Потерянные люди

01.07 – Мы едем на бал

Дэй подошёл к знакомой двери под старомодной вывеской и уже собирался постучать, как увидел – дверь не заперта.

– Кин?! – неуверенно позвал он.

Ответа не последовало. Здоровяка тоже не видно. Дэй запереживал.

Пройдя в дом, он закрыл за собой дверь. Знакомая зелёная комната. Дэй был здесь ещё вчерашним вечером. Сейчас было ближе к полудню. Может, она ещё не вернулась?

Дэй прекрасно знал, как относится к работе Кин. Знал, что она считает свои машины живыми. Это была командная работа. Кин переживала за них и, скорее всего, отправилась с ними. Буря началась почти сразу с активацией приграничных орудий, но связь отрезало ещё раньше. В такие моменты Дэй, как и половина всех Космических сил, был предоставлен сам себе и решил нанести Кин неофициальный визит.

Решив, что она просто не закрыла за собой, он уже собирался уйти, как вдруг увидел на полу за столом шлем от синего скафандра. Защитное стекло было исчерчено паутинками трещин. Шлем был здесь раньше?

Сердце забилось чаще.

– Ки-ин! – позвал Дэй и с машинной точностью достал из своей заплечной сумки чёрный фонарь, служивший одновременно и электрошокером, дубинкой и многими другими вещами.

Он прошёл в дальнюю комнату. Она представляла собой коридор, по бокам которого, как пивные краны в баре, выстроился ряд зарядных устройств для роботов. Сейчас никого не было на зарядке. Кин никогда не отличалась любовью к порядку, но здоровяк бы просто так не оставил разбитый шлем валяться на полу.

Дэй услышал монотонный писк, доносящийся из дальних комнат. «Что-то случилось!» – мелькнула первая мысль, и он помчался на источник звука. По пути ему встречались остальные части синего скафандра.

Она точно вернулась. Она была там. Она была за стеной. Что с ней?

– Ки-ин! – грозно позвал её Дэй, расправив фонарь, превратив его в дубинку, по поверхности которой затрещали электрические разряды.

Писк доносился из ванной комнаты. Залетев туда, он увидел на полу длинные пряди рыжих волос. Звук издавал душ, сигнализирующий об окончании воды в баках. На полу лежали ножницы. Дэй отодвинул шторку.

– Кин? – жалобно позвал он её.

Она лежала на полу душевой вся мокрая, в нижнем белье. Её волосы были коротко острижены в хаотичном порядке. Руками она прижимала что-то к груди.

Она дышит? Дэй приблизился к ней.

– Кин!

Тут Дэй понял, что зачем-то держит в руках шлем, и хотел поставить его на пол, но он выскользнул из взмокших ладоней, и треснувшее стекло, залатанное герметиком, разлетелось вдребезги. Звук разбитого стекла разнёсся по маленькой душевой.

Кин широко открыла глаза. В приступе страха она начала шевелить руками и ногами, но они только скользили по кафелю, и она никак не могла найти точку опоры, а от этого паниковала ещё сильнее. В поисках источника шума на глаза ей попался шлем. Лёгкая тряска от холода переросла в дрожь, граничащую с приступом эпилепсии. Дэй упал перед ней на колени, схватил её за плечи и начал прижимать к себе. Эпилепсии у Кин никогда не было. Зато были душевные проблемы.

– Кин! Кин! – он пытался докричаться до неё. – Это я! Дэй! Всё хорошо! Всё кончилось!

Её продолжало трясти. Она была холодная. Она была в ужасе. Она не понимала, где она. Пытаясь привести её в чувство, он отвесил ей пощёчину. Кин продолжала таращиться в одну точку. Проследив за её взглядом, Дэй понял, что приводит её в такой ужас. Схватив шлем, он выбросил его из ванной комнаты и продолжил попытки привести её в чувство.

– Кин! Кин! Это я! Дэй.

Теперь она смотрела на него. Она не узнавала его. Дэй был напуган не меньше Кин. Он заметил, что она прижимает к себе кусок обугленного металла.

– Что это? – не зная, что предпринять, Дэй протянул руки к обугленному куску металла в её руке.

– И-и-и! – запищала Кин как новорожденный котёнок, изо всех сил прижав руками предмет к груди.

Одним рывком Дэй вырвал это из рук Кин. Куском обугленного металла оказалась рука робота. Рука, которая совсем недавно принесла Кин кофе и поджаренные тосты.

Обозлённая Кин оскалила плотно сжатые зубы и, схватив ножницы с пола, попыталась ударить ими Дэя. Он успел вовремя отскочить, но, не сумев сохранить равновесие, упал у противоположной стены. Отогнав таким образом обидчика, Кин бросила ножницы и, схватив руку, снова прижала её к своей груди.

Она продолжала дрожать. Её страх передался Дэю. Нужно позвать на помощь. У неё и раньше были срывы, но она хорошо держалась последние несколько лет. Здесь точно нужны специалисты.

Медленно встав, не отрывая спину от стены и не отводя взгляд от Кин, Дэй двинулся в сторону выхода из ванной комнаты, стараясь не создавать лишнего шума и не привлекать внимание. Когда он был уже на выходе, его окликнули.

– Дэй?!

Он развернулся. Она, всё так же дрожа всем телом, смотрела перед собой.

– Все умерли, Дэй!

Он снова занял положение на коленях перед Кин.

– Кин, всё будет хорошо, – он медленно положил руки на её плечи.

Она была смертельно холодная.

– Вставай, тебе нужно согреться.

– Все умерли, Дэй, – повторила она.

Он оглядел комнату и взял полотенце.

– Давай залазь. Я отнесу тебя.

– Все умерли. Снова.

– Никто не умер! Ты жива! Ты не умерла!

Кин медленно нащупала лицо Дэя своими расширенными зрачками.

– Не умерла?

Тишина сохранялась несколько минут. Поняв, что слова бесполезны, Дэй жестами и улыбками убеждая Кин, что она в безопасности, пытался заманить её в полотенце. Дэй знал, что раньше случалось нечто подобное, когда его не было рядом, но всегда думал, что это просто гиперболизированные слухи старушек из соседних домов.

Кин прошептала, боясь, что кто-то может услышать её:

– Все мертвы.

Спустя полчаса Кин, уже согретая, мирно спала в своей кровати, а Дэй размышлял над тем, что ему стоит предпринять. Он был не тем специалистом, которых могли привлечь к работе над устранением последствий. Связи с Конфедерацией не было. Новых указаний не поступало. По сути, он был предоставлен самому себе. Стоит ли вызывать врачей? Что будет с и без того сломленной Кин?

***

– Элизабет! – слёзы потекли по щекам Кин.

Элизабет не отвечала. Кин взмокла и дышала чаще, чем требуется. Она забыла специальную шапочку, и её волосы растрепались по мокрому лицу. Защитное стекло шлема начало запотевать изнутри. Она машинально провела перчаткой по стеклу шлема, только испачкав его.

Вариантов нет.

Собравшись, Кин начала большими и медленными прыжками двигаться в направлении последнего генератора. Элизабет нигде не было видно.

«Если не запустить последний генератор, что будет с сетью? Как скоро военные поймут, что у них ничего не получилось? Если район эвакуирован, то ведь нет ничего страшного? Сможет ли сеть растянуться и выстоять на пяти генераторах? Это что, б***ь, на горизонте? Грозовые молнии?!»

Все эти вопросы крутились в голове Кин, и огромным усилием воли она смогла откинуть их в сторону и вернуться к формулам.

Большой прыжок. Плавный полёт. Медленное приземление. Она уже оставила позади два генератора своей наставницы из трёх. Они были настроены. Элизабет так и не было видно. Собираясь сделать ещё один большой прыжок через тьму, Кин присела и напрягла ноги, но неожиданно нечто с силой откинуло её в сторону.

Она упала на спину. Всё небо чёрное. Стало холодно. Холодно как никогда. Трещины расползались по стеклу. Её длинные волосы устремились к трещинам, словно владея собственным сознанием. Они заразились паникой Кин и теперь пытаются сбежать от уготованной ей участи через губительные трещины в стекле защитного шлема, словно крысы с тонущего корабля.

Кин пыталась закрыть стекло руками. Ничего не получалось. Сердце бешено колотилось в груди. Дышать становилось всё тяжелее.

Вдруг кто-то кпеко сжал её руки и начал мешать ей закрывать трещины в стекле. Надпочечники работают на всю. Она ощущает в себе силу и что есть мощи бьёт по чьим-то рукам, пытающимся схватить её.

Наконец кто-то хватает её за руки и прижимает к полу.

Сквозь свои волосы и трещины в стекле Кин удается увидеть Элизабет. Она что-то кричит ей, но звук пропадает в разреженном громовыми залпами орудий воздухе.

На секунду встретившись взглядами, две женщины видят в глазах друг друга страх. Кин пыталась остановить утечку кислорода, зажимая трещины руками. Элизабет, продолжая кричать, махала чем-то перед лицом Кин и била её по рукам.

«Что ты делаешь?! Помоги мне. Эти трещины! Я же задохнусь».

Дышать стало невероятно тяжело. Как будто ей надавили на грудь. Кин начала слабеть. Теряя сознание, она увидела, как Элизабет распыляет баллончик на защитное стекло её скафандра.

***

Было уже за полдень, когда Дэй заглянул в спальную к Кин. Она лежала, открыв глаза, и прижимала к себе единственное, что осталось от Тетсуо.

– Кин? – осторожно позвал её Дэй.

Она обернулась. Судя по выражению лица, к ней вернулся рассудок, но глаза остались полны грусти.

– А ты зачастил… – загадочно ответила Кин.

– Просто переживаю. По-соседски, – улыбнувшись, смутился Дэй. – Если нужно побыть одной, я могу уйти.

– Нет.

Кин не хотела быть одна. Теперь она ещё более одинока. Она вдруг поняла, что Дэй, в отсутствие сотрудников её бюро, занял одну из самых ближайших к ней позиций. Насколько это было возможно.

– Останься, пожалуйста.

Кин встала с кровати и закинула всё, что у неё осталось от Тетсуо, под кровать. Поняв, что она опять полураздетая, Кин схватила первое попавшееся под руку и натянула на себя. Зелёный растянутый свитер.

– Пойдём, – махнула рукой Кин, – я сварю кофе.

Кин плохо давалась готовка, но кофе она варила хороший. Сидя за столом и размешивая сахар в кофе, Дэй решил не начинать разговор с Кин, пока она сама этого не захочет. Так или иначе она мало общалась с людьми, но здесь постоянно были машины, в своё время заменившие ей одного за другими бесследно уходящих родственников. Теперь же она осталась совсем одна. Ей сейчас просто нужна компания.

Они так и сидели за столом, молча наслаждаясь кофе. Закончив с ним, Кин встала и поставила чашку в раковину.

«Грязная посуда? Куда смотрит Тетсуо!»

Она снова ощутила приступ одиночества.

– Скажи, Дэй, – отрешённо проговорила Кин, – как так случилось, что мы перестали общаться?

– Ну… – задумался Дэй, – ты же знаешь.

– Не знаю.

– Мальчики и девочки, – пожал плечами Дэй, – разные интересы.

– Да, – кивнула Кин и ненадолго задумалась.

Загадочно улыбаясь, она прикурила сигарету и продолжила:

– Знаешь, а ведь когда мы были совсем маленькими, я думала, что, когда мы вырастем, ты будешь моим мужем.

От неожиданного откровения Дэй подавился кофе и начал кашлять. Кин рассмеялась. Прокашлявшись, Дэй не смог не заразиться задорным смехом Кин и тоже начал смеяться.

– Ну, так и что? – вдруг серьёзно спросила Кин.

Дэй понимал, что ничто, кроме её роботов, не в силах сделать её по-настоящему счастливой.

– А как же твоё бюро? – попытался он перевести тему.

– Бюро больше нет, – с грустной улыбкой пожала плечами Кин. – Надо делать что-то.

– И что? Теперь пойдёшь замуж? – задорно спросил Дэй. – Штопать носки и закатывать кимчи?

Кин пожала плечами.

– Почему нет? – ответила она серьёзно. – Я не знаю, что делать дальше.

Дэй задумался. Кин находилась перед неизвестностью и, возможно, испытывала больше страха от неё, нежели от произошедшего прошлой ночью. Ей нужно было направление для движения, как и акула, она могла существовать только в движении.

– Так… что там с твоими роботами? – пытаясь сменить тему, Дэй старался выразить как можно больше заинтересованности.

Хотя ему было и вправду интересно, получилось так, что он переигрывал.

– Тебе же положена компенсация. Купишь новых.

Сказав это, он вдруг понял, что ещё слишком рано спрашивать Кин об этом. Но других тем для разговора найти не мог, ведь в действительности он не знал Кин. По крайней мере, не знал той, какая она была сейчас.

Кин хотела ответить, что всё прошло неплохо и это просто машины, а ещё если бы кто-то другой был бы там, на стене вместо неё, то всё бы пропало.

– Это не то, – совсем загрустив, ответила Кин, а потом неожиданно начала вываливать на Дэя всё, что произошло. – Я отправила всех туда. Потом встретила Элизабет. Мы, типа, должны были восстановить сеть по-быстрому, пока все вокруг умирали. Я сначала думала, что она умерла, а потом я чуть не умерла. Она пыталась помочь, но я не понимала. А потом…

– Погоди, погоди. Экраны сети? – прервал её Дэй. – Я думал, ты специализируешься на машинах, роботах, искусственном разуме?

– Да, – спокойно кивнула Кин. – Не-ет. Это не то. Понимаешь, математика ведь везде одна и та же, если ты хорошо считаешь, можно стать кем угодно.

– Получается, из тебя выйдет хороший бухгалтер?

– Из меня бы вышел самый лучший бухгалтер в колонии, – игриво рассмеялась Кин.

– Тогда подумай о карьере бухгалтера. Считаешь ты явно лучше, чем закатываешь кимчи.

Дэй улыбнулся в ответ. Если бы обычный человек шутил в такие моменты, могло показаться, что он в порядке, но Кин не была обычным человеком.

– Потом мы с Эли бежали без оглядки, точнее, она тащила меня. Меня подвели волосы, долго рассказывать, поэтому теперь вот так, – она направила два указательных пальца на свои волосы и улыбнулась, – мне нравится, давно хотела попробовать что-то такое.

– Я видел у тебя… Это его рука? Здоровяка? – грустно спросил Дэй.

– Да. Это всё, что осталось от него, – Кин говорила как обычно, чуть весело, как будто обсуждала начинку праздничного торта, но так она выглядела только снаружи. – Я случайно наткнулась на неё, когда мы улепётывали оттуда.

– Может, он ещё там?

– Да не. Ты чё. Там такое было. Как в Библии. Целый район сровняло с землёй.

– Помнишь, как он научил нас делать мыльные пузыри? – сказал Дэй с натянутой улыбкой, пытаясь игнорировать информацию о падении орбитальной станции и фокусироваться только на состоянии Кин.

– Неа, – безразлично пожала плечами Кин.

Дэй встал и подошёл к ней. Глаза Кин широко распахнулись. Он взял её за руки.

– Ты же знаешь, что можешь обратиться ко мне. Я всегда помогу.

Кин стало неловко. В любой другой момент она могла выдать навскидку с десяток шуток, но она всерьёз смотрела на губы Дэя, размышляя над тем, стоит ли поцеловать его прямо сейчас. Она уже приблизилась к нему, немного облизав свои губы, и медленно вставала на цыпочки, как их прервал хруст разбитого стекла.

Это были осколки стекла защитного шлема, которые трескались под весом колёс инвалидного кресла, наехавших на них.

В дверном проёме в кресле с забинтованной ногой сидела Элизабет.

– Ой.

Выскочивший из неё звук говорил о неловкости и походил на извинение.

Кин расхохоталась во весь голос. Элизабет тоже захихикала, прикрывая губы ладонью. Дэй, поддавшись общему настроению, тоже начал выдавать смех небольшими порциями.

– Ах ты старая карга, – переводя дыхание, в шутку нападала Кин, – не видишь, у меня тут личная жизнь наклёвывается? Какого хрена надо?!

– Я-то старше всего на…

Элизабет посмотрела на незнакомого молодого человека.

– Неважно. А во-вторых, я тебе жизнь спасла, и теперь твоя жизнь принадлежит мне.

– Не-ет! – начала отчитывать её Кин. – Ты специально нам помешала, потому что сама слишком стара для всяких таких штучек.

Кин подскочила к креслу-каталке и начала шутливо пинать его по большим колёсам.

– Давай вали! Опоздаешь на свой шатл!

– Какой шатл? – серьёзно возмутилась Элизабет. – Город парализо…

– Шатл отбывает в климакс! – выкрикнула Кин, пародируя голос диктора, объявляющего рейсы в Гавани, и рассмеялась.

Дурацкий детский смех всегда передавал всем вокруг её позитивный настрой, но Дэй и Элизабет знали, что это напускная радость.

– Как ты смеешь! Мне до климакса, как тебе до полового созревания, – выпустив показную обиду, смеялась Элизабет. – Когда сиськи-то вырастут?

– Лучше уж так, чем ходить с имплантатами как у тебя, – сказала Кин, потрогав себя за грудь. – Дэй! Тебе чьи больше нравятся?

– Э-э… – неловко затянул Дэй, начиная краснеть оттого, что встретился глазами с Элизабет, после того как скользнул взглядом по её груди.

– Здравствуйте! Приятно познакомиться! Я Дэй! – он вмешался в их перепалку и улыбаясь, протянул руку Элизабет.

Несмотря на разницу в возрасте и манеру разговора, Дэй видел, что между ними были хорошие приятельские отношения. Он был приятно удивлён, что кто-то кроме него способен общаться с Кин, пусть даже в такой странной манере. Ему стало тепло от мысли, что у Кин есть кто-то ещё.

Элизабет, посмотрев на Кин, не пытаясь скрыться от Дэя, подавала ей сигналы, призывая следовать этикету. Кин, закатив глаза и скрестив руки на груди, немного потопав ногой, сдалась.

– Дэ-эй, познакомься! Это Элизабет, – Кин вытянула обе руки в её направлении. – Мы… Ну, типа, из одного университета…

– Я была её преподавателем, – Элизабет, улыбаясь, пожала руку Дэя.

– Это ещё вопрос, кто кого чему научил, – пробубнила себе под нос Кин.

– Кин рассказывала, как вы спасли ей жизнь, – Дэй схватил её руку обеими своими и начал усиленно трясти. – Я очень, очень вам благодарен.

– Эли, это Дэй. Он, типа, живёт недалеко, и мы вроде дружили в детстве.

– Никогда о вас не слышала, – ответила Элизабет. – Но такая уж наша Кин.

Дэй улыбнулся и ответил кивком.

– А ты чё на колёсах? – Кин снова ударила ногой по ближайшем колесу кресла-каталки и, изображая голос старушки, продолжила: – Бедро болит, когда идёт дождь.

– Я повредила лодыжку, когда спасала твою неблагодарную жизнь, – игнорируя нападки, ответила Элизабет.

– Спасала твою жизнь, – передразнивая ответила ей Кин и, показав язык, продолжила деловито: – Что надо? Зачем пришла? Спасибо, что спасла, но денег не дам.

– Я пришла за тобой. Собирайся. Мы едем на бал.

– Ты чё, рехнулась?! Какой бал?! – грубо ответила Кин, разрушив дружескую атмосферу.

– У мэра приём в пирамиде. Нас наградят. Ты понимаешь, что это значит?

Кин упала на колени перед Элизабет и, изображая заплаканный голос, разрыдалась.

– Мама! Я не хочу идти в школу! Эти дети злые и не любят меня!

– Очнись, Кин! Наша тема сработала. На этом можно неплохо подняться. Ещё хочешь заниматься настоящей наукой или будешь вечно играть в песочнице со своими роботами? Я купила тебе платье, точнее, несколько. Пакеты на входе. Не поможешь занести, Дэй?

– Да, конечно, – немного растерявшись, ответил Дэй и отправился за платьями.

– Если ты так и не научилась краситься, я помогу. Ты должна мне, так что…

– Это я-то тебе должна? – наигранно возмутилась Кин.

– …так что иди, собирайся. И сразу говорю, – сказала Элизабет строго, – не трать наше время, нам ещё придётся заехать к парикмахеру.

Дэй вернулся с пакетами. Кин молча поднялась и вышла из кухни. Оставшись вдвоём, они оба испытали какую-то неловкость.

– Знаете, она очень талантлива, – начала Элизабет.

– Да.

– Но она разбазаривает свой талант.

– Она не такая, как все.

– Это точно.