Богатый Север – Бедный Юг

Пролог

Мерцающие белые точки на черном фоне увеличивались с каждой пульсацией. Стук в голове усиливался, будто требовал, как можно скорее открыть глаза. И я их открыла…

Где я? Кто я? Что я? Почему я вижу то, что вижу? И почему я именно здесь?

Холод. Темные стены. Моргающий желтоватый кружок света свисал на нитке. Нитка. Что это за слово и откуда оно мне известно?

Я сижу на чём-то мягком. Моё тело чувствует тепло прилегающей ко мне ткани. А как я выгляжу? Я вытягиваю то, что инстинктивно могло и хотело вытянуться. Руки и ноги. Ткань обматывает их не полностью, и потому они кажутся комически длинными. Я хрипло усмехнулась.

Почему? Почему я сочла это забавным? И почему я издала именно этот звук при виде своих конечностей?

Я стала щупать себя, чтобы как-то разобраться, что я из себя представляю. Кончики пальцев немного неприятно холодят мою кожу. Я нащупываю все бугры и впадины в своём и, в то же время, чужом теле. Мне любопытно и совсем не страшно.

Неожиданно, позади себя, я слышу какой-то звук. Я чувствую неприятную щекотку по спине, которая заставляет меня поёжиться. Что это за звук? Шумный вздох через рот, звук, проглатывание. Всхлип!

Мгновение, и я оборачиваюсь на звук. Передо мной кто-то стоит. Оно не я. Оно ниже, морщинистее. У оно нет некоторых моих бугров, что у меня. Оно старше и немного иное…мужчина.

Его тело облеплено многими разными тканями. Сверху есть несколько штук. О – деж – да. Глупое, несуразное, и в то же время, родное слово На одной конечности тоже, но кожа иная. Чааа-сы. Ещё глупее звучит.

На нижних конечностях, на которых он стоит, что-то твёрдое, упругое, чистое и…солидное. Но это не ткань и не то, что у него сверху на…руке. Кожа. Обувь.

Он подходит ко мне. Обувь издаёт звук. Цок-цок. Что-то твёрдое, холодное снаружи и теплое внутри. Сверху, на двух подвижных шариках, прикрытых прозрачной грузной штукой, выступает прозрачная жидкость и стекает по морщинистой коже.

Мужчина разводит в стороны конечности и мягко окутывает ими. Тепло. Вкусно и резко пахнет. И опять этот звук. Всхлип. Я хочу подать звук, но выходит лишь мычание. Почему я захотела издать его? Чего я ожидала от напряжения внутри меня? Видимо, я что-то хотела сделать, что я могла, но не вышло. Я стала снова мычать, пытаясь унять необъяснимое желание исполнить что-то, чего сама не понимала.

Мужчина всхлипнул ещё раз, и тело задрожало от неожиданного звука. Его голос. Вот что я пытаюсь сделать. Я пытаюсь что-то сказать. Мужчина проводит рукой по верху и боку моего …чего? Я чувствую тепло и …безопасность.

Он гладит меня и говорит: «Прости, мне пришлось это сделать. Ты слишком много знала».

Тело моё начало дрожать. Что-то заставляло меня съёжиться и медленно отползать назад, подальше от мужчины. Я стала бояться.

Глава 1

Фрагмент из учебника Новейшей Истории… до некоторых редакций:

«Человек – неизвестно кем запущенный механизм на самоуничтожение. Процесс медленный, но верный. Человек может создать нечто прекрасное, так же уничтожает по щелчку пальца, повредив всё, что окружало некогда то, что было восхитительным и совершенным, ради своего временного блага.

Человек придумывает вещи для собственного комфорта и уничтожает экологию.

Человек строит здания, разрушая старые сооружения, в которых могут существовать другие создания.

Человек плодит необдуманно огромное количество потомства, заранее обрекая его на голод и нищету.

Человек решает проблему с перенаселением, создаёт искусственные болезни, непреднамеренно вводя мир в финансовый коллапс.

Человек посылает людей на решения конфликта войной, понимая, что ведёт себе подобных на смерть.

Человек запускает бомбу в город, показывая свою силу, убивая невинных жителей того места.

Так было всегда, но с XX-го века нашей эры конфликты между человеком с себе подобным стали нарастать сильнее. Человек становился умнее, прогресс ощутимее, а власть стала более осязаемой и досягаемой. Не самые лучшие индивиды пользовались возможностями, и это приводило к многочисленным военным конфликтам.

Этот век был самым массовым по смертности. Эпидемии, войны, восстания, революции, экологические катастрофы – чем больше человек добивался высот в прогрессе, тем больше это приводило к страшным последствиям.

Казалось бы, следующий век должен был ознаменовать начало новой эпохи – эпохи мирного времени, ведь поучающих уроков истории самого жестокого века было предостаточно.

И поначалу мир кое-как придерживался этого устоя. Иногда вспыхивали теракты, восстания, природные катаклизмы, однако по сравнению с событиями прошлых лет, эти случаи казались мелочными.

Маховик жестокости стало раскручиваться сильнее к началу двадцатых годов XXI-го века.

Никто так и не сможет объяснить, когда началось это четкое разделение мира на Север и Юг, скорее всего, к этому привели сразу несколько факторов: эпидемия, борьба за мировое господство, массовая миграция и частые убийства на почве религиозных убеждений.

Положительные слова теряли границы и приобретали противоречивые понятия. Некогда положительные слова как «толерантность» и «феминизм» стали приобретать у некоторых индивидуумов понятие абсурдности и большей враждебности, сменяя полюс жестокости на другого человека.

Теперь человек европеоидной расы мог лишиться работы, если человек другой расы мог заявить, что его не повышают по карьерной службе из-за этнической принадлежности, даже если это было не так – это было абсурдное понятие о толерантности.

А женщина, которая боролась за право безопасно возвращаться домой без угрозы быть изнасилованной мигрантом, могла стать в сравнении заодно с женщиной, которая без причины заявляла о том, что ВСЕХ мужчин стоит уничтожить – здравый феминизм путался с другим, более радикальным направлением.

И это лишь незначительная проблема.

Мир сходил с ума.

Ситуации становились критическими, конфликты всё чаще имели необратимые последствия, правители сходили с ума, в попытке удержать власть, диалоги не приносили результатов, так как никакая из конфликтующих сторон не хотела идти на уступки – гуманизм расценивался как слабость, человечество вновь обратилось к оружию и насилию.

Настала Третья Мировая Война. В этой Войне не было ни победивших, ни проигравшись – все просто устали воевать. Человечество изнывало от голода и последующих болезней. Из-за упрямства всех сторон, было принято абсурдное и весьма противоречивое решение – прекратить связи с странами, которые были полностью противоположны друг другу. Так мир разделился на Север и Юг, в котором присутствовали свои устои.

Европа, Северная Америка, Россия и малая часть Казахстана стали Севером. Всё, что не впадало в этот список, кроме Австралии, Сингапура, Южной Кореи, Японии, Тайвани, небольшой части Китая и стран Латинской Америки, попадало под Юг. Остальные зоны попадали под понятие «Экономический нейтралитет» – то есть эти страны могли быть связующим экономическим звеном между Севером и Югом.

Путешествовать теперь можно было только либо по странам Севера или Юга, смотря какой стороне принадлежала страна путешественника. В страны Экономического нейтралитета можно было попасть, если работа вынуждала иметь какие-либо экспортные отношения вне конкретной стороны.

Межрасовые пары должны были четко принять ту или иную позицию. Среднего понятия не было дано – Север или Юг разводил и вынужденно депортировал в те страны, к каким относились те или иные люди.

Миграция жестко пресекалась – каждая сторона жила своими устоями и не интересовалась новостями из «иного мира».

Несмотря на то, что Экономический нейтралитет способствовал продолжать экономические отношения, Север и Юг пережили серьёзный экономический кризис в начале разделения, что привело к огромному проценту безработицы и, соответственно, к бедности. На восстановление уровня «до Третьей Мировой Войны» было потрачено около пятнадцати лет.

Север победил в этой гонке. Юг заметно отставал, несмотря на крепкого союзника в виде промышленного Китая.

В связи с улучшением качества жизни, в Севере повысилась рождаемость. Было введено правило на рождение одного ребёнка. До сих пор не были решены классовые неравенства. (вычеркнуть!!!)

Юг не контролировал рождаемость, ожидая, что с большим количеством работников с малых лет, экономика сможет улучшиться, однако из-за плохого качества жизни и слаборазвитой медицины, это не приводило к колоссальным успехам. Так Север и Юг, которые непоколебимо существовали на протяжении тридцати лет стали называться теперь Богатый Север и Бедный Юг. Некоторые уголки Юга всё же преуспевали в жизни – ЮАР, часть Арабских Эмиратов, часть IT-отрасли в Индии, но полностью содержать население Юга им было всё же не под силу.

Большое количество жителей Юга пыталось пересечь границы Севера, чтобы устроить лучшую жизнь. Однако на границе их жестко убивали из оружия, что поставлял Китай из заводов, где работали другие жители Юга, которым повезло чуть больше найти постоянную работу и устроить свой быт. (сделать мягче!!! Ни слова об убийствах!!!).

Рассмотрено Цензурным Отделом Министерства Культуры Севера.

Сокр. РЦОМКС».

Глава 2

Открыв глаза, я увидела перед собой небо. Серое, грязное, покрытое массивными тучами. Оно швыряло тяжёлыми каплями дождя на искусанные губы, поцарапанную шею и руки.

Больно. Я лежу на земле. В грязи, холоде и смраде. Что это за смрад?

Повернула с трудом голову. Вижу разлагающийся труп коровы. Где я? Что со мной? Почему так сильно болит голова и живот? Кто я? Как меня зовут? Как я здесь оказалась? И что это за место? А где я была раньше? Последнее, что я помню…ничего не помню. Только имя всплывает из сознания. Ре.Гу.Ла.

Я застонала. Не знаю от чего: от бессилия или от слишком огромного потока вопросов, вызывающие и без того сильную боль в голове.

Попыталась встать, но ноги не слушались.

Надо собраться.

Делаю над собой усилие: получилось, иду прямо, шатаясь, но не знаю куда.

Вижу людей.

Они проходят мимо меня и смотрят с отвращением.

Почему они все в лохмотьях? Лица их грязные и измученные. Мужчины, женщины, дети – все они выглядят измождёнными стариками. Одна сутулая женщина подошла ко мне и, произнеся что-то тихо, шипяще и злобно, плюнула в меня. За что? Кто это женщина? Почему я её не понимаю? Что она говорила?

Я осматриваю место, куда попал плевок. Только сейчас я заметила, что одета я не так, как они. На мне было когда-то красивое платье. Сейчас оно изорвано, но по-прежнему выглядит лучше, нежели одеяния этих людей. «Но на мне же не было платья» – мелькнуло в голове. В глазах картинки словно вспышка: камера, лампа, ложе, мужчина, его слёзы, «слишком много знала», «я должен был это сделать», предчувствие неизбежного.

Ещё один мужчина, лежащий в грязи, проорал: «Северная дрянь! И тебя вышвырнули! Все мы тут окажемся!»

Кому это он прокричал? Очевидно мне? Но почему он так нелестно отозвался обо мне? Какое он имел право? И почему это меня возмущает? Может я сделала что-то постыдное и только так теперь меня и зовут?

Стоп. Северная? Но я же и так живу на Севере. Это я помню! Точно помню. Италия. Север. Регула. Может я в другой части страны? Или на…? Да нет, быть того не может! Неужели я на Юге?! Но как я здесь оказалась?!

Злобный и, в то же время скорбный, смех мужчины вызывал у меня чувство паники. Оно щемило мою грудь, пытаясь вырваться наружу. Непонимание, обида, страх – дикое смешение чувств, бурлящее мою кровь. И в конце, так оно вышло. Паника вышла из меня криками из моего горла: «Помогите! На помощь! Помогите!»

Я уже бежала, охваченная страхом и безумием, крича и моля о помощи, но люди отталкивали меня. А мужчина всё так же смеялся и в конце горько заплакал.

Я упала. Что-то мешало мне бежать. Туфли. Грязь облепила тонкие шпильки и не давала мне двигаться. Сняв бесполезную обувь, которая всё равно не защищала меня от чувства холода, я побежала дальше, навстречу непонятному, а смех мужчины так и преследовал меня.

Я на Юге! Смех старого психа ответил на вопрос, который я не успела ему задать. Это стало ясно. Я на Юге! Но как я здесь оказалась? Как? И что мне делать?

Глава 3

– Почему? Почему? – повторяла как мантру девушка, прерываясь на всхлипы.

– Видимо, кому-то сильно насолила, – укоризненно ответил мужчина. Это был тот сумасшедший, который весьма неприветливо встретил девушку. После продолжительной истерики, незнакомец умолк и неловко поковылял за девушкой.

– Кто вы вообще такой? И почему вы меня назвали «северной дрянью»? А как вы здесь оказались? Вы итальянский знаете. Вы тоже из Севера? – вопрошала девушка. Она присела на землю и обняла себя за плечи.

– Сам не ожидал от себя такого… Думал вообще обокрасть, да брать у тебя нечего…

Я много языков знаю. Скажем так, я переступил дорогу не тому человеку, за что и поплатился. Сюда из Севера можно попасть либо как преступник, либо как без вести пропавший. А ты, я смотрю, от меня не отстала, – усмехнулся мужчина. Он надменно улыбнулся, обнажив свой чёрный рот.

– Я не могу поверить. Это какой-то страшный сон, – сказала девушка, будто не обратив внимание на то, что мужчина желал её ограбить.

– Как зовут тебя?

– Регула.

– Надоела своему мужчине?

– Что? Да как вы смеете?! – Регула резко встала и подошла близко к мужчине. От него пахло немытым телом. Девушка невольно поморщила нос.

– Ааа, чистенькая вся такая! Пройдёт время, и сама будешь такой же, – старик противно харкнул. – Ты так и не ответила на вопрос.

– Я не знаю. Ничего не помню. Почему вы решили, что у меня был какой-то мужчина?

– Ты говорила, когда стала приходить в сознание.

– Что я говорила? – настороженно спросила Регула, невольно попятившись на несколько шагов.

– А чего так испугалась? – с издёвкой спросил старик.

– Не знаю. Как-то инстинктивно получилось.

– Значит есть что скрывать тебе. Ты говорила «Дарио, прости меня».

– Дарио, – задумчиво произнесла Регула это имя, словно пробовала на вкус, но ничего не происходило. Лишь тело оставалось таким же напряжённым. Девушка задумалась, а что, если то видение с мужчиной, и есть тот Дарио?

– Видимо этот Дарио тебя тут и бросил.

– А вы не видели как я тут оказалась?

– Нет, но предполагаю. Я копался в мусоре за той хижиной, – мужчина указал своей худощавой рукой в дырявых лохмотьях на далёкую хижину за холмом. – Поднялся ветер, пыль, песок, сносило весь мусор.

Люди начали верещать что-то на своём, стали сбегаться к этому месту, показывать на небо, а я проглядел этот момент. Но этот звук я уже давно слышал. Похож на лопасти вертолета. А в таких местах это явление вообще невозможное.

Я побежал туда, думая, что где-то свалился вертолет с чем-нибудь интересным, хотя бы одежду с мертвых заберу, пока не разобрали всё, но вместо этого увидел тебя, лежащую на свалке.

Люди, так же, как и я, бежали сюда за наживой. И, честно говоря, разочаровались, обнаружив такую находку. Хува со злости и плюнула в тебя. Проснулась, ещё и верещать начала.

– Но я же до этого жила на Севере! – возмутилась Регула. – Понятно почему я начала верещать! Ты, я думаю, тоже не особо радовался, когда оказался здесь.

– О, уже на «ты» перешли, – злобно усмехнулся мужчина. – Сейчас вся северная спесь пройдёт, и будешь уже и ложиться со мной.

Регула замахнулась и ударила старика по щеке. По горам разнеслось эхо от хлёсткой пощёчины:

– Проваливай отсюда, иначе местные мужчины быстро покажут тебе место, – прошипел от злости старик.

– Ты, старое развратное животное, смеешь мне угрожать, – вне себя от злости, Регула повалила старика на землю, пренебрегая его зловонностью. – Тебя здесь ни во что не ставят, раз побираешься на свалках. Ты может и был раньше северным интеллигентом, но Север тебя бросил, а Юг так и не принял. А я не собираюсь здесь задерживаться.

– А ты сообразительная дамочка. Да ещё и с характером. И куда же ты пойдёшь? – засмеялся старик. Как бы он ни старался скрыть своё удивление и страх, у него ничего не вышло.

– К границе. Солдаты услышат речь одной из наций Севера и впустят меня к границе. Где мы сейчас? – спросила Регула, сильнее надавила коленом на шею старика.

– В Иране, – с трудом ответил мужчина. Его лицо покраснело. – Мы почти на границе с Арменией.

– Армения – это Север, – улыбнулась Регула. – Знаешь дорогу?

– Если бы я знал, сам бы пошёл.

– Что-то мне подсказывает, что ты врёшь, – Регула начала давить на шею старика сильнее.

– Да знаю, знаю! Но мне нельзя на Север! Как и тебе! От..пус..тииии.

– Почему же? – Регула освободила шею старика. Выпутавшись из сильного охвата, мужчина зачертыхался и противно закашлял, будто в его горле застрял ком из слизи.

– Потому что я уже пытался так сделать. И из-за меня умерла вся деревня. Потому я и побираюсь теперь мусором. Юг меня даже очень хорошо встретил, когда здесь оказался, но я сам всё испортил…

Глава 4

– Я был уважаемым человеком на Севере, но очень любил копаться в делах, о которых мне не следовало знать. Изучал историю по разным источникам. Не ту, что нам рассказывают. И наткнулся на одно неприятное умозаключение.

Казалось бы, нашёл и нашёл. Молчи и живи себе дальше. Но я решил это распространить. Отправил по издательствам свои «находки», оплатил публикацию и рекламу и, за несколько недель до запуска, ко мне пришли поговорить. Не подумал, что мог записать видео и неожиданно распространить. Тогда бы я выиграл время.

Изъяли все материалы и технику, почистили все данные обо мне, будто меня не было, и отправили на Юг, в участок, который ранее назывался Афганистаном.

Все события, которые произошли со мной, я считал вопиющей несправедливостью, и потому решил вернуться обратно на Север и залечь на дно в какой-нибудь деревеньке.

На Юге я познакомился с одной девушкой. Она обучила меня местному языку как могла. Я помогал ей и её окружению в медицине, обучению французскому и английскому местных детей, учил читать. Не знаю, откуда они брали книги, но, благодаря мне, практически целая библиотека не ушла на розжиг.

Там я был местной знаменитостью. Белый, северянин, знающий медицину, чтение и языки. Меня уважали. Жили мы все бедно, но очень слаженно. И я, дурак, мечтал о справедливости, о возвращении на Север. А кто меня там ждал? Никто! А здесь я обзавёлся всем. Но понял я это лишь тогда, когда и Юг бросил меня.

– И как же это случилось? – скептически произнесла Регула.

– Я позвал девушку пойти со мной к границе Севера и вместе пересечь её. А она наотрез отказалась идти без её семьи. Те позвали ещё родственников, а те своих. Так вышло, что почти вся деревня пошла за мной.

– Но никого бы из них не пустили! Только один ты северянин!

– Ты мало всего знаешь. А я знал, что их могут пропустить. Прислуга для богатеньких семей до сих пор южная, как это было и до войны, – надменно улыбнулся старик, будто знал, что он выиграл битву в несуществующем споре.

– Тебя из-за этого и вышвырнули на Юг? За то, что узнал, что существует миграция южан? – скептически усмехнулась девушка.

– О нет, всё намного хуже.

Я шёл к границе вместе со своей девушкой и её семьёй. Некоторые рассорились и остались на прежней земле, не веря в мой план. Что ж, они были правы. Только я на что-то надеялся, и жители той деревни позволили мне ослепить их своей надеждой.

Мы прошли Иран, так как Афганистан граничит с Туркменистаном, где выжить просто нереально, потому перебрались сюда.

Мы подходили к той границе, куда ты, дура, сейчас стремишься. Я начал говорить на французском, но военные наставили на нас оружие. Я тогда срочно начал говорить на английском. Говорил, что я северянин, попал сюда по ошибке. Со мной идёт моя девушка, которая знает французский и английский, хорошо работает, а вот её семья. Я их всех обучил. Они мирные.

После того как с моих уст вылетело слово «мирные», один из военных прострелил ногу брату моей девушки. Естественно все начали защищаться. Но это было зря. Они поддались на провокацию. Я кричал, умолял их остановиться. Расстреляли практически всех, кроме меня, моей девушки и нескольких женщин.

Военные прогнали меня, и приказали остальным убрать трупы от границы. Женщины сидели на голой земле, склонившись над трупами и, обнимая и укачивая их, выли от невыносимой боли, которую я им причинил.

Моя девушка искала подмогу и наткнулась на эту деревню. Кое-как она привела сюда парочку крепких мужчин, которые помогли притащить трупы и захоронить как полагается.

Это был совсем другой народ. Совсем другой язык. Моя девушка с болью и злостью кое-как смогла рассказать о случившемся. Во всем, конечно, обвинили меня.

Меня изгнали из деревни и запретили охотиться или выращивать еду. Если я что-то добывал или выращивал, местные всё сразу же забирали. Голодная смерть в изгнании – вот был мой приговор.

Я даже не сопротивлялся.

Последние слова моей девушки гласили о том, что раз уж я так хотел пойти на Север, то и должен пойти, чтобы местные военные сделали со мной всё то же, что и с её семьёй.

Я не смог от неё уйти, и потому побирался на окраине деревни, подъедая мусор. Как и сейчас. Она вышла замуж за иранского юношу, выучила персидский, родила восьмерых детей и умерла от дифтерии.

Дети её подросли. Хува – одна из её дочерей. Один раз меня колотили её сыновья, не зная о том, кем я был для её матери. Может, оно и к лучшему…

– Они поддались на провокацию, но ты нет! Ты здесь ни при чём. Я не буду никого брать с собой, выстою провокацию и отправлюсь домой!

– Какая к черту провокация?! Солдаты стреляли по ним из-за меня. Ведь я северянин! Они говорили на французском! На языке Севера. А сюда северяне попадают не просто так, и выхода назад нет! А я по глупости своей сказал, что они …Ай! Видимо солдаты на границе подумали, что я настолько опасный преступник, что избавились от меня, а я сколотил банду и пришёл к границе взять, чёрт возьми, реванш.

Ты, как и я, уже лишилась дома! Если ты сюда попала, значит ты заключённая! Думаешь, как разделили мир на Север и Юг, так пропала на Севере преступность? Потому у нас нет тюрем? Да всё это ложь! Ложь! Я знаю то, о чём ты никогда бы не смогла подумать? Всех грабителей, политических заключённых, просто провинившихся отправляют сюда, подкупают родственников, несогласных загоняют вслед, и тебя нет! Неужели ты не замечала, что общалась с человеком, а потом он внезапно исчезал из твоей жизни?

В Севере! В мире технологий, где можно найти даже свою старую игрушку на свалке, связь с человеком обрывается! Потому что их загоняют сюда! Вспомни же!

– Я ничего не помню! – умоляюще закричала Регула. – Я не знаю куда пропала Розмари!

Регула и старик замолчали. Регула смотрела в одну точку, перед глазами всплывали образы светловолосой девушки по имени Ромзари:

– Я знаю Розмари с двенадцати лет. Мы познакомились в школе, – тихим, слегка ошарашенным голосом начала Регула. – Она была умницей. Любопытная, энергичная. Мы были близки до того, как закончили школу.

Я завидовала ей, так как ей удалось поступить туда, куда я и мечтать не могла. Спустя год она бросила университет и говорила мне, что только глупые люди подчиняются системе.

Я её уговаривала, твердила о том, что ей несказанно повезло, что она может устроить свою жизнь. Она лишь смеялась и просила меня быть аккуратной. А после этого она перестала приезжать к нам в гости.