Глава 10
Пришло лето, знойное и сухое. Васька сдал летнюю сессию. Значительный, возмужавший, с пробившимся баском, он продолжал навещать меня. Всякий раз я провожал его на первый этаж до самого выхода. Долго толкаясь у двери, порой мешая движению, мы расставались с потугами. Он никогда не решался первым подать инициативу – обычно «выпроваживал» его я. В этом году, согласно учебному плану, будущий судоводитель отправлялся с курсом на плавпрактику на парусный барк «Товарищ». За практикой – месяц отпуска.
После времени долгой зависимости делалось жутковато от мысли, что рано или поздно придется выйти отсюда в открытый мир. Я чувствовал себя незащищенным, более того – несчастным, пугала возможность повторения обострения. Скованность и внутреннее противостояние все еще подкрадывались в ночные часы. Своими опасениями я поделился с врачом. Она общалась со мной, как общалась бы с сыном. С Васькиной подачи она посоветовалась с его отцом – после нескольких компромиссов меня решено было отпустить к ним домой на две-три недели, думаю, они хотели таким образом постепенно приобщить меня к самостоятельности в новом качестве.
Васька раньше делился своими планами на отпуск, только из-за меня он не поехал в этот раз никуда: уступил мне свою кровать, поселившись на раскладушке рядом. Целый месяц мы вспоминали с ним все в шутку называемые «довоенные шалости», облазив заново одичавшие без нас окрестности.
Зараженный мнительностью, я нет-нет, да и прислушивался к ритму сердца, заглядывал в безоблачное небо, ждал своего облачка. Сердце громко отзывалось в груди, отдавалось в шее, в кончиках пальцев, но его четким ритмом зачастую я оставался удовлетворен.
По истечении времени отпуска Васька облачился в форму – его ждал второй курс, меня же – продолжение лечения с серыми буднями.