Наемник

10

Макс Брюстер вошел в зал ожидания железнодорожного вокзала, который находился в центре полукруглого здания. Повсюду ходили люди, кто-то радостно встречал прибывших, где-то сдержанно расставались, но большинство были безразличны. И Макс почувствовал себя лишним на этом празднике жизни.

Его рейс, если верить расписанию, будет только через полчаса. А потому Брюстер решил перекусить в буфете, благо, что денег после покупки билета на поезд было еще предостаточно, около четырех сотен. Итого в свободном обращении у него оставалось три сотни, так как сотню надо будет отдать человеку в Ганновере за фальшивый паспорт.

Брюстер вошел в буфет на четвертом ярусе, из окна которого можно было наблюдать за залом ожидания, и сразу же напоролся на колючий взгляд парня примерно его возраста, сидящего в дальнем конце зала. Но тот не потупил взгляд, как того ожидал Макс, а перевел его за его спину, как будто он с самого начала смотрел туда.

«Ну вот, – обреченно подумал Макс, – на меня уже идет охота, практически загнали в угол, разве что красных флажков не хватает. Хотя вряд ли они будут брать меня прямо здесь, уж слишком много народа, да и полицейский рядом».

Немного успокоившись, Макс сделал заказ и принялся за еду. Ел не спеша, словно желая доказать всем, что он их не боится. А когда посмотрел на дальний столик, то никого там не обнаружил.

А между тем, через стекло соседнего буфета за ним наблюдал Энрике Бэкли. Большие возможности его босса позволили программисту из его группы проникнуть в систему слежения вокзала и отыскать нужного им человека за десять минут.

Энрике Бэкли снова остался цел и невредим после встречи со своим боссом. Только лишь потому, что он доставил двоих из трех. Маччини сразу же принялся за них в своем подвале, звуконепроницаемое окно которого выходило на чудесный сад, в котором произрастали полсотни самых разных деревьев. Деревья были из числа редких, их привезли на Альпамир по личному заказу мистера Маччини.

Энрике знал, что под каждым деревом лежит скелет, и не всегда только его личных врагов, но и нерасторопных подчиненных. Как заметил Бэкли, там уже были подготовлены три ямы, и он опасался, что в одну из них закопают его вместо ускользнувшей жертвы. Но все обошлось, и после хорошего нагоняя его отправили на поиски третьего. Он хотел рассказать о невиновности третьего, но передумал, поскольку найти этого хлюпика будет гораздо проще, чем настоящего, пропавшего с концами.

– Босс, когда чижика брать будем? – стал проявлять нетерпение один из его боевиков, сидевший напротив Энрике.

– Никуда он от нас не денется. Впрочем, Шиза, возьми еще двух человек и перекрой выходы на лестницу на первом, втором и третьем ярусе. Я думаю, наверх он не пойдет. Еще двоих отправь в ближайший туалет, а то он столько кофе пьет, что его непременно проберет по-маленькому, там мы его и попытаемся взять.

– Ясно босс, а то уже засиделись, – радостно ответил Шиза в предвкушении хоть мелкого, но развлечения.

– Тогда иди…

Двое без пяти минут полицейских сидели в темном помещении, слабо освещаемом экраном миникомпа.

– Ну что, Мик, поставил?

– Да поставил, под стол прилепил. Чуть не засыпался…

– Что так?

– Да только сел за стол, как он вваливается.

– Так это хорошо. Какой номер у камеры был?

– Третий, нет пятый… точно пятый.

– Сейчас посмотрим…

Сержант Банин достал портативный компьютер, размером чуть больше ладони. В нем не было бы ничего необычного, поскольку практически каждый полицейский имел такого же электронного помощника, в котором хранилась важная информация о том, какой самый кратчайший путь из пункта «А» в пункт «Б», до информации о разыскиваемых лицах.

Этот же компьютер был изъят у десятилетнего сопляка-вундеркинда, который каким-то образом усовершенствовал его, встроив новую функцию, а именно – слежение с помощью мини-камер. И этот вундеркинд, поставив видеокамеры в женской раздевалке, подглядывал за интимным действом, сидя в туалете, где его случайно и застукал Мик Банин, открыв первую попавшуюся кабинку.

– Ну что, ты нашел его?

– Да, вот он сидит, кофе попивает.

– Это плохо.

– Почему?

– Если пьет кофе, да еще в таких количествах, значит, он нервничает. Когда человек нервничает, сердце работает быстрее, увеличивается нагрузка на почки, и он хочет в туалет. Все это усугубляет само кофе, являющееся также мочегонным. А у меня почему-то такое чувство, что именно в туалете камеры у нас нет.

– Ну, мы же не извращенцы какие-то.

– Ради дела всегда нужно быть немного извращенцем.

– Ты действительно думаешь, что это все всерьез? – спросил Мик, начавший сомневаться в реальности происходящего. – А не, скажем, подстава, то есть, я хотел сказать – постановка.

– А хрен его знает.

– Кого?

– Старикана этого, лейтенанта Колумба. Но пистолеты настоящие, я проверил. Хотя это так же не исключает вероятности постановки. Будем исходить из того, что это действительно все всерьез.

– Он встал, – сказал Мик, показывая экран своему напарнику.

– Что я говорил, – торжествующе заявил Оил. – Проняло его, как миленького!

– Что делать будем?

– Не знаю, – ответил сержант Твикс, смотря на экран. Сейчас показывала камера под номером «два», дававшая обзор коридора, по которому по своим делам спешила куча народу. – Ладно, сиди здесь, а я пойду в туалет.

– Жаль, что мы еще слежку не выявили.

– Так действительно было бы гораздо проще. В случае чего предупредишь меня, вот возьми, – Твикс протянул наушник и такой же засунул себе в ухо. – Ну все, я пошел.

Сержант Твикс выскочил из подсобного помещения для уборщиков, в котором они сидели, и быстрым шагом двинулся к намеченной цели. Только он вошел, как сам почувствовал, что ему необходимо освободить мочевой пузырь. Только он закрылся в кабинке, поскольку все стенные писсуары были заняты такими же страждущими, как услышал голос напарника в своем ухе:

– Объект заходит за тобой… и еще, кажется, я обнаружил слежку, тоже идет к тебе. Мужик лет тридцати пяти, зеленая куртка, черные штаны, квадратная прическа. Будет на месте примерно через двадцать секунд.

Хлопнула дверь. «Так, объект на месте, – подумал сержант Твикс, сливая балластную воду из организма. – Сейчас еще один должен войти. Не ошибиться бы…»