Мошка в зенице Господней

Часть вторая. Точка безумного Эдди

13. Взгляд вокруг

Она первая обнаружила пришельцев.

Она изучала бесформенную массу каменного астероида, который, как оказалось, состоял в основном из пустых помещений. Некоторые ранние цивилизации высекали здесь комнатки, укромные уголки, резервуары и хранилища, а затем объединяли их в более просторные помещения – и, в конце концов, астероид превратился в каменный улей. Но все это произошло давным-давно и не представляло для нее интереса.

Гораздо позже в этих астероидных конструкциях появились дюжины углублений. Толстые стены постепенно утончались: каким-то образом (возможно, с помощью химических реакций) из камня получали воздух. Но сейчас здесь не было кислорода. Исчез и металл. Мумии и камни… сплошные камни…

Еще немного – и для Инженера не осталось бы ничего.

Она выбралась из отверстия в стене астероида: все воздушные шлюзы были задраены и запечатаны вакуумной сваркой. Кроме того, с них были сняты металлические детали.

И теперь она увидела это, правда, очень далеко – крошечную мерцающую искру света напротив Угольного Мешка. Весьма ценное наблюдение! Но любое наблюдение в данном случае было ценным.

Инженер вернулась к кораблю.

Сперва ей показалось, что телескоп и спектрометр вышли из строя. Там мельтешили две золотистые черточки, каждая из которых была окутана непонятной темной массой. Что же случилось? Инженер принялась терпеливо возиться с приборами, перенастраивая и переградуируя их. Ее руки работали с неуловимой быстротой, ведомые инстинктами тысячи Циклов.

Нужно проникнуть сквозь силовое поле. И у нее есть прибор, позволяющий это сделать.

Вскоре, нечетко, но она все же сумела различить крупные объекты.

Не веря себе, она посмотрела еще раз.

Металл. Огромное количество металла.

Она задумалась. Надо бы осмотреть сокровище.

Но Инженер была не слишком вольна в своих поступках.

«Макартур» пребывал в обычном пространстве, а Род все еще старался справиться с предательски негнущимися мышцами. Когда красное марево перед глазами рассеялось, Род смог рассмотреть членов экипажа. Все были заняты делом.

Связь с «Лениным» была надежной, и Род вздохнул свободнее. Они справились. Почему бы не насладиться космическими видами?

Сначала он увидел Глаз. Пылающий ярче сотни полных лун и по-прежнему одинокий на черном бархате Угольного Мешка.

На противоположной стороне сверкала Мошка, окруженная россыпью звезд.

Род покосился на монитор. Все приборы показывали одно и то же: сотни звезд и одно далекое солнце. С правого борта виднелось пятно. Это был «Ленин». Поле Лэнгстона излучало энергию, собранную в Глазе.

Адмирал Кутузов провел последнюю проверку и вызвал Блейна. Пока потенциальная угроза сохранялась, ученые на борту «Макартура» были под его опекой.

Род приказал подать кофе и стал ждать данных.

Сначала поступало чрезвычайно мало новой информации. Мошку отделяли от Новой Каледонии всего тридцать пять световых лет, и имелось множество докладов, часть которых подписал сам Джаспер Мёрчисон. Звезда типа G2, более холодная, чем Солнце, не столь крупного диаметра, не столь массивная и обладающая меньшим количеством энергии. Сейчас она почти не проявляла активности, и астрофизики считали ее «скучной».

Род знал о газовом гиганте еще до старта.

Астрономы прошлого пришли к выводу о его существовании на основании возмущений орбиты Мошки вокруг Глаза. Сейчас они обнаружили этот гигант там, где и предполагали. Он оказался тяжелее Юпитера, но меньше, более плотный, с ядром из «вырожденной» материи. Пока ученые занимались исследованиями, военные проложили курс к газовому шару, на тот случай, если какому-нибудь кораблю потребуется дозаправка. Черпать водород из его атмосферы, двигаясь по гиперболической орбите, – тяжкое испытание и для корабля, и для команды, но все же – это лучше, чем дрейфовать в чужой системе.

– Мы ищем троянские точки, капитан, – сказал Бакман Роду через два часа после перехода.

– Никаких признаков планеты Мошки?

– Пока нет, – и Бакман отключился.

И почему это Бакман такой дерганый?

В шестидесяти градусах перед газовым гигантом находились две точки устойчивого равновесия. Их называли троянскими – по аналогии с троянскими астероидами, расположенными на таких же участках на орбите Юпитера. В течение миллионов лет они собирали пылевые облака и обломки астероидов. Но почему именно они интересовали Бакмана?

Астрофизик позвонил, когда нашел троянцев.

– Набиты под завязку! – воскликнул он. – Каждая из них представляет собой систему беспорядочно расположенных астероидов, причем в одной хлама гораздо больше, чем в другой. Странно, почему из них не сформировалась пара лун…

– Вы нашли обитаемую планету?

– Пока нет, – повторил Бакман, и экран погас.

Прошло три часа после перехода.

Бакман вышел на связь спустя полчаса.

– У астероидов в троянских точках очень высокое альбедо, капитан. Они наверняка покрыты пылью. Это может объяснить, как могли быть захвачены такие крупные обломки. Облака пыли тормозили их, после чего гладко отшлифовывали…

– Доктор Бакман! В системе есть обитаемая планета, и нам необходимо ее обнаружить! Первая разумная раса может выйти с нами на прямой контакт…

– Будь я проклят, капитан, но мы ведем наблюдение! Ведем! – Бакман принялся озираться по сторонами.

Экран на мгновение потемнел, показывая только техника на заднем плане, а затем Блейн увидел министра науки Хорвата.

– Прошу прощения, что перебиваю, капитан, – произнес Хорват. – Насколько я понимаю, вы недовольны методами наших исследований?

– Доктор Хорват, я не собираюсь вмешиваться в ваши дела. Но вы забрали все мои приборы, а рассказываете только об астероидах. Что происходит?

Хорват миролюбиво ответил:

– Это не сражение, капитан. – Он помолчал. – В бою вы знаете свою цель. Вам, вероятно, известна эфемерность планет любой системы…

– Черт побери! Моя команда всегда обнаруживает планеты. Причем – быстро!

– Молниеносно, капитан?

– Нет.

– Давайте посмотрим фактам в лицо. До тех пор пока мы не нашли газовый гигант и троянские астероиды, у нас не было точного плана системы. С помощью устройств, находящихся в зонде, мы сообразили, какой температурный режим предпочитают мошкиты, и сделали вывод о том, насколько далеко от солнца может размещаться их планета. Однако нам нужно изучить тороид с радиусами сто и двести километров. Вы слушаете меня, капитан? Теперь будет самое главное!

Блейн кивнул.

– Мы изучаем весь участок вдоль и поперек. Так как мы находимся над плоскостью системы, нам известно, что планета не прячется за солнцем. А когда мы закончим делать фотографии, мы будем вынуждены прочесать огромное пространство в поисках того самого – единственно нужного нам светового объекта.

– Возможно, я жду от вас слишком многого.

– Пожалуй. Но я пригласил в экспедицию самых опытных и проверенных людей, – министр улыбнулся – по лицу будто судорога прошла – и исчез с экрана.

Через шесть часов после перехода Хорват позвонил снова.

– Нет, капитан, пока мы не увидели обитаемую планету, но многочасовые наблюдения доктора Бакмана позволили обнаружить следы цивилизации мошкитов! В троянских точках.

– В точках?

– Именно! Обе троянские точки буквально плавятся от микроволнового излучения. Можно предположить, что они обитаемы, и по высокому альбедо болидов. Блестящая гладкая поверхность – естественный продукт цивилизации… Боюсь, люди доктора Бакмана чересчур много болтали о неживой материи во Вселенной.

– Спасибо, доктор. Есть какие-нибудь послания для нас?

– Вряд ли, капитан. Ближайшая троянская точка находится в плоскости системы под нами… примерно в трех миллионах километров. Предлагаю идти к ней. Ввиду высокой плотности цивилизации в троянских точках может оказаться, что в действительности обитаемая планета не является центром цивилизации мошкитов. Быть может, она подобна Земле. Или еще хуже.

Род был потрясен. Земля ошеломила его, а ведь это случилось не так давно! Нью-Аннаполис сохранялся как Дом Человечества, и имперские офицеры знали, насколько насущна важнейшая задача Империи.

Если бы люди не получили движитель Олдерсона перед последними земными сражениями, а ближайшая звезда находилась бы в тридцати пяти световых годах, а не в четырех… Страшно подумать!

– Согласен. И хотя пока в нашем распоряжении лишь теории, капитан, мы можем утверждать, что по соседству находится вполне жизнеспособная цивилизация. Я думаю, нам надо продолжать идти прямо по курсу.

– Я на минутку! – на четвертом мониторе, возбужденно жестикулируя, появился старший связист Лад Шаттак.

– Мы использовали приемо-передающий сферический локатор, капитан! – закричал Шаттак. – Смотрите, сэр!

На экране возникло черное космическое пространство с булавочными точками звезд и голубовато-зеленой искрой, кружащейся по индикаторному световому кольцу.

Потом искра мигнула. Дважды.

– Вот и обитаемая планета! – удовлетворенно сообщил Род министру и, не удержавшись, добавил: – А мы обогнали вашу команду, док!

Вскоре события посыпались одно за другим.

Итак, планета, похожая на Землю, скрывалась за источником света и при этом находилась в пространстве, которое изучали ученые, взятые в экспедицию. Сам свет маскировал любые объекты, но это не сбило с толку связистов. Они знали свою работу.

Команды Каргилла и Хорвата теперь объединили усилия, переговариваясь с помощью световых сигналов. Раз, два, три, четыре – и пауза, – а затем Каргилл, используя батареи, отвечал: пять, шесть, семь. Двенадцать минут спустя было получено следующее: три, один, восемь, четыре, одиннадцать. После того как последовательность повторилась, корабельный компьютер дал свой ответ: «пи» в двенадцатеричной системе. Используя компьютер, Каргилл нашел «е» (основание натурального логарифма) в той же системе и опять вышел на связь.

Но это была лишь внешняя сторона. Настоящее послание звучало так: «МЫ ХОТИМ ГОВОРИТЬ С ВАМИ», а ответ «Макартура» гласил: «ОТЛИЧНО». Оставалось ждать уточнений.

Тем временем подоспел второй вывод.

– Мы видим свет ядерного синтеза, – заявил штурман Реннер, уткнувшись носом в экран. Его пальцы как будто наигрывали на пульте управления беззвучную музыку. – Тут нет никакого поля Лэнгстона. Ясно! Они окружают водород оболочкой, инициируют ядерную реакцию и отбрасывают его назад. Обычная плазменная бутылка. Разогрев меньше, чем у наших двигателей, что означает и меньшую эффективность. Если я правильно понимаю, выхлоп направлен от нас.

– То есть корабль идет на встречу с нами?

– Да, сэр. Он невелик. Дайте мне пару минут, и я скажу вам, с каким ускорением он летит. А пока его можно принять за одно g… – пальцы Реннера пробежались по кнопкам еще раз, – …и массу оценить примерно в тридцать тонн. Позже мы уточним цифры.

– Крупноват для ракеты, – задумчиво пробормотала Блейн. – Может, мы встретим его на полпути, мистер Реннер?

Реннер нахмурился.

– Хороший вопрос! Он держит курс туда, где мы сейчас и находимся. Мы не знаем, сколько у него топлива и насколько сообразителен его пилот.

– Давайте кое-что уточним. Дайте мне адмирала Кутузова.

Адмирал стоял на капитанском мостике – за спиной Кутузова так и сновал экипаж «Ленина».

– Что вы собираетесь делать? – произнес Кутузов.

– Хочу встретить корабль. Но если он не изменит свой курс, а мы не сможем перехватить его, он придет сюда! «Ленин» мог бы его подождать.

– Для чего, капитан? У меня четкие инструкции. «Ленин» не должен иметь никаких дел с чужаками.

– Но вы могли бы выслать шлюпку, сэр. Катер с вашим человеком – для перехвата. Сэр.

– Сколько, по-вашему, у меня шлюпок, Блейн? Я повторю вам инструкции. «Ленин» здесь, чтобы информация, связанная с движителем Олдерсона и полем Лэнгстона, не просочилась наружу. Выполняя данную задачу, мы не должны связываться с чужаками. Более того – мы не вправе общаться и с вами: наш разговор могут перехватить.

– Да, сэр, – Блейн смотрел на приземистого адмирала. Неужели тот начисто лишен любопытства? Неужели можно быть только военной машиной? – Мы идем к чужому кораблю, сэр. Доктор Хорват хочет этого – во что бы то ни стало.

– Вот и отлично, капитан. Выполняйте.

– Да, сэр, – Род с облегчением отключился и повернулся к Реннеру: – Нам разрешили первый контакт с чужаками, мистер Реннер.

– Но ради этого мы сюда и прилетели, – Реннер тревожно покосился на экран, желая убедиться, что адмирал исчез.

Едва только Гораций Бери покинул каюту – теоретически ему не следовало никуда выходить, – как на трапе появился Бакман.

Бери сразу же изменил свои намерения.

– Доктор Бакман! Не хотите выпить кофе?

Бакман моргнул своими выпуклыми глазами, и рассеянный взгляд ученого сфокусировался.

– Что? Спасибо, Бери! Тогда я наверняка проснусь. Нужно столько сделать… Что ж, можно заглянуть к вам, на полчасика…

Бакман опустился в кресло для гостей, бледный, как скелет на экране дисплея. Глаза его были красны, веки полуопущены, дыхание – слишком прерывисто, а руки безвольно свисали. Бери невольно задумался: интересно, что покажет вскрытие, если Бакман сейчас умрет: истощение, недоедание – или и то и другое?

Бери усмехнулся.

– Набиль, кофе! Мистеру Бакману – со сливками, сахаром и бренди.

– Бери, мне очень жаль, но в рабочее время… Впрочем, ладно. Спасибо, Набиль. – Бакман пригубил кофе, затем жадно отхлебнул из чашки. – Здорово! Спасибо, Бери, теперь-то я точно проснусь.

– Похоже, такой крепкий напиток вам не помешает. Но обычно я никогда не смешиваю кофе с алкоголем. Доктор Бакман, вы ели?

– Не помню.

– Значит, нет. Набиль, подай горячее блюдо нашему гостю. И поскорее.

– Бери, мы так заняты, что у меня действительно нет свободного времени! Нужно изучить всю систему, не говоря уж о работе для флота… отслеживание нейтрино и этого проклятого света…

– Доктор, если бы вы умерли на борту, ваши записи никому бы не удалось расшифровать, верно?

Бакман улыбнулся.

– Как драматично, Бер! Но, полагаю, у меня все же найдется несколько минут. Сейчас мы просто ждем, когда световой сигнал сойдет на нет.

– Сигнал с планеты Мошки?

– Да! По крайней мере, он идет из нужной точки. Но мы не увидим планету, пока они не повернут лазер, а они почему-то медлят. Говорят и говорят, но о чем? Ведь мы изъясняемся на разных языках! – воскликнул ученый.

– Действительно. Разве они могут донести до нас какую-то информацию, если мы не знаем их язык? Но мне кажется, что они сообразительные ребята: я имею в виду, они пытаются нас понять. Кстати, а у вас как обстоят дела?

Бакман недовольно проворчал:

– У Хорвата – куча приборов, поставляющих данные Харди и лингвистам. До сих пор приличных наблюдений Угольного Мешка не проводилось, никто вообще не приближался к нему! – голос Бакмана смягчился. – Но мы можем изучать троянские астероиды, – взгляд Бакмана устремился вдаль. – Там их многовато, а пыли, наоборот, – мало. Впрочем, я неверно выразился, Бери: там слишком мало пыли, чтобы захватить максимальное количество обломков и отшлифовать их все разом. Полагаю, их отполировывают мошкиты, и они, по идее, должны находиться внутри астероидов… А поток нейтрино там и впрямь фантастический! Но где, спрашивается, они набрали такое количество скальных обломков?

– Поток нейтрино? Это означает ядерный синтез.

Бакман улыбнулся.

– Думаете о выгодных торговых контрактах?

– Конечно. А как же иначе?

«Я был бы здесь, даже если бы флот не дал мне понять, что альтернатива – официальный арест… Но Бакман не в курсе. Обо всем знает только Блейн», – подумал Бери.

– Чем более развита цивилизация, тем больше она может предложить на продажу.

«И тем она жуликоватее. Но последнее Бакмана не касается», – мысленно добавил магнат.

– Мы могли бы работать гораздо быстрее, если бы военные не пользовались нашими телескопами. А Хорват разрешает им! Представляете?..

Вошел Набиль с подносом, уставленным тарелками.

Бакман набросился на еду, как оголодавшая крыса.

– Разумеется, не все военные проекты неинтересны, – вещал он с набитым ртом. – Чужой корабль…

– Корабль?

– Нам навстречу идет корабль. Вам не говорили?

– Нет.

– Он вылетел с крупного каменного астероида, расположенного в стороне от основного скопления. И весьма яркого астероида. И очень странной формы, как будто газ проник сквозь скальное образование, которое…

Бери рассмеялся.

– Док, я заинтригован! Корабль чужаков, что может быть интереснее? Это вам не астероид!

Бакман удивленно воззрился на Бери.

– Вы и правда так считаете?

Черточки стали красными, а затем черными. Они явно остывали: но как же они сумели так разогреться? Инженер в изумлении замерла, но вдруг одна из черточек направилась к ней. В металлическом корпусе таился мощный источник энергии.

Двигались они самостоятельно. Кто они вообще такие? Инженеры, Хозяева или бесчувственные машины? А может, она видит Посредника, участвующего в загадочном проекте? Она была обижена на Посредников, уж очень легко и безрассудно те вмешивались в важную работу.

Вероятно, черточки являлись Часовщиками, но, скорее всего, они принадлежали Хозяевам. Инженер задумалась о бегстве, но у приближающихся объектов оказались мощные двигатели. Их ускорение составляло 1,14 g – почти предельное для ее корабля.

Делать нечего, придется встречать их.

Кроме того… столько металла! Вдобавок обработанного, насколько она могла судить. Скопления изобиловали металлическими артефактами, но в виде сплавов, которые чрезвычайно трудно перерабатывать.

Столько металла…

Объект должен встретиться с ней, и разминуться с ним невозможно: у нее ни топлива, ни нужного ускорения. Инженер мысленно прикинула точки поворота. Впрочем, объект мог сделать то же самое. К счастью, данное решение было единственно правильным, особенно если принять во внимание постоянное ускорение.

А во время контакта они смогут обменяться информацией.

Хотя, сказать по правде, в качестве дипломатов Инженеры были не очень-то сильны.