На даче
Натану Эйдельману
Мы снова на даче. Шиповник растёт на опушке,Где прячутся в травах грибы, что зовутся свинушки.Прогулки вечерние и разговор перед сномО первенстве мира по шахматам или погоде,Опилки в канаве, кудрявый салат в огородеИ шум электрички за настежь раскрытым окном.
Сосед мой – историк. Прижав своё чуткое ухоК минувшей эпохе, он пишет бесстрастно и сухоПро быт декабристов и вольную в прошлом печать.Дрожание рельса о поезде дальнем расскажетИ может его предсказать наперёд, но нельзя же,Под поезд попав, эту раннюю дрожь изучать!
Сосед не согласен – он ищет в минувшем ошибки,Читает весь день и ночами стучит на машинке,И, переместившись на пару столетий назад,Он пишет о сложности левых влияний и правых,О князе Щербатове, гневно бичующем нравы,О Павле, которого свой же убил аппарат.
Уставший от фондов и дружеских частых застолий,Из русской истории сотню он знает историйНе только печальных, но даже порою смешных.Кончается лето. Идёт самолёт на посадку.Хозяйка кладёт огурцы в деревянную кадку.Сигнал пионерский за дальнею рощей затих.
Историк упорен. Он скрытые ищет истокиДеяний царей и народных смятений жестоких.Мы позднею ночью сидим за бутылкой вина.Над домом и садом вращается звёздная сфера,И, встав из-за леса, мерцает в тумане Венера,Как орденский знак на портрете у Карамзина.