Мы будем вместе, я знаю!

Глава 11

Даниил

– Почему же ты ему не сообщила?

Я видел, как трудно ей рассказывать о себе столь личное. Но я хотел знать о ней все, хоть желание это и было эгоистичным. Семнадцать лет… Она была так молода! И должно быть любила его.

Ревность не заставила себя ждать, немало удивив меня. Как я могу ревновать эту девушку к тому, кто когда-то был в ее жизни? Но это точно ревность, хоть я и не помню, испытывал ли ее когда-то раньше. Название этого мучительного чувства родилось в голове само.

– Потому что он меня бросил, – качнула она головой, не глядя на меня. Мне же хотелось смотреть в ее удивительные глаза, чтобы читать там больше, чем она говорит.

– Надо быть идиотом, чтобы бросить такую девушку, – сказал я на эмоциях, не в силах промолчать. Но именно так я и подумал в тот момент.

– Откуда ты знаешь, какая я? – хитро посмотрела на меня Настя. – Ты же меня совсем не знаешь.

– Иногда мне кажется, что знаю тебя очень хорошо и уже давно, – нахмурился я, разглядывая ее, должно быть, слишком пристально. – Мне знаком твой голос. Кажется даже, что напряги я извилины, могу угадать, что ты скажешь дальше, – невольно усмехнулся абсурдности подобного предположения. – То, как ты наклоняешь голову к левому плечу… Я как будто и это видел раньше. Твоя улыбка, губы…

Я замолчал, глядя на ее губы. А когда она в непроизвольном порыве провела языком по нижней губе, едва сдержался, чтобы не потянуться к ней своими. Хорош же я был бы, полезь к ней с поцелуями на первом свидании.

– Может ты пришла из моего прошлого? – не переставал я задумчиво разглядывать лицо Насти. И с каждой секундой она казалась мне все красивее. – Но в таком случае ты бы мне об этом рассказала?

– Я тебя не понимаю…

– Боюсь, если ты поймешь, то посчитаешь меня уродом. Моральным, – скривились мои губы в ухмылке. Совершенно неуместной, но вполне себе ироничной.

Я действительно боялся рассказать ей о своей амнезии. И сколько бы Света ни пыталась внушить мне мысль, что только в собственном сознании я чувствую себя ущербным, а для остальных людей являюсь полноценным человеком, другим я себя считать не мог. Не получалось это у меня. Ведь из двадцати четырех лет своей жизни я помнил не больше десяти с хвостиком. А остальные? На дне какой ямы они покоились? Но скрывать этого от Насти я не хотел, даже если правда оттолкнет ее от меня.

– Я не помню практически ничего, что было со мной до восемнадцати лет. Как я жил, с кем дружил… Не помню школу, армию. Ничего, – рискнул я посмотреть на Настю.

Она казалась задумчивой и только. Смотрела на воду, удерживая обеими руками пустой стаканчик из-под кофе. Интересно, о чем она сейчас думает?

– С одной стороны, это грустно, а с другой – у тебя появился шанс прожить еще одну жизнь, стать другим человеком, – повернула она голову в мою сторону, и я, наконец-то, увидел ее глаза. – Вдруг в той, прежней жизни ты бы не стал кондитером, – хитро улыбнулась.

На душе сразу стало так легко от ее улыбки! А еще радостно. Захотелось вскочить, схватить ее за руки, поднять с лавки и закружить в танце под еле различимую мелодию, льющуюся из какого-то кафе.

– Кстати, как ты решил им стать? – новый вопрос Насти немного сбил с меня излишний романтический налет.

– Случайно и из вредности, – воспоминания вызвали улыбку. – Зашел как-то в кафе и взял пирожное «Медовик». Очень вдруг захотел именно его, даже представил, какое оно на вкус. А ожидания мои не оправдались. Вместо чего-то легкого, воздушного и очень вкусного, я откусил кусок сухого коржа с жутким привкусом соды и тонким слоем маслянистого крема. Ну а дома решил найти рецепт и попробовать испечь торт. Испек… Потом мне захотелось испечь другой, ну и так далее. Ну а когда о моем пристрастии узнал дядя Саша, то настоял, чтобы я пошел и выучился на кондитера. Ну и вот… я им стал.

– А дядя Саша?..

– Это мой очень хороший друг, который спас меня и заменил мне отца. Если захочешь, я вас познакомлю.

Я думал, Настя меня спросит, от чего же меня спасли, но она не спросила. Вместо этого проговорила:

– Возможно когда-нибудь… И ты замечательный кондитер, – снова повернулась ко мне. На этот раз глаза ее показались мне светлее и еще красивее. Наверное, потому что они увлажнились. – Название, правда, показалось мне странным. «Лава на снегу», – теперь во взгляде ее застыл вопрос, на который я, видимо, должен был ответить. Только вот, ответа я и сам не знал.

– Просто пришло в голову, как и рецепт этого пирожного. Глупое название, да?

– Есть немного, – рассмеялась Настя и застегнула ворот куртки.

– Замерзла? – испытал я желание обнять ее за плечи и привлечь к себе. Но я его трусливо поборол.

– Теперь нет. С реки немного дует…

– Хочешь, пойдем в кафе?

– Нет, – тряхнула она волосами, и среди прядей красиво мелькнул блик заходящего солнца. – Давай лучше прогуляемся?

– Давай, – отозвался я и вскочил с лавки первый. Только для того, чтобы подать ей руку.

Дикое желание коснуться ее хоть так не покидало. Представляю, что она подумала, когда с улыбкой посмотрела на меня снизу вверх и вложила в мою руку свою прохладную ладошку. Что веду себя глупо, по-мальчишески… Да и плевать! В этот момент я только и мог думать, что о том, как от касания ее руки по моему телу прокатилась горячая волна чего-то очень сильного, что с трудом получилось вытерпеть. И снова появилось ощущение, что это уже со мной случалось. Но когда? И с кем?

Мне хотелось знать о ней все, потому и задал далеко нескромный вопрос, даже не спросив позволения это сделать.

– А у тебя?.. Ты с кем-нибудь встречаешься? Или живешь?..

Я запутался окончательно. Что, если она замужем? Ведь раньше у меня даже мысли не мелькнуло поинтересоваться этим. Хотя, тогда она вряд ли согласилась со мной встретиться сегодня. Как и если бы у нее был парень…

– Нет, я ни с кем не встречаюсь, – ответила Настя. – И уже давно, – тише добавила.

Мы шли вдоль парапета набережной. Навстречу попалась компания подвыпивших малолеток-переростков.

– Пионерские дистанции уже давно не в моде, – прогнусавила одна из девчонок, тыча в нас пальцем. Сама она буквально висла на шее долговязого парня, глаз которого не было видно из-под шапки.

– Притисни ее, старик, – вторил ей кто-то еще. – Не видишь, что ли, замерзла твоя телочка…

Пьяный гогот прозвучал аккомпанементом всей этой пошлости. Я же отчего-то почувствовал себя стариком рядом с ними, хоть они и моложе-то нас были лет на пять, не больше.

– Не обращай внимания, – взяла меня Настя под руку. – Это все алкоголь – будит все самое темное в людях, – с улыбкой добавила. – В их возрасте мы тоже такими были. Ну в смысле, ты, наверное, тоже… как и я…

Она смутилась и последней фразой словно разделила нас. А мне была приятнее первая часть, где речь шла о нас, словно мы вместе.

– Насть, можно я завтра приглашу тебя на ужин? – вырвалось у меня.

– Ну, попробуй, – почувствовал я, как пальцы ее сжались в кулачок под моей рукой.

– Во сколько ты заканчиваешь работать?

– Когда как, но ради такого случая постараюсь освободить завтрашний день, – туманно отозвалась она.

– Тогда в восемь? – вгляделся я в ее лицо. Солнце уже полностью село, и теперь нас освещали лишь редкие фонари. А местами набережная и вовсе тонула в темноте.

– Идет, – кивнула она. – Только забери меня из дома.