Шрифт
Source Sans Pro
Размер шрифта
18
Цвет фона
Часть 2. Черный Оборотень
На большой перемене мы с Сережкой пошли в буфет, и в коридоре я увидел нашего учителя по биологии. Мне он очень нравился. Всегда не просто по учебнику рассказывал, а еще и всякие интересные истории по теме урока готовил. И к ответам не придирался.
Владимир Петрович тоже увидел нас и обрадовался:
– Николаев, Волчков! Ребята, у вас какой урок следующий?
– Физкультура, – хором ответили мы.
– Только я на физ-ру не иду, – добавил Сережка. – У меня нога была вывихнута, теперь я на лечебную гимнастику хожу. Еще две недели.
– Вот это очень хорошо! – невпопад обрадовался он. – Помоги мне, пожалуйста, а то я не успеваю кабинет оформить.
Тут мне стало очень обидно, что Сережка будет с Владимиром Петровичем заниматься интересным делом, а я – нет, и я сказал:
– Владимир Петрович, я тоже на урок не иду, только мне надо справку отдать.
– Хорошо, подходите вдвоем после звонка ко мне в кабинет.
И Владимир Петрович пошел к себе на второй этаж.
– Ты чего? Какая справка? – уставился на меня Сережка. – Ты же не болел!
– Ага, тебе одному, что ли, кабинет оформлять? Я тоже хочу помочь.
– А как ты с урока уйдешь? Прогуляешь?
– Зачем? – подмигнул я ему. – У меня есть план.
– Какой?! – удивился мой друг.
– Увидишь!
И мы пошли в спортзал. Уже почти все из нашего класса переоделись в форму и носились по залу с мячом. Физкультурника не было видно.
Я тоже побежал переодеваться. А когда вернулся, физрук уже стоял в центре зала и дул в свисток. Ребята строились в шеренгу по росту, искали свое место. Ну, и немного толкались при этом, конечно. Я подмигнул Сережке, чтобы подождал, и встал на свое место в строю. Обычно мы с Сережкой стоим рядом. Жаль, что Витька ушел из нашей школы, а то мы все втроем стояли бы. Он тоже такого же роста.
Для начала Геннадий Николаевич (мы зовем его Геник) заставил нас пробежать по залу два круга. Сережка пока уселся на скамейку у стены. Я, когда бежал мимо, подмигнул ему:
– Не скучай!
Потом началась разминка: надо было пробежать по скамейке, потом сделать кувырок и залезть на канат. Каната у нас два, поэтому очередь почти не накапливалась. Да, в общем-то, никто особенно и не надрывался. Так, залезали на метр и спрыгивали.
Я тоже пробежался по скамейке, потом кувырнулся и подошел к канату. Я немного волновался: то, что я собирался сейчас сделать, было несколько рискованно. Честно говоря, я такого ни разу еще не делал.
Пашка сполз по канату и, лягнув ногой, чуть не задел меня по носу, а затем спрыгнул на пол.
– Давай! – сказал он и, тяжело дыша, отошел в сторону.
Я посмотрел ему вслед, потом – с тоской – на самый верх, где канат был прикреплен к здоровенному крюку. По моему плану мне надо было именно туда. Поплевал на ладони, подпрыгнул, уцепился за толстенную витую веревку как можно выше, а потом, помогая себе ногами, стал карабкаться наверх.
Сначала у меня не очень-то получалось. Руки скользили, а ноги никак не могли уцепиться за этот проклятый канат. Вообще у меня было такое ощущение, что он чем-то намазан, – я все время по нему сползал. Посмотрел вниз – далеко ли я от пола. Оказалось, что совсем недалеко. Ну, может, на полметра поднялся.
Посмотрел наверх – до крюка еще о-ой как неблизко, если такими темпами буду двигаться. Я разозлился, ухватился за канат как следует – и в один момент оказался под самым потолком! Внизу ахнули девчонки. Я посмотрел вниз – ого! Пол далеко-далеко, а ребята такие маленькие… Ничего себе…
Когда я представлял себе этот фокус, то не думал, что все будет выглядеть так жутко. Дело в том, что я хотел сделать вид, что падаю, соскользнуть по канату и грохнуться об пол. Понарошку, конечно. Но когда я увидел, как высоко забрался, то руки сами собой разжались. Я заорал и полетел вниз, обдирая ладони о канат, здо`рово стукнулся ногами и рухнул на пол.
Девчонки, естественно, завизжали, мальчишки подбежали ближе. Тут и Геник подошел, наклонился ко мне:
– Ну что, герой, кто же так лазит? Кто тебя заставлял на самый верх лезть?
Он здо`рово разволновался.
– Сломал что-нибудь? – Он пощупал мои руки и ноги.
– Нет вроде, – неуверенно сказал я. И попытался встать.
Геник помог подняться и внимательно вгляделся в мое лицо:
– Стоять можешь? Голова не кружится?
– Нет, не кружится. Все нормально, – честно ответил я.
– Тебе к медсестре надо сходить, – нахмурился Геник.
– Я схожу с ним, – протиснулся ко мне Сережка.
И мы вышли в коридор. Я сразу сбегал переодеться в джинсы, взял портфель и вместе с Сережкой пошел в медкабинет. Наша школьная медсестра ощупала мне ноги и руки, заставила зачем-то высунуть язык. А потом сказала, что я немного потянул связки, и выписала справку.
За дверью кабинета Сережка посмотрел на меня круглыми глазами и сказал:
– Ну ты даешь! Здорово летел, я даже перепугался. Думал – разобьешься.
– Фирма веников не вяжет! – гордо сказал я. – Ну, пошли? Пол-урока уже прошло.
– Зато полтора осталось.
Точно, физкультура у нас в этой четверти сдвоенная. Это потому, что зимой мы ходим на лыжах. Правда, сейчас погода стоит теплая, и снег почти весь растаял, вот мы и занимаемся в зале.
Когда мы поднялись на второй этаж, мне показалось, что кто-то стоит в конце коридора. Я огляделся – никого. И все равно было ощущение, что на меня кто-то смотрит.
– Ты чего застрял? – оглянулся на меня Сережка. – Пошли, и так задержались.
Я не стал ему ничего говорить – еще подумает, что у меня крыша едет, и, обогнав его, первым заскочил в кабинет.
Владимир Петрович сидел за столом и что-то писал. Когда мы вошли, он поднял голову и сказал:
– Я сейчас закончу, а вы пока разберите книги. Вон там целая куча на задней парте. В библиотеке переполнение фондов, и они отобрали все, что нам может в кабинете пригодиться. Рассортируйте, а я потом сам посмотрю, что оставить.
Мы стали перетаскивать толстые, в переплетах, книги на отдельный стол. На другой стол отбрасывали тонкие книжки в обложках.
Когда разобрали все на две огромные кучи, посмотрели на Владимира Петровича. Но он все еще писал. Тогда Сережка решил, что надо все книги разложить по стопкам – одинаковые к одинаковым. Там и учебники были, и энциклопедии, и много еще чего. Мы «скинулись», кому разбираться со столом, где толстые книги. Сказали шепотом «Цу-е-фа», и каждый выбросил вперед руку. Я выставил руку, сжатую в кулак, – значит «камень». А Сережка показал два пальца, указательный и средний, – это значит «ножницы».
– Я выиграл! – шепотом обрадовался я.
Действительно, «камень тупит ножницы». Он сильнее. А вот если бы я выставил просто ладонь – это была бы «бумага». Тогда бы выиграл Сережка, потому что «ножницы бумагу режут». Так что я пошел к своему столу, а Сережка, недовольно поморщившись, – к своему. Я ему посочувствовал, потому что с тонкими брошюрками возни больше, но игра была честная, и никто не виноват. Правда, у меня было странное ощущение, что Сережка выбросил руку первым, а я уже потом, когда увидел, что у него вышло. Но ведь мы показали одновременно!
Я занялся разборкой. Работа несложная, но долгая. Уж очень много этих книг! Я прямо замучился их раскладывать. И, когда положил последнюю, со вздохом повернулся к Сережке и увидел, что он смотрит на меня круглыми глазами, а сам отложил всего две тоненькие книжки.
– Ты чего? – удивился я.
– Как это у тебя получается? – шепотом спросил он и моргнул.
– Что? – перепугался я. Очень уж у Сережки вид был… ошалевший.
– Ну, это!
– Что – это? – рассердился я. Мне казалось, что я ничего особенного не делал. Зачем он решил меня разыгрывать? Можно подумать, ему делать нечего!
– Ну, ты так быстро все разложил…
«Все-таки он меня разыгрывает», – подумал я, но решил на него не обижаться.
– Хочешь, помогу? – предложил я Сережке. Он кивнул, но смотрел на меня с какой-то опаской.
Я подошел к его столу и поскреб в затылке. Да уж, с этими брошюрками вообще ничего не понятно. Тут я окончательно пришел к выводу, что он просто тянул время и ждал, когда я ему помогу. Ну и ладно, помогу, чего там.
Для начала я отобрал книжки по размеру: одни были такие, как альбомы, а другие – как тетрадки. Потом раскидал на разных партах по названиям. Работал не то чтобы очень быстро, но старался не отвлекаться, пока не посмотрел на Сережку. Тот опять на меня вытаращился. Я сморгнул, что-то прошло по комнате, будто сквозняк, и Сережка зашевелился.
– Вот, опять ты! – воскликнул он.
– Чего – опять?! – разозлился я. – Чего ты сам ничего не делаешь?
– Я-то делаю, – сказал он со странной интонацией. – А вот ты носишься как метеор. Даже руки мелькают, как спицы у велосипеда. Как это тебе удается?
– Ты что, шутишь?
– Очень надо, – зашипел он. – Я чуть с ума не сошел, когда увидел! Думал, померещилось! Что с тобой такое сегодня?
Я смотрел на него, моргал и ничего не понимал. Сережка, видимо, догадался, что я не прикидываюсь, а в самом деле его не понимаю, и сжалился.
– Ты с такой скоростью двигаешься, что от тебя ветер идет. Я даже следить не успеваю, где ты! – все еще шепотом сказал он, косясь на учителя. Но тот сосредоточенно работал, и Сережка придвинулся ко мне: – Ты что, сам этого не замечаешь?
– Нет, – честно ответил я. Я и правда ничего не замечал.
– Ну, ты хоть мне веришь?
– Не-а, – покачал я головой.
– Ну и не верь, – обиделся Сережка и добавил: – Что я, врать тебе буду, что ли?
Вообще-то действительно, зачем ему врать? Чтобы с ним не ссориться, я сказал:
– Ну, может, чуть и ускорился, очень уж работа нудная, хотел побыстрее сделать.
Сережка оживился и заинтересованно попросил:
– А меня научишь?
Ну как я научу, когда сам ничего не понимаю?! Но на всякий случай кивнул, чтобы он не подумал чего. Сережка потребовал, чтобы я научил его прямо сейчас. Тут я покачал головой и кивнул на Владимира Петровича. Он разбирал листики с контрольными. Сережка понимающе кивнул – мол, конечно, не при свидетелях, и мы продолжили работу. Теперь я не торопился. Когда мы все разобрали, то сложили стопки на одном столе, и тут я увидел, что среди них оказалась одна книжка без пары. Вообще-то я ее сначала не заметил. Наверное, Сережка отложил.
Я взял книжку в руки. Не очень толстая, страниц сто, может, чуть побольше. На обложке – волк, поднявший морду к небу. Я сразу вспомнил Витькин компьютер. У него там такая же заставка на экране. На обложке написано: «Правила поведения в Волчьей Стае. Пособие для начинающих». Ничего себе книжка! Это что, волки, что ли, читать ее будут? А перелистывают они ее как?
И тут меня как кипятком ошпарило. Я вспомнил свой сон про волчью стаю, который повторяется вот уже которую ночь, и раскрыл книгу.
На первой странице было написано:
«Прочти внимательно, и твоя жизнь изменится».
Больше на странице ничего не было.
Открыл вторую: там понятными буквами были написаны непонятные слова. Странно, но интересно. Загадка, что ли, какая?
Я хотел найти библиотечный штамп, но его нигде не было. Забыли поставить? Сережка заинтересовался и придвинулся ко мне:
– Чего нашел?
Я молча протянул ему книгу. Он тоже повертел ее в руках и пожал плечами:
– Да ну, ерунда какая-то.
– Ну что, ребята, справились? – голос Владимира Петровича прозвучал совершенно неожиданно. Мы даже вздрогнули.
– Да, – откашлявшись, сказал Сережка. – Все сделали.
– Все? – удивился учитель и подошел к нам. – Да, действительно, все. Ну и молодцы! Как это вы так быстро успели?
– Мы торопились, – пояснил Сережка и покосился на меня.
– И еще… Вот, тут книжка лежала, она не из библиотеки, – я нарочно не говорил название и показал учителю сразу первую страницу без штампа. – Это не ваша?
– Нет, – пожал он плечами.
– Может, ее кто потерял?
– Может, – рассеянно сказал он. – Оставь, придет кто-нибудь за ней.
– Можно, я возьму почитать? – спросил я и затаил дыхание. – А если спросят про нее, вы скажете, что я взял…
Мне очень хотелось, чтобы он разрешил!
– Конечно, возьми, – кивнул он и повернулся к шкафу. – А теперь мне надо…
Дальше работы было выше крыши! До самого конца следующего урока мы перетаскивали наглядные пособия, доставали из шкафа какие-то банки и бутылки, набитые камешками и ракушками, скручивали плакаты в трубки, надевали на них бумажные кольца и писали всякие надписи разноцветными фломастерами. Писал Сережка – у него почерк лучше. Так что мне некогда было думать о книжке, которую я положил в свой портфель. Я даже забыл про нее!
А потом мы полезли на шкаф. Для этого пришлось соединить парты, а на них поставить еще стулья. Я залез наверх, под самый потолок, и стал стаскивать какие-то бумажные рулоны. Пылища поднялась!
И тут случилось!
Я отвернулся, чтобы пыль в глаза не попала, и увидел: на ветке тополя, который рос рядом со школой, – не поверите! – сидел огромный черный ворон и смотрел прямо на меня!! У меня голова закружилась, я покачнулся и чудом удержался за край шкафа.
– Женя, осторожнее! – заволновался Владимир Петрович. – Мне только твоего перелома не хватает для полного счастья.
Можно подумать, и правда, без моего перелома счастье у него будет неполным.
Я перевел дыхание, снова посмотрел в окно – никого там не было.
– Ничего, все в порядке, – сказал я, стараясь, чтобы голос звучал как обычно. – Неловко повернулся.
– Слезай-ка, – распорядился учитель. – А то и правда упадешь!
Я слез. Но сначала все сбросил со шкафа на пол, а потом – что уж меня толкнуло? – развернулся, выбрал глазами местечко на полу и вместо того, чтобы осторожно спуститься, просто спрыгнул.
Зазвенел звонок на перемену. Мы быстро перетаскали в угол все, что я свалил со шкафа, потом поставили книжки на полки и пошли на английский.
В коридоре нас чуть не сшибли какие-то малявки из младших классов. От одного я чудом увернулся – он летел прямо мне в живот. Сережка как-то странно на меня посмотрел и сказал:
– Ну вот, опять ты ускоряешься.
– Да брось ты, – махнул я рукой. – Тебе все это кажется. Пошли быстрей, а то англичанка не любит, когда опаздывают.
Когда я доставал учебник, наткнулся в рюкзаке на книжку, которую нашел в кабинете биологии. И до самой перемены думал о ней – что это за книга, как она оказалась в кабинете и что же в ней написано? У меня просто руки чесались поскорее ее почитать!
После уроков мы с Сережкой какое-то время шли молча рядом. Наконец он не выдержал и сказал:
– А теперь рассказывай, что это ты в школе сегодня вытворял.
– Ничего я не вытворял! – попытался я отбиться. – Я сам ничего не понимаю! Ты говоришь, что я там двигался быстро, а мне так не кажется!
Но он мне не поверил. Сказал, что я жадина, раз такой секрет зажимаю, и свернул к дому. Ну и ладно. Завтра помиримся. Мы с ним вообще-то почти никогда не ругаемся.
Дома у меня, конечно, никого не было: родители на работе, как всегда. Мама оставила на плите суп и котлеты с картошкой. Я достал кетчуп, полил котлеты от души, так, что они в этом кетчупе просто плавали, и снова вспомнил Витьку. Он очень любил и кетчуп, и томатный сок.
А еще я вдруг почему-то подумал, что совсем недавно мне приснился необычный сон про волков. Как раз после Витиного письма.
Мне снилось, будто я превращаюсь в Волка. Только не знаю, чем сон кончился. Утром проснулся – и почти ничего не помню. Бежал куда-то вроде, а больше – ничего.
В общем, странно все это. И вдруг я весь похолодел внутри. А если это мне не приснилось?! Если все это – правда?!
Но я тут же себя одернул. Глупости все это. Начитался ужастиков, вот и мерещится всякая чушь.
Я пообедал и сразу же полез в портфель за книжкой, которую нашел в школе. Сел на диванчик, подобрал под себя ноги – так интереснее читать – и, почему-то очень волнуясь, открыл первую страницу.
Удивительно, но на ней появились новые слова…
«Если ты читаешь эту книгу, значит, ты – Волк!»
Я вздрогнул и захлопнул книжку. Бросил ее на диван и отпрыгнул к окну. Не знаю, как так получилось, но я сразу оказался у балконной двери, хотя до нее метра два, не меньше. С балкона дуло, от сквознячка я немного пришел в себя и успокоился. Чего, собственно, я так перепугался? Это же просто книга! Кстати, надо будет ее дать Сережке прочитать – он любит всякие страшилки.
Поэтому я вернулся к дивану, снова уселся поудобнее, открыл книгу и стал читать дальше.
«Не пугайся и не страшись. Все, что происходит и будет с тобой происходить, – это великий дар, доверенный не многим. Волком можно стать лишь одним способом – родиться Волком!»
Я посмотрел на стену, потом в окно. Чудна`я какая-то книга. Я еще таких не видел.
Но меня тянуло к ней. Такое ощущение у меня возникало, только когда я получал новую интересную компьютерную игру – невозможно оторваться! И тут то же самое. И все-таки что-то удерживало меня… Я боялся.
Может быть, боялся поверить?..
Наконец я опустил глаза и продолжил чтение.
«Ты – избранный. Один из тех, кому многое дано. Но кому многое дано, с того многое и спросится. Не забывай об этом!»
Я ничего не понял. Что дано? Кто будет спрашивать? На контрольной, что ли?! Бред какой-то. Но оторваться от книги я уже не мог.
«Не думай, что все, что с тобой происходит, тебе кажется или снится. Все это на самом деле. Тебе нужно только поверить в это, и вся твоя жизнь изменится. Поверь и прими изменения. Это теперь – твоя жизнь».
Я опять отложил книгу, но не выпускал ее из рук. У меня было такое чувство, что если я с ней расстанусь, то моментально утону в каком-то мутном потоке ужаса. Он захлестывал меня, не давая поверить до конца в то, что я читал, и только этот странный текст удерживал меня на поверхности. Но все равно мне нужно было немного прийти в себя перед тем, как я начну читать дальше.
Тут я понял, что у меня пересохло во рту, сунул книгу под мышку и пошел на кухню. Отыскал в холодильнике томатную пасту, развел в стакане и выпил залпом. Потом сделал еще один стакан томатного сока и взял его с собой в комнату на случай, если захочется пить.
Посмотрел на часы – еще только полчетвертого. Хорошо, значит, до прихода родителей есть время. Мне не хотелось, чтобы меня кто-то отрывал от чтения. А если мама придет и увидит, что я еще не сделал уроки, то будет ругаться, и тогда я уже не смогу почитать дальше. А мне очень хотелось. Поэтому я снова устроился на диване и раскрыл книгу.
«Урок первый. Скорость».
Я вспомнил, что Сережка сегодня говорил мне про мою скорость. То есть про то, как я ускорялся. Я ему не поверил, а может, зря? Может, это и правда было?
«Скорость – твое главное оружие. Ты можешь ускориться в сто раз по сравнению с движениями обычного человека. Но это – предельная скорость. Она возможна лишь в небольшие промежутки времени. После стократного ускорения тебе потребуется восстановление, в отличие от ускорения в десять раз. Десятикратное ускорение легко достигается, долго удерживается и не требует длительного отдыха после. Поэтому прибегать к максимальному, стократному, ускорению необходимо лишь в некоторых, особо значимых случаях – при смертельной опасности или при опасности, угрожающей кому-либо из близких».
Я заморгал глазами, потом потряс головой: мне это точно не снится? Вроде нет. Я еще раз перечитал весь абзац, чтобы лучше его понять. И наконец уяснил, что, оказывается, я могу двигаться в десять раз быстрее. Легко. А если захочу ускориться в сто раз, то быстро устану, и вообще это небезопасно. Тут, правда, не написано, почему небезопасно, но я сообразил, что если можно ускоряться в сто раз, если только смерть грозит, то, значит, в другое время лучше и не пробовать. А вдруг понадобится, как тогда это сделать? Я решил, что, может быть, в книге про это сказано, и снова туда заглянул.
«Чтобы достичь ускорения в десять раз, не надо прилагать больших усилий. Достаточно этого просто захотеть».
И все? Просто захотеть?! Чушь какая. И все-таки… Как проверить, так ли это?
Я отложил книгу, встал и прошелся по комнате. Интересно, как я узнаю, что ускорился, если для меня самого это незаметно? В школе же я ничего не почувствовал!
Тут я опять решил, что все это ерунда, Сережка меня разыгрывал, а книжка – просто выдумка, и больше ничего.
Но внезапно меня осенило. Я вдруг придумал, как мне проверить эту штуку со скоростью. Все очень просто. Надо только, чтобы какой-нибудь предмет двигался со своей обычной скоростью, и если я вдруг стану двигаться быстрее, то сразу это увижу. Я оглянулся по сторонам: что бы мне такое кинуть?
Я взял в руки старую батарейку от большого фонаря – увесистая! Подошел к дивану, поднял руку высоко над головой и разжал пальцы. Батарейка упала. Я тупо посмотрел на нее, потом решил, что не успел сосредоточиться, и попробовал снова.
…Пальцы разжались, батарейка медленно-медленно, как в странном сне, стала падать на диван. Она парила в воздухе, как птичье перо, и я не спеша подставил под нее руку, подождал, пока она опустится, и медленно сжал руку в кулак…
Я вздрогнул, ветерок прошел по комнате, и воздух стал обычным. Не таким, как за секунду до этого. Я посмотрел на свой кулак, потом разогнул пальцы. На ладони лежала батарейка.
Значит, правда! Просто не верится! Получается, книга не врет? Получается, что я – ВОЛК!
Я рухнул на диван, пытаясь сообразить, что же мне теперь делать. Мысли разбегались, я ни на одной не мог сосредоточиться как следует и тогда снова взял в руки книгу.
«Чтобы ускориться в сто раз, необходимо дополнительное усилие. Для этого при десятикратном ускорении надо представить себе молнию. Тогда твои движения ускорятся в сто раз. Но помни: применять стократное ускорение можно только в минуту смертельной опасности и не чаще одного раза в месяц. Иначе последствия могут быть необратимыми».
Ну вот, опять пугают! Да не буду я ускоряться в сто раз, мне это незачем. Так, а что там еще?
«Приятнее всего – ночной бег при полной луне, когда стебли травы щекочут влажную от росы шерсть, а лунный свет озаряет сияющую равнину».
И все? Да, страница закончилась, а буквы на следующей никак не складывались в слова. Просто чушь какая-то! Неужели вся книга из одной страницы? А вообще-то – в школе и этой страницы не было.
Ерунда какая-то. И про ночной бег ничего не понятно.
Да, честно говоря, вообще ничего не понятно, кроме того, что Сережка прав и я в самом деле могу двигаться быстрее в десять раз. Вот здорово-то! Я даже вскочил с дивана от волнения. Ведь и в самом деле, возможности-то какие! Так я на соревнованиях буду всех обгонять!
Тут пришли с работы родители, и мне пришлось заняться уроками.
Домашки было много. Я корпел над учебниками до самого вечера. Мне хотелось попробовать сделать домашку в скоростном режиме, чтобы побыстрее с ней закончить. Но я боялся, что мама войдет в комнату проверить, как я занимаюсь, и увидит, что я пишу, как сумасшедший, то есть ужасно быстро, и не рискнул.
Перед сном я еще раз полистал книгу, надеялся, что там появится что-то новенькое. Мне было интересно побольше узнать про себя самого: что я еще умею? Почему-то казалось, что скорость – это еще не все. Но на второй странице была все та же белиберда из букв. Я вздохнул и улегся спать.
…Я стоял на какой-то равнине. Вокруг никого. Лунный свет заливает все вокруг, и все ясно видно. Кто-то подошел ко мне сбоку. Я резко развернулся и зарычал. Почему я зарычал?!
Рядом стоял Волк. Это был молодой Волк. Волчонок. Но я не испугался. Он кивнул мне и побежал вперед. Я кинулся за ним. Так весело было бежать по степи. Откуда я знал, что это степь? Вообще-то этот сон был очень похож на все те, которые снились мне раньше, но он чем-то отличался. И вдруг я понял, чем.
Я знал, что сплю!
Я резко затормозил. Бегущий впереди Волк тоже остановился и удивленно оглянулся на меня через плечо, а я не двигался.
Первый раз со мной такое. Обычно я никогда не знаю, что сплю. Просто сплю, и все кажется реальным. А теперь я точно знал, что на самом деле я лежу у себя дома, на диванчике. А здесь – это во сне. Мне стало интересно. Что будет дальше?
Волк снова кивнул, повернулся и помчался дальше. Я – за ним. Мы бежали и бежали, и нашей дороге не было конца. Это было так весело! Внезапно черная тень промелькнула над нами. Волк резко свернул. Я чуть было не проскочил дальше, но сумел удержаться на повороте, зацепившись когтями и вильнув хвостом, и рванул за ним в какой-то овражек. Там я натолкнулся на Волка и чуть не сбил его. Он стоял как каменный, подняв морду и чутко прислушиваясь. Я тоже замер: никак не мог понять, что происходит. Но знал только – что-то такое, о чем лучше пока не спрашивать.
Наконец Волк опустил голову, повернулся ко мне и сказал (да-да, сказал!): «Кажется, нас не заметили».
Он проговорил это не словами, но я все равно прекрасно все понял. Как будто его мысли прочитал.
«Кто ты?» – спросил я, и он улыбнулся. Он и в самом деле улыбнулся!
«Я – Витя, твой друг».
Я не мог поверить. Как это?! Но ведь Витя… Мысли у меня в голове прыгали, как мячики, и я не мог ничего понять.
«Не волнуйся, – заметил он мое замешательство. – Я все тебе объясню. Только нам надо пройти в убежище, а то здесь становится опасно».
Он понюхал воздух, прислушался к чему-то, потом повернулся и побежал в чащу. Здесь – я только сейчас заметил это – был и лес. Только он прятался внизу, в овражке. Наверху равнина, а здесь кусты, деревья. И еще я слышал журчание воды. Наверное, ручей или маленькая речка. Я сам не мог понять, как это я так здорово стал ориентироваться на местности, да еще в полной темноте.
Хотя нет, темнота была не совсем полной. Луна светила довольно ярко. Правда, в лесу густые тени, но я почему-то отлично все видел, каким-то другим зрением. Я изо всех сил старался не отставать от Волка, то есть Вити, который мчался впереди меня во весь опор, огибая деревья и кусты. И хотя я ни разу еще не бегал на четырех лапах, но от него не отставал. И вдруг меня осенило: а может, я раньше уже бегал здесь?! Не зря же мне снилась волчья стая! От этой мысли я чуть не навернулся в какую-то канаву.
Витя оглянулся на меня через плечо и коротко бросил: «Скоро уже». Я кивнул, продолжая бежать за ним, и надеялся, что место, куда мы бежим, действительно близко. А то у меня от всех этих пробежек уже ноги подгибаться начали.
Внезапно Витя свернул в сторону, нырнул под кусты и пропал. Я кинулся за ним и чуть не вмазался в огромный камень, который торчал сразу за кустом. Хорошо, что реакция у меня хорошая, успел увернуться. За камнем оказалась какая-то нора, а за ней большая, просторная пещера.
Я осмотрелся. Откуда-то сверху проникал лунный свет, и было прекрасно видно все углы огромного зала. Пещера была пуста. Кое-где валялись охапки травы, в центре зала лежали большие камни, сложенные в круг. Как будто для того, чтобы разводить костер. Но ведь волки не любят огня. Тогда для чего эти камни?
Волк, то есть Витя – никак не привыкну, что это он, – подошел к одной из охапок травы и улегся на нее. Я лег рядом. Трава пахла как-то особенно приятно. Раньше я бы такого запаха и не заметил. Может, у меня и нюх стал особенный, когда я превратился в Волка? Зрение у меня точно изменилось! И предметы стал видеть как-то иначе. Контуры у них стали не такими четкими. Зато теперь я с одного взгляда мог определить, мягкий предмет или твердый. А еще – живой или неживой. Например, в углу пещеры притаилась мышь. Я ее четко видел. Ощущал ее страх. Ну и глупая. Не буду же я ее есть, в самом деле!
«Я рад, что мы наконец увиделись», – сказал Витя.
«Я тоже, – признался я. – Я очень по тебе скучал. Почему ты тогда уехал?»
«Отец испугался, – признался мой друг. – Он сам не из Стаи. Просто очень маму любит. Вот он и испугался, когда она тебе Волчий сок дала. Боялся, что ты с ума сойдешь, когда все узнаешь. – Он помолчал и, извиняясь, добавил: – Ты пойми, он не из наших, ему не понять».
Вот, оказывается, почему меня лишили друга, может быть, лучшего, который может быть на свете!
«Но твоя мама…»
«Она – как мы с тобой», – гордо сказал Витя.
«Почему она ему все не объяснила? Почему не сказала, что это здорово – быть Волком?» – разволновался я.
«Она его жалеет, он же не такой, как мы. Поэтому не хочет огорчать».
Я все равно ничего не понимал. Ну почему нельзя было ему объяснить?! А из-за этих взрослых мы с Витькой расстались.
«Не грусти, – сказал Витя. Он, наверное, догадался, о чем я думаю. А может, сам об этом думал. – Мы можем встречаться здесь хоть каждую ночь».
«А где мы? – наконец догадался спросить я. – Что это за место?»
«Это Зачарованный Лес. Место, где встречаются все аниморфы. Мы – из Стаи. Но есть и другие аниморфы. Не только Волки. То, что мы с тобой сейчас видели на равнине, – Черный Оборотень».
«Тот самый?! – ахнул я, сразу догадавшись, что речь идет о Вороне-оборотне. – Но я сейчас ничего не видел!»
«Тень над головой, – пояснил Витя. – Больше и не надо ничего видеть. Надо сразу прятаться. Он всех держит в страхе».
«И что, все Волки его боятся? И взрослые?»
Витя кивнул.
«Здесь сила его беспредельна. Никто не может устоять против него».
Я просто ушам своим не верил. Как? Я сам видел, что Витя одним словом разогнал шестерых здоровенных парней. Мало того, Вадька, самый наглый из них, до сих пор со мной издалека раскланивается, стороной обходит! Я – понятно, ничего не умею. Но он? А его мама? Неужели она слабее?!
«А в том мире? Там с ним можно справиться?»
«Если верить слухам, там он намного слабее, но при этом никому не встречается. Странно, что ты его видел. В общем-то, – продолжил Витя, – если бы его можно было отыскать в том мире, то там с ним стоило бы попробовать справиться. Но здесь… Это безнадежно».
«Да, еще одно, – спохватился я. – Ты сказал, что стать Волком можно, только родившись им».
«Я этого не говорил, – поправил он. – Ты это в книге прочитал».
«Ну да, – вспомнил я и удивился: – А откуда ты знаешь про книгу?!»
«Так я и положил ее на стол», – ухмыльнулся Витя.
«Как это? – опешил я. – Ты был в нашей школе? А почему я тебя не видел?»
«А я не показывался, – Витя засмеялся. – Я незаметно прошел, никто не видел. Хотя ты меня почувствовал. Помнишь, в коридоре?»
И я вспомнил! Действительно, в коридоре было такое ощущение, что на меня кто-то смотрит. Только я решил, что мне это показалось. Но выходит, что ничего мне не показалось.
«Ты прямо на меня уставился, – продолжал Витя, посмеиваясь. – Я уж думал – все, сейчас увидишь. Но обошлось».
На минуту я даже забыл, о чем хотел спросить. Теперь меня интересовало, как это можно ходить по школе, чтобы тебя никто не видел? Это что, вроде невидимки, получается? Я так у Вити и спросил.
«Нет, – серьезно ответил он. – Это маскировка. Произносишь нужное слово, и тебя никто не замечает. Как будто со стенкой сливаешься. Ну, а от своих укрыться сложно. Вот ты меня чуть и не раскусил».
«Но ведь не раскусил же, – с обидой сказал я. – И прятаться я не умею, как ты».
«Ничего, научишься», – успокоил меня Витя.
«А что это за книга? – поинтересовался я. – Это что, учебник такой?»
«Догадливый! – засмеялся он. – Изучай потихоньку. Книжка умная, сама решает, что и когда тебе узнавать. Советую все учить наизусть. Это тебе не математика, тут особая точность нужна. Сказал не так слово – и привет!»
«Ты ее всю уже прочитал?»
«Ну, не совсем», – Витя повел ухом.
«И что, у всех такие книжки?»
«У всех. Понимаешь, их обычно родители дают своим детям. А тебе дать некому, так что моя мама сказала, что это должен сделать я. Раз ты – мой друг».
«А где берут эти книги?» – спросил я. Действительно, что-то в нашей школьной библиотеке таких книг я не видел. Да и вообще – представить, что в обычной типографии можно отпечатать книгу, в которой текст меняется каждый день…
«Не знаю. Это взрослые их где-то достают, – пожал Витя плечами. – У взрослых своя жизнь здесь. Они в другой части Леса. Но ты хотел спросить о чем-то еще, ведь так?»
И тут я вспомнил, что меня мучило со вчерашнего вечера. Если Волком можно стать, только если им родился, значит, мои родители или хотя бы один из них, как у Вити, должны быть Волками. Но тогда почему мне никто ничего не сказал? Почему я обо всем узнал, в общем-то, случайно?!
Похоже, Витя умел мысли читать, потому что сразу заговорил. Я даже не успел рта раскрыть.
«Ты знаешь, и мне непонятно, откуда ты. Мама тоже не знает твоих родителей. Скорее всего, они не из нашей Стаи».
«Тогда как так получилось? – подался я вперед. – А может быть, это какая-то такая штука… ну, как вирус? Вот гриппом болеют, а я этим заразился. А может, мне переливание крови когда-то делали и от ваших, то есть от наших, кровь перелили? А?»
Витя покачал головой:
«Нет, этого не может быть. Если бы это было так просто, то все человечество давно было бы в Стае. Мама говорит, что…»
«Что?» – подхватил я.
Но Витя промолчал и отвернулся. Он посмотрел на выход из пещеры, потом на меня.
«Пойдем, – поднялся он. – Скоро по домам. Здесь мы не можем находиться долго, только несколько часов ночью. Так что пора».
«Нет, погоди, – я тоже встал. – Что говорит твоя мама?»
Витя молчал. Я не умел еще понимать выражение волчьей морды, но мне показалось, вернее, я почувствовал, что он о чем-то проговорился и теперь не хочет продолжать. Но я должен был знать, что он хотел мне сказать. И я имел на это право! Ведь это касалось меня.
«Ну, говори!» – потребовал я.
Витя еще помедлил немного, потом нехотя произнес:
«Мама говорит, что, может быть, ты приемный».
Меня как током ударило.
«Не может быть! – закричал я. – Я родной! Ты все врешь!»
Я выскочил из пещеры и зажмурился. Прямо передо мной во весь горизонт всходило солнце. Огромное, неправдоподобное, алое солнце. Витя бежал следом за мной и пытался что-то сказать, но я не хотел его слушать. Я бросился прочь, по кустам, по степи, куда глаза глядят. Бежал, пока сил хватило. А когда солнце вышло почти наполовину, у меня закружилась голова, и я потерял сознание…
– Вставай, соня, а то в школу опоздаешь! – тормошила меня мама. – Иди, я оладьи напекла.
– Со сметаной? – не открывая глаз, спросил я.
– Со сметаной. Или с вареньем, если хочешь, – ответила она и ушла. Из коридора крикнула: – Отец, иди завтракать скорей.
– Сейчас, – ответил папа, и я окончательно проснулся.
За окном было еще темно. Зима, ничего не поделаешь. Середина февраля.
Я встал и начал одеваться. Потом собрал портфель. Долго искал тетрадку по географии: опять она куда-то задевалась. Заодно положил новый выпуск журнала «Майнкрафт» для Сережки. Я давно ему обещал, но все время забывал захватить. Повернулся – и увидел книгу.
Я прямо так и сел. Не потому, что забыл о ней. А потому, что все вспомнил.
Вспомнил, что снилось мне ночью. Да нет же, не снилось! Все это было на самом деле. В этом я был абсолютно убежден. Значит, и правда, я – Волк! Странно, но я этому больше совсем не удивлялся. Хуже другое. Я вспомнил Витькины слова о том, что я – приемный.
Во рту пересохло, ноги стали ватными. Голова слегка закружилась и противненько зазвенела. Даже на кухню идти расхотелось, хотя я очень люблю мамины оладьи. Они такие вкусные!
– Женя, что же ты? Опоздаешь! – крикнула мама из кухни.
И от ее голоса все мои мысли куда-то делись. Ну не может быть она не родной. Значит, все это ерунда! Я сразу повеселел и пошел завтракать.
Оладьи были потрясающе вкусными! Я ел их и с вареньем и потом еще со сметаной. Мама сидела рядом и пила чай. Она уходила на работу позже и поэтому не торопилась.
– Мама, – вдруг спросил я, – а если ребенка усыновили, он может не знать об этом?
Мама поставила чашку на стол и внимательно посмотрела на меня:
– Почему ты это спрашиваешь?
– А… это… мы по обществознанию про семью тему проходим, – соврал я. Не хотелось говорить о Витькином предположении. И к тому же я был точно уверен, что это неправда.
Но почему я тогда стал у мамы об этом спрашивать?
– По-разному бывает, – помолчав, сказала она. – Если ребенок уже достаточно большой при усыновлении, то он и сам знает. А если маленький, то обычно не говорят, пока не вырастет.
– А я уже вырос?
– При чем тут ты? – строго спросила мама.
– Да ни при чем, в общем-то, – пожал я плечами и вылез из-за стола. – Спасибо, оладьи вкусные были.
– На обед я тебе курицу пожарю, – сообщила мама.
Папа уже ушел на работу. Я тоже стал собираться в школу. Когда уходил, мама напомнила:
– Ты не забыл, что мы с папой сегодня идем в театр? Так что поужинай и ложись спать без нас. Хорошо?
Я кивнул и отправился в школу. По дороге решал очень сложную проблему – сказать Сережке про все, что со мной происходит, или нет? Сначала я подумал, что ему надо сказать обязательно. Ведь он мой самый лучший друг, и мы всегда обо всем говорили. Но когда я подошел почти к самой школе, меня осенило – теперь я стал другим. Вернее, не стал, а узнал про это. И как к этому отнесется Сережка, еще неизвестно. Он-то ведь не сможет стать Волком, его родители не из Стаи. Тут опять я вспомнил про то, что мои родители тоже не из Стаи, и мне стало не по себе.
Ладно, лучше пока ничего ему не говорить. Самому надо сначала разобраться. «А разбираться надо с помощью книги», – сообразил я. Жаль, что она осталась дома. Мог бы на переменке в нее заглянуть.
Сережка на меня не смотрел. Наверное, все-таки обиделся вчера. Но у меня не было сил к нему подходить и мириться. Я все время думал о книге и еще о том, что Черный Оборотень непобедим в том мире, где я вчера встретил Витю. Вот только я забыл у него спросить, что мне делать, если встречу Черного Оборотня здесь, в этом мире?
В общем, день прошел как во сне. Правда, кое-что случилось на уроке английского. Английский у нас проходит на третьем, последнем, этаже в школе. Я сижу на третьей парте, у окна. Вернее, не у самого окна, а в промежутке между окнами. Так вот, вдруг прямо на уроке с крыши целая сугробина свалилась, по подоконнику шарахнула, даже стекла загудели. Девчонки завизжали, закричали: «Лавина!» Я посмотрел: и правда, куча снега падает. А вдалеке за ней – Тень! Я сразу ее узнал. От этой Тени мы с Витькой вчера рванули по равнине, только пятки сверкали. Мороз прошел по коже. Стало очень зябко и неуютно. Оборотень! Неужели он здесь?
Тут наша англичанка подняла меня и заставила читать контрольный текст, и я еле-еле выкрутился. Хотя у меня по языку всегда твердая пятерка.
– Ты стал рассеянным, Женя, и невнимательным, – сделал она мне замечание. – На первый раз ставлю четыре, потому что знаю, что три – это не твоя отметка. Но в следующий раз…
Я пообещал, что в следующий раз будет лучше, и сел, облегченно вздохнув. Сережка покосился на меня, но ничего не сказал.
После уроков он подошел ко мне сам:
– Что-то случилось?
Я поколебался еще раз – сказать или нет, но потом ответил ему честно:
– Случилось, но я пока не могу сказать что. Только не обижайся. Обещаю: я тебе первому расскажу, ладно? А пока надо разобраться самому.
Сережка кивнул и предложил:
– Хочешь, вместе уроки сделаем?
Все-таки он классный друг! Я согласился, и мы пошли к нему домой.
Его бабушка, Вера Филипповна, встретила нас, очень обрадовалась, что я пришел, потому что она любила всех кормить. А мне очень понравилось, как она готовит. Так что я съел две тарелки борща, и бабушка была просто счастлива.
– Вот Женечка – молодец, – говорила она. – А ты, Сергей, ничего не ешь. Ну куда это годится! Так и сил не будет, ноги таскать не станешь.
Я захохотал. Мне очень понравилось, как она сказала: «Ноги таскать». Сразу представил себе, как Сережка таскает чьи-то ноги. Вот только непонятно, чьи это ноги и где их хозяин? Сережка посмотрел на меня и тоже засмеялся. А его бабушка улыбнулась и положила нам еще и котлеты. В общем, из-за стола я еле встал, так наелся.
Потом мы с Сережкой сделали математику, потом поиграли на компьютере. А когда вернулись с работы его родители, я пошел домой.
В квартире было темно и скучно. И вдруг я вспомнил про книжку. Заволновался: не потерялась ли? Скинул куртку в прихожей прямо на пол, сбросил ботинки, зашвырнул рюкзак и помчался к себе в комнату – проверять, цела ли книга.
Она лежала у меня на столе как ни в чем не бывало. Я схватил ее, как будто боялся, что она исчезнет у меня на глазах, и сел на диван. Сначала просто сидел с ней в обнимку. Потом открыл на первой странице. Да, точно, вот эти строчки я вчера и читал. Все по-прежнему. Я их даже наизусть помнил!
Осторожно перевернул страницу… Там сегодня тоже были слова! Нет, не та чепуха, которую я видел еще вчера, а нормальные, понятные всем слова.
«Первый урок усвоен».
Так, ну и что же дальше?
«Урок второй. Маскировка».
О, вот это как раз то, о чем говорил Витя. Он сказал, что был в школе, только его никто не видел, потому что он применил маскировку! Я потер ладони в предвкушении и стал читать дальше.
«Маскировка – очень важный навык для Волка. Она подразделяется на несколько типов».
Какие еще типы? Маскировка – она и есть маскировка. Тебя или видят, или нет. Что еще выдумали? Я постарался читать дальше медленно, чтобы ничего не упустить.
«Тип первый. Простая маскировка. Применяется для отвода глаз, если никто специально за тобой не наблюдает. Для этого надо произнести «Гххм» и моргнуть».
И все? А как я узнаю, наблюдают за мной или нет? Я что, сначала должен оглядываться по сторонам, чтобы это определить? Тогда точно за мной наблюдать начнут. Что, мол, это за псих – идет и оглядывается! Так, а второй тип маскировки какой?
«Тип второй. Усложненная маскировка. Применяется в случае, если тебя уже заметили. Для этого надо подойти к неподвижному объекту, опустить глаза, произнести «Грхм» и резко повернуть голову влево».
Приплыли! Что это за «неподвижный объект»? Тут мне пришло в голову, что это, может быть, стена или дерево. Хотя дерево не очень неподвижное, если на улице ветер. Ну хорошо, а грузовик, когда он не едет, считается? И потом, что-то не верится, что после того, как я буду произносить всякие жуткие звуки, да еще дергаться, меня перестанут замечать. Интересно, что дальше?
«Тип третий. Сложная маскировка. Применяется тогда, когда за тобой наблюдают и стараются не упустить из виду. В этом случае необходимо предварительно слегка отвлечь внимание объекта. Для этого надо дотронуться правой рукой до своего левого плеча, потом махнуть ею вправо и сказать «Гэхх». В этот момент тот, кто за тобой наблюдает, почувствует сильное желание потереть глаза руками. В этот момент необходимо применить прием усложненной маскировки, тип второй».
Стоп, стоп. Значит, надо, чтобы он сначала потерял меня из виду, а самому рвануть к неподвижному объекту. Здорово. Но наверное, лучше сначала оказаться рядом с неподвижным объектом, потом отвлечь внимание этим… как его? – тут я заглянул на страницу, – словом «Гэхх», и дальше… Пришлось опять лезть в книгу, потому что все эти заклинания я забыл. Потом сообразил, что, когда мне понадобится маскировка, смотреть в книгу будет некогда. Поэтому решил все выучить наизусть. Но сначала надо дочитать.
«И наконец, магическая маскировка. Применяется лишь в исключительных случаях, когда необходимо избежать преследования могущественного мага-оборотня. Применение ее грозит полным исчезновением аниморфу, если его силы невелики. Поэтому здесь мы ее не приводим».
Ну вот. Как до самого главного дошли, так сразу – нельзя. Что я, маленький, что ли? Можно подумать, что я сразу начну исчезать по поводу и без повода. Хотя… У меня просто глаза загорелись. Вот здорово! Получается, что я теперь смогу ходить везде, где хочу, и никто меня не будет видеть. Я так обрадовался, что даже вскочил с места. Это же каких дел можно натворить! Класс!!! Тут я вспомнил, что не дочитал в книжке еще что-то, и снова сел на диван.
«Применение маскировки в корыстных целях недопустимо. В противном случае аниморф рискует потерять основное чутье. Если применить маскировку во вред кому-либо, то неизбежно развоплощение».
Ну и загнули! Ничего не понятно. Развоплощение какое-то… И насчет корыстных целей неясно. Что это за цели? Вот причинить вред кому-нибудь – это понятно. Но только я никому вредить не собираюсь. И все равно интересно: что мне за это будет? Мне стало как-то не по себе. Заглянул в книгу. Может, там еще что-то ценное есть? Но дальше было ничего не понятно. Опять ерундистика какая-то.
Я закрыл книгу и задумался. Как много у меня за последние дни произошло! И как много всего я узнал. Тут я вспомнил, что собирался выучить все эти «Гххм» и «Грхм», и посидел с полчасика, разучивая слова и движения. Одно было плохо: я не мог понять, правильно я все выучиваю или нет. Получается у меня что-то, в конце концов?!
Попробовал перед зеркалом, но тоже ничего не увидел. Вернее, я все видел – и себя тоже. Даже когда я сказал «Гэхх» и махнул рукой, как было написано в книжке, то все равно ничего не произошло. И глаза потереть не захотелось. Я немного расстроился: выходит, что я все учу не так и ничего у меня не получается. Но потом сообразил, что все эти слова и пассы руками рассчитаны на другого человека, на постороннего. Поэтому на меня действовать никак не должны.
Я немного повеселел: может, у меня и получается, только я этого понять не могу. Хорошо бы мне кто-то сказал, посмотрев со стороны.
Интересно, а у кого бы мне это узнать… Только не у родителей. Здо`рово будет, если я подойду к ним и скажу: «Папа, мама, посмотрите, как я исчезаю!» Мама сразу же за градусник схватится, решит, что у меня температура подскочила. А если я еще и на самом деле исчезну, так они вовсе с ума сойдут! Нет, родителей просить нельзя, это точно. Может, Сережку?
И тут я сообразил, что сегодня увижу Витю! Конечно, он же сказал, что я каждый день могу быть в этом Зачарованном Лесу, правда, всего несколько часов. Значит, мы встретимся этой ночью. Вот тогда я у него все и узнаю!
Я успокоился и решил пока сделать уроки. Вообще-то удивительно, что со мной происходит. Раньше я бы и не подумал делать уроки, пока родители не придут и не погонят меня заниматься.
Мама говорит, что я стану все делать вовремя, когда повзрослею. А пока я считаю, что время бесконечно и можно все на свете успеть, я и не тороплюсь. У взрослых к времени другое отношение. Так, может, я уже повзрослел?
Провозился с уроками до самого вечера, очень уж много задали. Посмотрел на часы – уже десять! – и лег спать. Даже на компьютере играть не стал, так хотелось скорее в Зачарованный Лес! Перед сном загадал увидеть Витьку и уснул сразу, как только опустил голову на подушку.
Лунная равнина. Тени от облаков на траве. Я стою и оглядываюсь. Вокруг – ни души. Я нюхаю воздух и мчусь большими скачками вперед. Бежать легко и весело. Воздух свежий и вкусный, трава мягкая, земля сухая.
Я мчался и мчался, не разбирая дороги, и даже забыл, зачем сюда торопился. Даже про Витю забыл. Мне было так хорошо!
Вдруг огромная тень пронеслась над головой. Я присел от ужаса. Это была ТЕНЬ!
Куда от нее деться?! Я заметался по равнине, кинулся в одну сторону, потом в другую. «Пропал!» – мелькнуло у меня в голове. Я чуть не взвыл от отчаяния. Это же надо – погибнуть в Лесу на второй день! А я только-только начал понимать, как это здо`рово – быть Волком! От напряжения в глазах потемнело. А может, это Тень уже накрыла меня?
Вдруг я наступил на что-то, это «что-то» поехало под ногами, и не успел я оглянуться, как оказался в какой-то яме. Да еще и не один! Рядом дышал кто-то теплый. Я было решил, что мне совсем конец пришел, и хотел выпрыгнуть из ямы, но чей-то произнес: «Что ты дергаешься? Влез в мою норку, так и сиди тихо».
Я опешил. Это был не Витя. Но и не взрослый, это я понял. Правда, так ничего и не увидел. Здесь было очень тесно, и я не мог даже повернуться, чтобы посмотреть, кто рядом со мной.
«Ты кто?» – спросил я.
«Тише ты! – оборвал меня голос. – Потом поговорим».
Я замолчал и прислушался – снаружи вроде тихо. Хотя… от Тени вроде бы шума не бывает. Оставалось только ждать и надеяться, что мой сосед по «норке» сообразит, когда нам отсюда можно выбраться.
Ждать пришлось недолго. Совсем скоро сосед зашевелился и сказал:
«Все, можешь вылезать, а то ты мне все лапы отдавил».
«Извини», – пробормотал я и выглянул наружу.
Осторожно огляделся по сторонам – вроде никого. Луна светит как сумасшедшая. Вообще-то интересно: сейчас у нас дома луна не полная, а тут она совершенно круглая. Странно.
«Подвинься, дай вылезти», – ощутимо подтолкнули меня сзади. Я выбрался на поверхность и оглянулся.
Вход в нору в густой траве был совершенно незаметен. Из норы высунулась волчья голова. Она немного отличалась от Витиной – чуть меньше, и на морде виднелась темная полоса, прямо на глазах, как будто это маска. Я вдруг задумался: а как я выгляжу? Зеркала-то у меня здесь нет.
Волк вылез из норы, оглянулся и повернулся ко мне:
«Ну, теперь рассказывай, чего ты носишься по степи, как бешеный заяц? Тебе что, больше спрятаться негде?»
«Негде, – признался я. – Я думал, что знакомого здесь встречу, у него в прошлый раз прятался. А его нет».
«Так ты новенький? – догадался мой новый знакомый. – Ты Женя?»
«Да, – удивился я. – А ты откуда знаешь?»
«Знаю, – коротко ответил Волк. – Пойдем».
Я так удивился, что даже не спросил, куда он меня зовет. Мы быстро побежали по равнине, я чувствовал, как ветер свистит у меня в ушах. Мы мчались долго, но я совсем не устал. Наоборот, сил словно прибавилось. Казалось, что я могу так бежать целую вечность. Жаль, что времени у меня здесь так мало. Я резко остановился. Время! Сейчас оно у меня кончится, и я так и не встречу Витю, не узнаю ничего.
Волк оглянулся на меня:
«Ты что? Устал?»
Мне даже показалось, что он хихикнул.
«Нет, просто мне надо встретить Витю. Обязательно, – ответил я. – Ты не мог бы меня проводить?»
«Не МОГ? – волк захохотал. – Ты точно новенький!»
«Что я такого сказал?» – возмутился я.
«Меня зовут Виола!»
Хорошо, что я был весь покрыт шерстью. По крайней мере, не видно, как я покраснел. Это же надо – девчонку принять за мальчишку! Хорошо, что она не обиделась. Ну и правда: я же новенький. Откуда мне все знать?
