Шрифт
Source Sans Pro
Размер шрифта
18
Цвет фона
XXXI. Ершовка
Когда они подскакали к воротам – Митька всё так же стоял на стене и смотрел в сторону леса. Ефим запер ворота и стоял тут же – рядом. Митьке явно было нехорошо – весь рукав был в крови. Воевода и Алексашка слезли с коня и побежали на стену. Ничего существенного за это время не произошло – разве что облако пыли стало чуть ближе. Буслаев внимательно оглядел Митьку.
–Э, парень, да тебе к лекарю надо. Вон кровь, аж на землю льётся.
–Нет! – в привычной себе манере заорал Митька, – Не надо мне никакого лекаря! Я уехать отсюда хочу, да поскорее!
–Это куда же это ты поедешь? Сам говоришь – враг тут сейчас будет.
–На юг поеду, в Мегалополис поеду, в Город Мастеров поеду, куда угодно, но тут я не останусь! – вопил Митька.
–Да не ори ты, никто тебя тут держать не собирается. Нужен ты больно кому. В общем так, парень. Как, бишь тебя?
–Митька. – подсказал Алексашка.
–Так вот, Митька. Ты горячку, значится, не пори. Я вижу, что тебе лекарь нужен, а не то скоро у тебя и взаправду горячка начнётся. Ты пока ещё в здравом уме – меня выслушай. Мы вот как сделаем. Сейчас сюда дружина моя придёт, и ты всем расскажешь, что у вас в Бенгаловке произошло. Как расскажешь – Ефим отвезёт тебя к Федосею, лекарю нашему. Федосей лекарь хороший, травами лечит. Он твою рану живо обработает, чтобы не загноилась, да Антонов огонь, чтобы не начался. Как к лекарю сходишь – садись на своего коня, и скачи куда хочешь – тебе восточные ворота откроют.
Тут Буслаев посмотрел на Ефима:
–Кстати, Ефим. А все ли ворота закрыты в городе?
Ефим замялся:
–Не знаю я. Егор Никитич. Я ведь только за западными своими слежу.
Воевода сурово посмотрел на Ефима, но понял, что ругать его не за что, а потому сказал:
– Ты, Ефим, садись сейчас на моего вороного, и объезди все городские ворота. Скажи, чтобы срочно запирали. Однако – крестьян пусть впускают в город, ежели побегут в Ершовку. Ступай.
Ефим сел на коня и ускакал.
Воевода снова посмотрел на Митьку:
–Ну что, согласен?
Воевода говорил сурово и властно, но при этом как-то успокаивающе, даже немного по-товарищески. Это, казалось, приободрило Митьку. А потому он просто сказал:
–Согласен.
–Вот и хорошо. Теперь будем ждать дружину.
И потянулись томительные минуты ожидания, показавшиеся Алексашке часами. Они всё стояли на стене и смотрели на столб пыли. Он всё приближался. Приближался хоть и медленно, но грозно и неумолимо. Времени оставалось, может быть чуть больше часа.
Наконец на улице показались первые дружинники – кто бежал, кто ехал на лошади. Воевода с облегчением вздохнул – всё-таки передал им Фёдор его приказ! В глубине души воевода боялся – вдруг, скажем, телега сломается, и Фёдор не доедет? А может, и вовсе забудет передать приказ воеводы – по старческой своей забывчивости. Но послать кроме Фёдора было некого, и воевода понадеялся на него. И как оказалось – не зря. Не забыл Фёдор, всё точно передал.
Дружинники всё продолжали прибывать. Но за дружинниками, к великому неудовольствию воеводы, к воротам потянулись целые толпы простого народа. Вслед за дружиной шли, гончары, кузнецы, портные, крестьяне, бабы с детьми и даже древние старцы.
–А вас кто сюда звал?! – Не выдержав, закричал на людей воевода. – Я только за дружиной своей посылал!
–А ты, Егор Никитич, на нас не кричи. Коли враг на нас идёт, так ведь и мы тоже знать то обязаны. Али мы стадо безмолвствующее?
–Какой ещё враг?! Кто вам про врага сказал?! – снова закричал воевода.
–А ты что же скажешь, что нет врага что ли? – язвительно заметил кто-то из толпы.
Тут воевода заметил у ворот и телегу с гнедым, а телеге Фёдора. А потому напустился на него:
–Это ты им сказал, старый хрыч?! Ты народ баламутишь?!
Но Фёдор был удивительно спокоен:
–Ничаво я не говорил им, Егор Никитич. Только дружине и сказал, как ты велел. А больше – никому.
–Никому?! Никому?!!! А эти-то все тогда откуда тут?! Откуда они узнали-то?!!!
–Слухами земля полнится. – философски заметил Фёдор.
Буслаев громко выругался, но от Фёдора отстал, «Может и правда лучше всем сразу сказать? – рассуждал он про себя. – Времени – то в обрез. Да к тому же они действительно тут живут, им же и на этих стенах с врагом сражаться и смерть принимать, а потому и знать они обязаны».
Одного только боялся он – паники. Уж слишком быстро враг подходил. Если из посадов и успеет весь народ в город прибежать – то из деревень – точно нет. «Ладно, Будь что будет. Говорить – так уж всем сразу» – решил Буслаев. К тому же было понятно, что народ уже так просто не разгонишь.
Народ между тем всё прибывал и прибывал. Места у ворот почти не осталось. С великим трудом сквозь толпу верхом на вороном протиснулся Ефим.
–Ну что, всех объехал? – спросил у него воевода
–Всех, Егор Никитич.
–Все ворота закрыли?
–Все.
–Вот и ладно.
Буслаев решил, что тянуть дальше нет смысла. Народу и так уже было слишком много, да и ждать дальше было нельзя.
–Иди за мной. – сказал воевода Митьке.
Они вдвоём подошли к лестнице, ведущей на стену, и поднялись на несколько ступенек, чтобы из толпы было их хорошо видно. Поднявшись на ступеньки, они стали ждать, пока в толпе всё затихнет. Люди сразу всё поняли, и зашикали на особо говорливых. А потому уже через пару минут в толпе воцарилось молчание. Сотни глаз смотрели на воеводу и Митьку.
Буслаев, не откладывая в долгий ящик, громко заговорил:
–Люди свободной Ершовки! Беда идёт на нашу землю! Враг идёт сюда, и скоро будет под нашими стенами!
В толпе послышались крики, но воевода подняла руку, приказывая замолчать.
–Вот этот человек (Буслаев указал на Митьку) сегодня прискакал к нам из Бенгаловки. И сейчас расскажет всем нам обо всём.
О чём «обо всём» – воевода решил не уточнять. Да он и сам толком не знал.
Митька физически ощущал, что все взгляды сейчас устремлены только на него. Ощущение это, надо сказать, было довольно неприятным.
Воевода тоже повернулся и посмотрел на него:
–Ну что парень, рассказывай.
И Митька рассказал.
