еде. Я вышел в коридор. Он был в темных тонах, но довольно уютный. На стенах висели картины. Они были необычными. Я останавливался около каждой, несмотря на то что все они были выполнены в одном стиле, в черно-белых тонах. Я даже чуть было не прошел мимо комнаты Бернхарда. Постучав в дверь, услышал его голос:

– Аск, это ты? Заходи!

Я вошел в комнату и увидел Бернхарда, который сидел за столом и увлеченно над чем-то работал.

– Подожди, освобожусь через несколько минут, – сказал он.

– Хорошо, – ответил я недоумевая и сел в кресло.

Стол Бернхарда стоял около такой же прозрачной стены, как была в центральной комнате. Мы находились на втором этаже, откуда открывался красивый вид на заходящее солнце.

Бернхард обернулся и подозвал меня к себе. Подойдя, я увидел на столе картину, все в тех же черно-белых тонах, как были и те, в коридоре.

– Теперь ты меня удивляешь! – сказал я другу. – Это поразительно!

Бернхард, улыбаясь, встал из-за стола.

– Долго же ты спал, – сказал он, – я уже не знал, чем себя занять от скуки.

Я улыбался, продолжая рассматривать причудливые узоры на картине.

– Я так голоден, – протянул Бернхард.

– Я бы тоже не отказался перекусить.

Мы направились к выходу, прихватив с собой новую картину. На стене коридора было как раз одно свободное место – туда Бернхард ее и повесил.

– Теперь начнется новая история, а этот период окончен.

Мы шли, задумавшись над его словами.

Столовая была небольшой, но светлой, на столе стояли несколько тарелок, накрытых стеклянными крышками. Мы сели за стол. Когда я приподнял крышку-купол, то нашел ароматную горячую еду. Мы с Бернхардом принялись трапезничать. Через несколько минут к нам присоединился Нэм. Бернхард рассказывал ему что-то, громко смеясь. Нэм улыбался, снимая показания с приборов, с которыми он, видимо, не расставался. А я сидел задумавшись о своей планете и о своем выборе. Меня не терзали сомнения, не было ни тени печали, и я не скучал по тому, от чего улетел, хотя еще и не знал, что меня ждет здесь.

В этот момент по громкоговорителю раздался голос Сольвейг:

– Всем собраться в центральной комнате.

Меньше чем через минуту мы уже были там.

– Итак, – начала Сольвейг, – из-за сложностей в составлении безопасного маршрута вряд ли Нэм успел вам что-то рассказать.

Я наконец смог разглядеть ее. Вчера я то ли был ослеплен свечением, исходившим от Сольвейг, то ли от сильного снегопада и холода перестал что-либо видеть и понимать. Но теперь, на корабле, в свете приборов и периодически мигающих ламп я увидел ее лицо. Карие глаза смотрели внимательно, и казалось, видели меня насквозь. Мне стало немного не по себе от такого взгляда. Она была высокого роста, стройная. Темные волосы немного ниже плеч, нос – прямой и тонкий, аккуратные губы. Сольвейг производила странное впечатление. Казалось, она абсолютно расслаблена, движения ее рук были плавными, говорила она достаточно медленно, но при этом твердо, а голос был уверенным и громким, все слова звучали отчетливо. В какой-то момент мы встретились глазами, и я увидел ее настоящую: взгляд теплый и мягкий, немного наивный и бесконечно добрый.

– Мы должны улететь с планеты Совуло как можно быстрее, потому что «Единое Око» так просто не оставит тот инцидент, который произошел, когда ты, Аск, попал в зону видимости системы «Вакуум». Несколько их кораблей уже на западной части планеты. Патруль движется в нашу сторону, но медленно. Хорошо, что сегодня выпал снег: он скрыл наши следы.

Вдруг мы услышали сигнал и заметили мигающий индикатор на одном из приборов. Нэм подбежал к нему:

– Твой потерянный наушник активирован! Они запросто могут нас найти теперь!

Сольвейг подбежала к Нэму, я сидел открыв рот, а Бернхард еле сдерживал смех.

– Как им удалось найти его в таких сугробах? – недоумевал я.

– Нэм, что мы можем сделать? Они наверняка уже вычислили наши координаты, – спросила Сольвейг.

Нэм не сводил глаз с приборов:

– Единственное, что мы можем сейчас сделать, – это поскорее убраться отсюда и спрятать штаб. Но все самое ценное придется взять с собой: не исключено, что они найдут его.

– Уничтожай всю информацию на своих стационарных приборах, мы вывезем блок «Y», там есть копия, – сказала Сольвейг.

Мы с Бернхардом безмолвно наблюдали, но тут Сольвейг обратилась к нам:

– Заберите все приборы, которые найдете в блоке «N», и оружие тоже. После этого возьмите все необходимое в блоке «V» – вещи, еду и воду. А я очищу блок «S». Нэм, как только закончишь здесь, помоги мне в блоке «Y». Как ты думаешь, через сколько часов они будут у нас?

Нэм на мгновение задумался:

– Учитывая, что это корабли сектора «Асс», то уже часов через пять.

– Вы поняли? У нас мало времени. Через полчаса всем собраться на подземной стоянке! – она скрылась в коридоре блока «S».

Я стоял, пытаясь осознать, что происходит, когда Бернхард резко потянул меня за собой. Мы бежали по коридору блока «V», и я, не останавливаясь, спросил:

– Бернхард, а как же твои картины? Тебе не жаль оставлять их здесь? Ведь, если солдаты «ЕО» доберутся сюда, они все уничтожат!

Бернхард ответил улыбаясь:

– Конечно, жаль, они – часть меня. Первую я нарисовал в мою первую ночь здесь. Они – отражение моей памяти. Но надо отпустить прошлое. Этот период действительно закончился.

Я вспомнил наш разговор по пути в столовую и улыбнулся ему в ответ.

Бернхард указал мне на дверь, сказав, что там лежат рюкзаки с теплой одеждой и лекарствами. А сам побежал в столовую забрать еду и воду. Я открыл дверь и оказался в маленькой комнате, которая скорее напоминала кладовку. Включился свет, и я увидел девять рюкзаков. Когда я, взяв их, выходил из комнаты, то увидел Бернхарда около арки в центральную комнату с каким-то большим сосудом в виде куба, который висел в воздухе примерно в пяти дюймах над полом. Этот ящик был цвета темной стали. Когда я подошел, то увидел в нем коробки с едой и воду, еще там лежал какой-то небольшой прибор, туда же Бернхард сказал сложить рюкзаки.

Зайдя в центральную комнату, мы обнаружили, что Нэма уже нет, стационарные приборы не работают, у некоторых из них разбиты мониторы. Я заметил, что стало темно, и посмотрел в сторону стены, которая была прозрачной. Оказалось, что снаружи она полностью покрыта каким-то металлом.

– Скорее, Аск! – подгонял меня Бернхард. – Идем в блок «N».

– А что там? – спросил я.

– Ты что, совсем не слушал Сольвейг? – смеялся он. – Это блок, в котором находится оружие.

Через пару минут наш стальной куб был полон. Оружия было мало, большую часть сосуда занимали рюкзаки. По громкоговорителю мы услышали голос Сольвейг. Она сказала, что времени нет и что она уже ждет нас на подземной стоянке. По пути мы встретили Нэма, он был с таким же кубом, который был набит приборами, часть он нес в руках. Мы с Бернхардом помогли ему. Люк подземной стоянки был открыт. Над нами возвышалось небо, полное звезд. Чувствовался свежий морозный воздух. Я глубоко вдохнул, закрыв глаза.

– Аск, не отставай.

Я забежал в багажный отсек, где уже стояли мои спутники.

– Но как мы спрячем штаб? – вдруг спросил я.

– За этим дело не станет, – улыбаясь ответил Бернхард.

Корабль бесшумно начал подниматься в воздух. Я заметил, что мы взлетели, только потому, что услышал, как закрылся люк подземной стоянки. Сольвейг позвала нас к пульту управления кораблем. Когда мы подошли, я увидел, что дно корабля прозрачное. Я стоял на нем и смотрел, как штаб «Чайка» уходит под землю.

– Будем надеяться, что его не найдут, – сказал Нэм. – Некоторые данные они все-таки могут восстановить…

Мы поднимались все выше над землей. Некоторое время все молчали. Паузу прервала Сольвейг:

– Теперь мы наконец-то можем поговорить. Итак, сейчас мы летим на планету Альги́з. Вскоре мы покинем второй сектор, но пока что это невозможно. Нам необходимо попасть на планету Ингва́з, она находится в секторе «Лагуз». Там «ЕО» пытается найти Храмы. В них есть то, что они хотят использовать в военных целях.

– Но что такого может быть в Храмах, что можно использовать в таких целях? – я был удивлен и не мог сдержать вопрос, не дослушав ее.

– Информация. Считается, что жизнь в нашей галактике зародилась именно на планете Ингваз. Там остались древние Храмы, и «Единое Око» пытается найти их. «ЕО» мешает то, что они скрыты под водой, как и все города. Ты знаешь что-нибудь о ситуации в секторе «Лагуз»? – спросила Сольвейг.

– Да, – ответил я, – Бернхард рассказывал мне.

Сольвейг улыбнулась. Ее внезапная улыбка разрядила обстановку, но мы все до сих пор были взволнованы.

– Альгиз – удивительная планета, – продолжила Сольвейг, – лучшее место для укрытия в секторе. Это планета контрабандистов.

– Да, – сказал Бернхард, – это очень большое объединение и очень богатое. Они построили целый город под землей, из-за близкого расположения к ядру планеты там очень жарко. «Единое Око» до сих пор не подозревает о существовании города. Ходят слухи, что главарю этих контрабандистов удалось инкогнито войти в правительство «ЕО», и поэтому он в состоянии укрыть своих людей и город.

– Надеюсь, нам удастся затеряться там, – сказал Нэм. – Приблизительное время прибытия – через девять часов.

Корабль уже покинул границы планеты Совуло. Вскоре Бернхард ушел спать в свою каюту, а Нэм спустился в багажный отсек, чтобы разобраться в том, что мы в спешке забрали из штаба. Я сидел на диване, Сольвейг была рядом. Она смотрела в иллюминатор, как будто пытаясь что-то найти в бесконечных мириадах звезд. Следующий разговор навсегда остался в моей душе.

– Было бы здорово, если бы счастья было больше, а зло было лишь каплей, – вдруг сказала она, – и если бы таких людей, как мы, со светом внутри, было больше.

Я посмотрел на нее. Она не отрывала глаз от фантастического вида, который открывался из иллюминатора.

– Я никогда не видел такого раньше, – тихо сказал я, сев на прозрачный пол. Появилось ощущение, будто нет этой границы между мной и бесконечной Вселенной. Я растворился в ней.

– Как узнать, правильный ли мы выбрали путь? – спросила она.

Я ответил, немного подумав:

– Внутреннее ощущение.

Она улыбнулась, и тишина повисла в воздухе. Я чувствовал себя очень спокойно. Это даже показалось мне немного странным. После того как пропала моя семья и я остался один, решения всегда давались мне не так уж просто.

– Как сделать правильный выбор при встрече лицом к лицу со злом? – спросил я.

– А что есть «правильно» для тебя? – откликнулась она.

Я удивленно посмотрел на нее. Позже я понял, что она имела в виду.

– Пора спать, завтра трудный день, – сказала Сольвейг. – Твоя комната рядом с комнатой Бернхарда, – обернулась она в дверях.

Я сказал, что хочу остаться здесь, и она ушла. Я уснул на прозрачном дне корабля, почти всю ночь просмотрев на бесконечный и холодный океан звезд, и проснулся, только когда корабль приземлился на планете Альгиз.