Марианна – угроза информационной безопасности

Ноябрьская клубника

После пятничного обеда рабочий телефон Кощеюшки надрывался, но трубку он не поднимал. Когда его аппарат умолк, на моем определителе высветилась фамилия Карабаса-Барабаса. Наверняка это он только что названивал Лапшину. Пару секунд поколебавшись, всё же приняла вызов.

– Приветствую. Где шеф? Вы что, все вымерли там? – военным тоном пробасил глава информационной безопасности.

– Добрый день. Может, я могу помочь? – старалась сохранять ледяную вежливость. Телефонные разговоры мне всегда даются легче, чем с глазу на глаз.

– Дорощук принес сегодня заявление на увольнение. Ему предлагают в другой компании в полтора раза больше. За этот год потерял уже пять бойцов, и ещё три вакансии так и не закрыли с прошлого года. Вы, – и он буквально тыкал своим толстым пальцем в меня через телефон, – не нашли людей на свои же микроскопические зарплаты.

Не стала цепляться к словам и спорить, что не занимаюсь поиском кандидатов на вакансии. Я решала вопросы о повышении заработной платы работников, но четко в рамках установленных правил и лимитов. И вообще, почему его не посетила мысль, что "бойцы" бегут из-за гаденького нрава Карабаса-Барабаса, а не из-за зарплаты.

– Минуточку, – спокойно прервала прорыв сточной трубы своего собеседника. – Мне нужно посмотреть его случай.

Зашла в информационную систему учета данных по персоналу. Дорощук устроился в банк чуть больше года назад. Молодой, всего двадцать пять лет. Летом ему уже повышали должностной оклад, причем на целых тридцать процентов. До банка работал два года в середнячковой компании сисадмином. По внутренним правилам изменение зарплаты чаще раза в год не допускается. Только в исключительных случаях и после письменного разрешения самого Председателя Правления банка. Для приема таких звонков с жалобами на зарплату можно высадить целый колл-центр, а банк давным-давно разорился бы, если шел бы на поводу у всех. Пользуясь дефицитом кадров, работники откровенно шантажировали начальников своим увольнением.

Машинально озвучила Карабасу-Барабасу ограничения и вежливо отказала.

– Трофимова, это был Ваш последний шанс, – прозвучало медленно и угрожающе.

С другой стороны, что он мне может сделать законными способами? Я ничего не нарушаю, не веду личную переписку в корпоративной почте, не шарюсь в интернете, не опаздываю, не химичу с деньгами. Хотя очень беспокоят опоздания нашей Вячеславы, за которые я пока её не наказала. Лапшин попросил придержать процедуру, обещая получить от шефини медицинские справки – купить их не составит труда в любой частной поликлинике.

– Вы можете обратиться с ходатайством к Председателю Правления, но он всю эту неделю в командировке, – ответила я главе информационной безопасности.

Бросил трубку, не дослушал меня. Никому не хочется бегать на самый верх ради таких вопросов. Проще подставить мелкую HR-сошку, припугнуть, договориться.

Почти уикендовское, солнечное настроение накрыло штормом. Меня подбрасывало от угроз, руки непроизвольно подрагивали (это уже стало профессиональным заболеванием). Пальцы потянулись к монетке в поисках успокоения. А ведь планировала сегодня вечером отправиться за первой партией новогодних подарков – не люблю оставлять всё на сумасшедший декабрь.

Через полчаса меня вызвала Вячеслава. Без Лапшина. Может, решила обсудить презентацию по текучести?

– Машенька, от Вас за версту несёт мужиком, – сказала Пучеглазая, не взглянув на меня, и опять исковеркала имя.

– Ой, да это я просто вымыла волосы шампунем мужа. Мой закончился, – со сконфуженным смешком зачем-то начала оправдываться я.

– Я не об этом, – она всё бегала глазами по какому-то документу в её руках, щурясь и морщась, чтобы лучше разглядеть. – Слишком категоричны. Где Ваша женская хитрость и уловки? Мужчины воспринимают Вас, как самца, и автоматически начинают схватку не на жизнь, а на смерть. Будь Вы истинной женщиной, они бы включили режим джентльмена, где-то пошли на компромисс, а не жаждали испепелить.

Подумала, что Слава начинает очередной свой двухчасовой тренинг. Шефиня не глупа, нет. Но мы же на работе, а на работе РАБОТАЮТ, а не языками чешут.

– И что мне с этим делать? – она протягивает бумагу, и от увиденного мои глаза лезут на лоб, а ярость сдавливает челюсть.

В служебной записке от подразделения информационной безопасности говорилось, что Трофимова Марианна нарушила пункт двадцать шесть Политики использования информационных ресурсов банка, посещая порносайты, что влечет угрозу распространения вредоносного программного обеспечения, а также пункт пятьдесят Правил внутреннего трудового распорядка, т.к. использовала рабочее время в личных целях. К записке приложили отчет с историей посещения интернет-ресурсов с моим сетевым именем и IP-адресом.

Более унизительного оскорбления нельзя было и придумать. Вот так издевательство. Чуть не задохнулась от нахлынувшей злости. Жестокая подстава. Документ адресован Председателю Правления, у Вячеславы на руках лишь его копия – для ознакомления.

– Это просто смешно, – мой голос звучал неестественно и прерывисто из-за учащенного дыхания. – А как же, – глоток воздуха, – их хваленый файервол*, который тупо блокирует даже сайт Министерства труда? На порносайт с рабочего компьютера попасть невозможно при всем желании. Или я, по их мнению, хакер какой-то, который взломал суперзащиту?

Вячеслава оказалась мировой женщиной:

– Честно, мне по барабану до этого. У Вас будут какие-то проблемы? Или мы можем просто посмеяться и забыть?

Она так и не разобралась, да и не желала вникать в формальные правила компании. В этой ситуации, наверное, смекнула, что кто-то решил развязать войну.

– Документ, скорее всего, уже у Председателя Правления в папке, – ответила я. – По правилам мне грозит строгий выговор или увольнение. Всё на усмотрение Председателя. К оригиналу прикрепили стикер с разъяснениями относительно вариантов наказания. Но по Правилам наложения дисциплинарных взысканий они не могут объявить строгий выговор без моей объяснительной. Надо поторопиться и передать через секретаря вдогонку свою записку.

Карабас-Барабас лишился всего четверти своей квартальной премии. Всего один раз в этом году. Я же в лучшем случае не получу ни квартальный, ни годовой бонус перед Новым годом, а в худшем – уволят по статье. Да уж, урожай всегда превосходит семечко.

Ещё раз внимательно посмотрела на приложенные доказательства. И тут меня осенило. Даже обрадовалась. Нарушения зафиксировали, когда я фактически отсутствовала на рабочем месте. То злосчастное липовое совещание в Ассоциации.

– Это работник Службы техподдержки пользователей. Я в то утро была на встрече, а компьютер – на ремонте. Мстит мне или думал, что так можно беспалевно полакомиться «клубничкой».

– Ну, всё, бегите. А то, чувствую ещё пару минут – и запахнет паленой резиной, так буксуете от нетерпения, – отпустила меня Вячеслава.

Поездка на лифте казалась бесконечной, постоянно кто-то заходил и выходил. Об авторитете и влиятельности HR-департамента можно судить по его дислокации в офисе: чем выше этаж и ближе к топ-менеджменту – тем больше прислушиваются к «кадровикам». Думаю, понятно, каков наш статус в этом банке? Расходный материал, тюбик, который давят и мнут, пока не выжмут без остатка. А затем найдут «свежак» на замену эмоциональному «трупу».

Как же мне повезло, что Председатель Правления сегодня в командировке. Сейчас быстренько попрошу Лапшина распечатать то письмо с приглашением на рабочую встречу в Ассоциацию, выгружу отчет по всем входам и выходам, зафиксированным системой контроля доступа по моему магнитному пропуску. И вуаля, неоспоримые доказательства моей невиновности налицо.

Подлетела к рабочему столу начальника. Он разговаривал по рабочему телефону, но я не собиралась отходить. Нога непроизвольно постукивала по полу. Лапшин удивленно задрал брови, одними губами спрашивая: «Что?» Лишь закатила глаза, показывая, что всё отвратительно. Когда он наконец-то положил трубку, я буквально забежала за его спину. Меня разрывало изнутри.

– Срочно нужно то письмо от Ассоциации. Откройте, пожалуйста, почту, давайте быстренько его найдем.

– Да что стряслось, Марианна? – видимо, я выглядела малость сумасшедшей.

– Этот гад накатал на меня жалобу, – наклонилась к уху Кощеюшки и шепнула, в чем меня обвиняли. Девочки в кабинете резко притихли, навострив ушки.

Он хохотнул, а потом лукаво спросил:

– Это правда?

«А ты правда балбес?» – хотелось спросить, но вместо этого выразительно и гневно округлила глаза.