Свадьба. Повести и рассказы о любви

Тёща

А свадьба продолжала свое разгульное шествие и без молодых… Гости ели, пили, разговаривали и смеялись, в некоторых частях стола шли громкие рассуждения и споры, междусобойные тосты.

Рядом с пустующим местом молодоженов сидела грустная теща (мать невесты) над рюмкой темного напитка (кока-кола, как потом оказалось, а не коньяк) и тарелкой не надкушенного куска курицы. Она гоняла по тарелке разрозненные шарики зеленого горошка и, как мне показалось, выла заунывную мелодию с закрытым ртом.

– Что-то случилось? – спросил я, подсев к ней на свободное место.

– Да ни в коем случае, – грустно ответила она. – Всё абсолютно на своих местах, как и каждый день в моей жизни.

– Ну, как же?!. Всё-таки свадьба дочери! А Вы говорите про какую-то обыденность!…

– А чем этот день, кроме ожидаемого счастья для дочери, может лично для меня изменить жизнь? Они молодые… Вон, уединились, отгородились, – и ничего уже не видят. А у меня всё в том же русле. Да и с дочкой теперь буду видеть реже, а поговорить по душам будет просто недосягаемо.

– Да прекратите. Привыкнете и всё устаканится.

– Конечно, устаканится, – махнула женщина рукой куда-то себе за спину. – Уже устаканилось. Ведь просила же, как человека! Так нет же, и в день свадьбы дочери нажрался до беспамятства, как свинья, и лежит теперь на кушетке в мужской комнате. Стыдно людям показать…

Я стал понимать, почему она такая грустная, и почему одна на свадьбе любимой дочери. А та распалялась всё больше, стала шепотом жаловаться, пока не расплакалась. Я подхватил со стола большой фужер, наполнил кока-колой и настоял, чтобы она выпила его залпом, как лекарство от грусти. Она выпила, задохнулась от пузырьков, закашлялась, но продолжала хныкать. Чтобы не смущать сидящих рядом ее слезами, я предложил ей пройтись по зданию, которое фактически было полностью в нашем распоряжении. Сегодня этот комплекс: столовая+конференц-зал+спортивный зал+танцевальный зал+гимнастический комплекс+драматургическая сцена и бог или администратор знает какие еще помещения – был пуст по причине выходного дня и занятой для свадьбы столовой.

Теща – а я так и называл ее всё время, чтобы привыкала к новому почетному званию – продолжала реветь, вытирая лицо платочком. И причитала, как на сцене, куда мы и забрались в своих скитаниях. В зале перед сценой было темно и пусто. Сцена не была освещена. И только нам, когда глаза привыкли к густому мраку после света стало видно ее убранство.

– … Каждый день! Вы только представьте себе – каждый день, – продолжала она, усевшись верхом на кушетку посреди сцены. – Эта нелюдь приходит домой уже хорошо поддатый. Потом добавляет потихоньку и добавляет. Он, – видите ли, – должен расслабиться после работы!… И елозит по дому, елозит… Телевизор включит, лежит на диване и постоянно бегает курить. То в кухню, то на лоджию. Вонь от спиртного, от сигарет, от…

Теща опять разрыдалась. Я протянул ей полную бутылку кока-колы, которую прихватил про запас со стола, и когда она сделала первый глоток, придержал донышком вверх, придавив затылок так, чтобы она не могла отпрянуть назад. От такого неожиданного положения жидкость продолжала литься ей в рот и она глотала его крупными глотками с выпученными глазами. Когда ей удалось вырваться, закашлялась и замахала обеими руками. Потом притихла, словно прислушиваясь к своим ощущениям.

– А Вы знаете, на самом деле как-будто полегчало. Вот только мужчина в нем уже давно умер. И кроме шлепков меня по заднице он ничего мне предложить уже не может. А мне хочется больше… – и опять завыла в голос.

Я принес из глубины сцены стул и присел рядом. Она рыдала и рыдала со словами «Хочется!». Тогда я просто погладил ее по голове, и она стала, как кошка, вытягивать голову вслед за моей ладонью. Я погладил уже по шее и плечам, потом по спине с сильным нажимом, придерживая ее другой рукой за грудь спереди, чтобы не свалить ее вперед. Сначала за одну грудь, потом за другую грудь придержал. Теща повернула ко мне лицо и почти в полной темноте я разглядел горящие глаза голодной женщины.

Наклонив ее лицом к кушетке я стал вытягивать из-под нее платье, на котором она сидела с тех пор, как взгромоздилась верхом на кушетку. Она сама рефлекторно и осознано привстала, чтобы мне легче было вынуть платье из-под нее. Под платьем обнаружилось, что на ней нет нижнего белья «на нижнем этаже» туловища. Одной рукой я продолжал мять ее груди, а другой стал всё больше наклонять ее лицом к кушетке, пока не уложил ее на нее грудью. Задранное почти на голову платье обнажило в полутьме ее зад с широко раздвинутыми ногами. А между ног у их основания – темное пятно.

Я подсел за ней на кушетке и потрогал это темное пятно. Влажно, как и положено. Провел пальцем по губам между ног и другой рркой по губам на лице. Когда я ввел палец между губ между ног, то мне показалось, что там несколько суховато. Тогда я намочил ее слюной все пальцы обеих рук и смочил ее половую область. И только после этого приставил к ней член.

Возбужденный член сам впереди меня старался туда попасть. Я направил и надавил им между губ, от чего те раздвинулись и пустили меня в преддверие. Чтобы впустить меня дальше, женщина немного привстала, направив свою срамную область мне почти в лицо. Я сразу воспользовался этим и вошел в нее. Теща охнула, вздрогнула всем телом и тяжело задышала. Похоже было на то, что на самом деле не обманывала и не приукрашивала ситуацию, – ей на самом деле ОЧЕНЬ хотелось секса, но муж с ней не спал. Теперь, стоя над кушеткой с раскоряченными в разные стороны ногами, она стала двигать тазом в разные стороны, словно болтая членом в разные стороны и одновременно проталкивая его глубже и глубже, приседая на нем.

Постепенно теща присела ко мне на лобковую часть, тесно прижавшись к промежности своими половыми губами. Мой «змей» заполз ей так глубоко, как позволяла его собственная длина. Новоявленная любовница под воздействием страсти и желания не синхронно и неритмично покачивалась из стороны в сторону, не привставая с меня, словно исполняла какой-то немудреный медленный танец. И это меня не устраивало. Я снова пригнул и уложил ее лицом вниз на кушетку и начал наяривать свой танец в приятном мне темпе и стиле внутри нее. Разогнался до скорости швейной машинки, как мне показалось, когда подо мной раздалось нарастающее мычание. От этого член стал раздуваться вширь и я быстро кончил. Когда из меня ударила струя, то теща подо мной заорала таким истошным криком, что я даже испугался, но потом, когда она просто стала тихонько подвывать, успокоился.

Я стоял над ней некоторое время с расстегнутой ширинкой и раздумывал, не вставить ли ей еще в рот. Теща с членом во рту, – это было бы прекрасно. Не попал в рот к дочери, – можно и во рту тещи побаловаться. Но она протянула руку, нашарила бутылку кока-колы и стала глотать из нее большими глотками. Пришла на ум мысль, что она своим дыханием и оставшимися во рту каплями напитка может обжечь (или пощипать) головку, и совать в рот незнакомой женщине свою драгоценность расхотелось. Пристраиваться снова к ней сзади я тоже уже не хотел. Оставалось только пристроить ей назад ее платье и осторожно вывести ее к гостям.

– Не исчезай совсем, – сказала она. – Мы еще не всё обсудили сегодня за кулисами. Есть еще много тем для разговора. И не для одного разговора…

Потом я пошел, не скрываясь, в сторону кулис и прошел вдоль задней части сцены мимо большого количества всяких занавесей, занавесок, ширм, тканевых перегородок и всего такого подобного…