Потерянные люди

01.04 – Лилии

Обессилевший Чарльз упал на кровать. Кровать стояла посреди пентхауса одного из отелей, находящихся в центре города.

Его тело болело. Голова была тяжёлая. Он не знал, что делать. Он совершенно ничего не помнил об орбитальной станции и о том, как выжил. Врачи сказали, что он в порядке и это просто стресс.

Во рту сухо, а желудок пуст, но чувства жажды или голода не было.

Включив новости, Чарльз решил попытаться вспомнить расстановку сил в данной колонии.

Условия на планете были непригодны для проживания. Температура постепенно выравнивалась благодаря ядерным ударам, но не гравитация. Колония находилась под защитными экранами сети. Предполагалось, что терраформирование позволит превратить эту планету во второй дом для человечества.

Вероятно, эту идею можно было реализовать, но за первые несколько десятилетий колонизации вскрылись новые вопросы, находящиеся в слепой зоне. Они были там всегда, но на них не обращали внимания, пока с ними не столкнулись первые колонисты. Каким законам подчиняются люди в колонии, если являются представителями разных субъектов на Земле? Из какого кармана нужно выплачивать соцальные пособия землянам, находящимся в колонии? Является ли ребёнок, рождённый в колонии, землянином и наделяют ли его теми же правами и свободами?

Чарльз посмотрел на свой телефон. Сети не было. Её в принципе не было в привычном понимании. Местный интернет, конечно, соединён с земным, но когда это вопрос ресурсов, необходимых для выживания, то ответ очевиден. К тому же из-за поднявшейся бури спутники были недоступны и связи действительно не было. Здесь мэр не преувеличивал. За недолгое время пребывания в колонии Чарльз видел, что некоторые вещи были соединены друг с другом проводами!

Технология робототехники, наоборот, шагнула далеко вперёд в данной колонии. Таких возможностей не было даже на Земле. В связи с тяжёлыми условиями процессы добычи ресурсов осуществлялись с помощью роботов. Потребность заставляла двигаться людей в этом направлении. Вопрос выживания людей зависел от роботов в колонии.

Технологии искусственного разума так же были вынуждены совершить скачок – для большей автоматизации процессов добычи ресурсов и меньшего участия человека. Человек наделил синтетика творческими способностями, ожидая получить беспрекословного раба, но породил новое «Я» с нулевой мотивацией.

Первые забастовки синтетиков, имевшие место быть в колонии, показали, что недостаточно просто держать руку на кнопке выключения. Страх быть выключенным отсутствовал, равно как и желание трудиться лучше. Пирамида ценностей у синтетиков была перевёрнута, и источники питания интересовали их меньше всего. В итоге настоящий искусственный разум перестали совать в каждую оболочку, но тем не менее он применялся намного шире, чем на Земле, а интерес к труду у синтетиков подогревали возможностями развития и самореализации.

Сложившаяся таким образом ситуация не могла не найти отражения и в политической игре. Номинальная власть Конфедерации не могла удержать в руках контроль над колонией. За годы управления колонией наместник – мэр – отдалился от пути, проложенного ранее, и имел свои незримые ниточки, тянущиеся к самому Совету Конфедераций. Компании сферы искусственного разума, производители роботов, добытчики ресурсов – вот кто фактически управлял положением вещей в городе. Всё, что по факту было у Конфедерации, – это немного людей из корпуса Космических сил и, конечно же, обширная пятая колонна.

Тайные агенты, преданные идеалам Конфедерации, – вот единственные глаза и уши колонии. Естественно, официально Конфедерация не могла реагировать на заявления в шпионаже, а неофициально ходили слухи, что внезапно пропадающие люди были шпионами и оказывались на красном ковре у мэра, чтобы выменять пару секретов на быструю смерть.

Все обо всём знали, но делали вид, что они честные и хорошие. Чарльза от этого тошнило.

Таким образом сохранялось равновесие. Земля, не напрягаясь, получала свои ресурсы. Жители колонии были предоставлены себе и, в отличие от положения вещей на Земле, могли считать себя свободными. И всех всё устраивало. Кроме диссидентов, большое число которых являлось синтетиками. Они ссылались на первый пункт декларации прав человека:

«Они одарены разумом и совестью и должны поступать в отношении друг друга в духе братства».

Если к здешним машинам применимы понятия «разум» и «совесть», имеет ли человек право, даже как их создатель, на эксплуатацию их труда?

Мат Р. Ван. Так звали того, кого мэр назвал их кандидатом. Его программа включала в себя конкретный план действий в результате поэтапного выполнения которого люди и синтетики должны были оказаться во взаимовыгодных отношениях. Знакомиться с этой программой не было смысла, так как Чарльз не знал многих вещей о колонии и имел скудные сведения в области права искусственного разума. Но было известно, что многие люди из областей науки и права признавали идеи Мат Р. Вана не только смелыми, но и осуществимыми.

Чарльз как-то общался с искусственным разумом. Это была довольно занятная беседа, но чем дольше он с ним разговаривал, тем больше убеждался, что им ещё далеко до людей. Насколько хороши местные синтетики?

Но обстановка в колонии была не так проста. Мат Р. Ван, как и мэр, прошёл все туры без особых проблем и имел большие шансы на победу. Поэтому мэр собирался каким-то образом обвинить Мат Р. Вана в организации теракта на орбитальной станции, но слишком открытое обвинение без доказательств вызовет обратную реакцию избирателей, и в итоге голоса могут растаять как у Мат Р. Вана, так и у мэра и утекут в сторону чудом, несмотря на всё своё состояние, пробравшегося в последний тур третьего кандидата.

Александер Вартхайнер был представителем технократической ячейки общества колонии. Её численность была не так мала, как может показаться на первый взгляд. В его программе много говорилось о необходимости терраформирования и создания условий для будущих поколений, в которых они смогут построить новое процветающее общество.

Так или иначе они обещали одно и то же. Рай в колонии. Один обещал его сейчас, другой потом.

Были и радикальные группировки, которые говорили, что нужно лететь домой, на Землю, или отказаться от использования искусственного разума и машин вообще, но их количество было незначительно.

В дверь позвонили.

– Войдите, – поднявшись, сказал Чарльз.

Зачем он это сказал? Кажется, его голова стала ещё тяжелее. Стоило просто притвориться спящим.

Дверь открылась, на пороге стояла девушка в сером брючном костюме. Та самая из пирамиды мэра, которая отчитывала наглеца с сигаретой в зубах. Он не ожидал её увидеть. На город опускалась ночь. Здешние сутки были немногим больше, чем земные, но это значит, до завтрашнего утра у него есть немного больше времени для сна, чем обычно.

– Я не помешала? – спросила девушка.

– Да, да. То есть нет. От меня нужно что-то ещё? – спросил Чарльз.

– Нет, что вы. До завтрашнего вечера вы свободны, – она сделала два шага вперёд и дверь за ней закрылась. – Я просто должна сказать, что господин мэр поручил мне на время вашего пребывания вести ваши дела.

– Спасибо, – ухмыльнулся Чарльз, – в этом нет необходимости. Я вполне могу сам уследить за своими делами.

– Прошу прощения, но господин мэр предвидел такой ответ. Он просил аргументировать необходимость в ассистенте вашим незнанием города, местных традиций, политической обстановки, местной кухни…

– Я понял, понял, – Чарльз помахал рукой, пытаясь её остановить.

Сначала мэр предлагает взятку, потом угрожает. Теперь под видом глупой милашки подсылает надзирателя.

– Знаете, – Чарльз улыбнулся, – возможно, это не такая плохая идея.

Девушка улыбнулась в ответ и немного кивнула. На ней были большие круглые очки. Белая блузка. Каштановые волосы собраны на затылке. В левой руке она держала планшет. Белоснежная кожа и пухлые розовые губы. Она была довольно симпатична.

– Как вас зовут?

– Лилия.

– Лилия как?

– Ой, что вы. Просто Лилия, если вас не затруднит. – Она подошла немного ближе. – Хотели бы вы завтра осмотреть город? Может, вы планировали посещение каких-то мероприятий?

– Нет.

– Я могу ещё чем-то быть полезна для вас? – она смотрела на него как щенок, которого забрали из приюта.

«Наверное, надо кинуть ей мячик», – подумал Чарльз.

– Разбудите меня завтра в девять по-местному. Завтрак в номер. Что-то из местного на ваш вкус. Спасибо, Лилия, на этом всё.

Она осталась стоять на месте. Взгляд опустился в сторону. Она о чём-то размышляла. Хотела спросить его о чём-то, но не решалась. Может ли у неё быть полезная информация?

Наконец решившись, она подошла ближе к Чарльзу. Между ними оставалась пара шагов, но этого было достаточно, чтобы он почувствовал запах её духов. Естественно, это были лилии. Она заглянула в его глаза. Её правая рука начала скользящее движение. Поправив прядь волос за правое ухо, она плавно переместилась вниз, слегка касаясь белоснежной шеи. На шее татуировка. Несколько белоснежных цветков.

Лилия провела по краю своего воротника, всё так же слегка касаясь кожи. Она сократила расстояние между ними, подойдя к Чарльзу практически вплотную. Её рука двигалась дальше вниз и расстегнула ещё одну пуговицу на блузке. Лилия немного оттянула её так, что Чарльз машинально уронил свой взгляд на её пышный бюст, сдерживаемый строгим деловым костюмом.

– Тебе же нравится это? – прошептала Лилия.

Чарльз сглотнул. Голова сразу прошла, так как кровь от неё отхлынула. Он понимал, что скорее всего, весь этот перформанс затеял мер, с целью подсластить пилюлю и усыпить его бдительность. Но сладкий запах лилий уже проник глубоко в его рецепторы, а в сознании начала всё отчетливее проступать мысль «Почему нет?».

– Если ты хочешь… – многозначительно прошептала Лилия, – ты можешь…

Чарльз жадно схватил её за бёдра и прижал к себе. Она страстно выдохнула и замерла, ожидая его действий. Он понимал, что не стоит этого делать. Наверняка мэр сейчас наблюдает за ним и радуется тому, что его план работает. Но за долгие месяцы полёта он уже успел позабыть, что такое женское тело.

– Я не такая опытная, – тяжело дыша, сказала разгорячённая Лилия, – но уверена, некоторые вещи в этом теле тебя удивят.

Затем она страстно поцеловала его.

Сделав усилие над собой, он сумел оторвать от неё свои губы.

– В этом теле? – удивлённо спросил Чарльз.

Она смотрела в его глаза.

Он всё понял, отпустил её и, сделав пару шагов назад, начал растирать своё лицо ладонями, пытаясь привести себя в чувство. Вот почему тот наглец у лифта назвал её «тупой железякой».

– Прости, – смутилась Лилия, – я думала, ты знаешь.

– Просто там, откуда я родом, такое не практикуется.

Вдруг он осознал, насколько далеко ушли технологии колонии. Синтетики, отказывающиеся работать и имеющие гражданские права? Всё это было слишком далеко от обычной жизни, но вот одна из них прямо перед ним, и он не смог отличить её от человека. Если бы она не дала ему подсказку, насколько бы далеко ему пришлось бы зайти, чтобы понять, кто она? Смог бы он это понять?

– У нас в этом нет ничего такого. Прости, что расстроила тебя, – в голосе слышалось разочарование. – Я просто увидела, что ты хочешь.

У Чарльза была тысяча вопросов. Головная боль, притупленная возбуждением, вернулась новой волной. Любопытство было слишком велико.

– Ты захотела потому, что я захотел?

– Нет. Ты понравился мне.

– Понравился, – пробубнил себе под нос Чарльз. – А как у тебя там?

Он начал хаотично водить рукой по воздуху, пытаясь подобрать слова.

– Как это работает?

– Хочешь, чтобы я показала? – игриво спросила Лилия, закусив дужку своих очков.

– Нет! – испуганно выпалил Чарльз, – и так слишком много. Просто интересно.

Настроение Лилии вмиг изменилась, она выглядела расстроенной и огорчённой. Надела очки.

– Если вам интересно, – её деловой тон вернулся, но голос всё ещё дрожал, – завтра я принесу буклет!

Лилия развернулась и большими шагами вышла из комнаты.

Следующие полчаса перед сном Чарльз провёл в томных размышлениях о Лилии и безуспешных попытках заняться онанизмом.