Ленточки из пакли
Помимо пепла, Дамиани говорил о пакле. Более того, он первым на Западе упомянул о том, что в Византии служка показывал вновь избранному императору льняную паклю, поджигал ее, и она моментально сгорала. Эта вспышка пламени должна была заставить императора «увидеть свое достояние». Пакля как образ быстротечности встречается в Библии. Символика ее сильна благодаря ясности и глубине смысла: ничто так четко не отражает человеческую бренность, увиденную в рамках исполнения власти, ее славы. Мы не знаем, использовался ли ранее ритуал с паклей в папском церемониале. Дамиани, кажется, говорит о нем как о чем-то адресату не знакомом, и детальное и точное его описание подсказывает, что он предлагал ввести византийский обряд в обиход.
Прежде чем разбирать римскую ситуацию, нужно отметить, что ровно такой же ритуал был использован в богослужении в соборе города Безансон после дополнений, сделанных в нем архиепископом Гуго I (1031–1066). Архидьякон на глазах у прелата поджигает льняную ленту и говорит: «Досточтимый отче, так преходит мир и похоть его». И эту церемонию предполагалось повторять довольно часто – четыре раза в год: на Рождество, Святого Стефана, Пасху и Пятидесятницу. Как в Византии василевс, архиепископ здесь пассивен.
Это интересный факт, потому что Дамиани останавливался в Безансоне в конце августа 1063 года, возвращаясь из поездки по Франции. Гуго показал ему свою «могилу, абсолютно готовую принять его хоть сегодня», и рассказал, что «к каждому углу савана привязали по пять монет, чтобы могильщики уже во время погребения знали, что их ждет достойное вознаграждение за милосердное их деяние». В одном послании Дамиани хвалит архиепископа, «славного среди священников Запада», за то, что тот заказал себе гроб: так он может наблюдать, «как на глазах у него увядают дурные цветы этой жизни», а если вдруг «душа соблазнится какими-то почестями, взгляд остановится на могиле и напомнит, что ты – прах и пепел». Мысль Дамиани переходит затем к увещеванию против телесной похоти, нужно просто «подумать о червях, которые однажды выйдут из той же самой плоти». В том, что касается бренности, эти рассуждения удивительно близки тем, что он представил Александру II. Совпадают они и по времени: послание архиепископу Безансонскому тоже относится к 1064 году. Контакт Петра с Гуго Безансонским объясняет самое раннее свидетельство ритуала с паклей в западном церемониале. Он стал несомненным новшеством, и в его распространении на Западе Дамиани сыграл главную роль.
В Риме первым о пакле написал каноник Бенедикт в 1140–1143 годах. Ленты зажигались на Рождество и на Пасху. Рождественским утром папа служил мессу в церкви Св. Анастасии, затем процессия направлялась в базилику Св. Петра. Путь пролегал среди римских древностей, между базиликой Юпитера и Фламиниевым цирком, через арку Грациана, Феодосия и Валентиниана, и выходил на Адрианов мост, «перед его храмом, рядом с Нероновым обелиском и мемориалом Ромула». Дойдя до Ватикана, папа входил в базилику и служил мессу с дворцовым клиром. Перед возвращением в Латеран ему надевали тиару. По пути, «поскольку день краток, а путь труден», служилась станционная месса в базилике Санта Мария Маджоре, во время которой исполнялся обряд возжигания пакли. При входе в пресбитерий ризничий подавал папе тростниковую палку с зажженной свечой. С ее помощью папа поджигал паклю, повешенную на капители колонн при входе в храм. На Пасху церемония повторялась здесь же, на полу пресбитерия.
Отличия от византийского обряда разительны. В папском ритуале есть элементы, подчеркивающие светскую власть и, скрыто, бренность ее обладателя. Маршрут до Св. Петра проходит через памятники императорских триумфов (арка Грациана, Феодосия и Валентиниана), но завершается перед мавзолеем Адриана и мемориалом Ромула. Процессия из Св. Петра в Латеран называется «праздником короны», festum corone. Правда, церемония выглядит исключительно литургическим действом. Кроме того, и на Рождество, и на Пасху папа играет только активную роль: он поданной ему свечой разжигает паклю. Потому-то символический смысл в основном эсхатологический: зажженная пакля напоминает о конце мира, которому суждено сгореть.
Во времена Бенедикта ритуал пакли в том виде, в котором он использовался в Византии во время коронации, точно был взят на вооружение в западном императорском церемониале. «Книжица о церемониях императорского двора», включенная в «Описание золотого города Рима» (ок. 1145), дает описание, близко напоминающее текст Дамиани: самодержцу (monocrator) «с короной из лилий на голове» показывали «прах и кости, а в предзнаменование Суда сжигали у него на глазах паклю». Как и василевс, западный государь, готовясь получить корону, играет здесь пассивную роль, то есть просто смотрит на огонь.
В начале XII века, только в связи с Пасхой, папский ритуал упоминается у Гонория Августодунского: «во время пасхальной процессии над головой апостола (т. е. папы – прим. пер.) подвешивают паклю, поджигают и дают упасть на него, (ее подхватывают или поднимают с земли служки), чтобы напомнить, что и он превратится в пепел, а славные его облачения сгорят». То же говорит Базельский кодекс, актуализирующий информацию чина каноника Бенедикта. Значит ли это, что ритуал потерял силу? Трудно сказать. Ясно, что, в сравнении с Безансоном, где церемония проходила четырежды в год, римская литургия с самого начала предпочла более сдержанный ритм. Если воспринимать Гонория буквально, возможно, объяснение еще и в том, что папа играет не активную, а пассивную роль: сокращению времени соответствует усиление мотива смирения.
У Лотарио де Сеньи, будущего Иннокентия III (1198–1216), огонь пакли отсылает к Страшному суду и концу времен, но также и лично к целебранту: понтифик зажигает его, чтобы «идущий во славе не радовался мирской славе», потому что «всякая плоть – трава, и вся красота ее – как цвет полевой». Целебрант здесь активен, но речь идет не только о папе, Лотарио говорит об обряде, совершаемом «в некоторых базиликах посередине хора». Эти образы Лотарио использовал и раньше в «Ничтожестве человеческого состояния», чтобы осудить бессмысленные украшения в облачении прелатов и подчеркнуть контраст между тем, кто «восседает на троне», и тем, кто «презренно лежит в могиле».
В середине XIII века появляется еще одно новшество. Доминиканец Стефан Бурбонский, автор одного из важнейших средневековых сводов exempla (1250–1261), описывает ритуал в разделе, посвященном смертному памятованию, где собраны различные примеры самоуничижения. Здесь есть сентенция Платона о необходимости постоянно помышлять о смерти, отсылки к библейским образам пепла, смиренное высказывание Аристотеля, якобы произнесенное им на смертном одре. Некий старик дал ему драгоценный камень, с помощью которого можно было измерить любой предмет, если он не покрыт пылью. Этот камень обозначает Александра Македонского: живой (не запыленный) он весомее всех, мертвый (покрытый прахом), он ничего не весит. Далее доминиканец ссылается на житие патриарха Александрийского Иоанна Милостивого: в первый день после коронации византийского императора некий каменотес показывает ему четыре осколка мрамора разного цвета и спрашивает, из какого он хочет заказать себе гроб. «Человек смертен и все время, смирения ради, должен перед мысленным своим взором иметь смерть». Поэтому патриарх приказал, чтобы для него изготовили саркофаг, но не завершали дело, а на каждом торжестве, когда он восседал на почетном месте, кто-нибудь должен был подходить к нему и говорить: «Владыка, прикажи доделать твой гроб, ведь ты не знаешь, когда придет разбойник». Заключительная фраза самая интересная: «Рассказывают, когда папа получает корону и высшие почести, перед ним сжигают паклю и говорят: так проходит мирская слава, подумай, что и ты пепел и смертен». Это первый случай, когда ритуал с паклей описан так же, как в Византии: паклю зажигают во время посвящения (или коронации) папы. Кроме того, папа пассивен и слушает ритуальные слова. Свидетельство Стефана важно еще и потому, что здесь впервые знаменитая и сегодня фраза о бренности явно обращена к папе. Ее источник – Библия, то же место, которое вдохновило создателей ритуала с паклей.
Около 1285 года другой член курии, немец Александр из Рёса использует слова Sic transit gloria mundi в поэме «Павлин», Pavo, пародии, в которой папа предстает в виде этой птицы. Отсылок к церемониалу здесь нет, но не приходится сомневаться, что капеллан кардинала Джакомо Колонны знал слова ритуала с паклей.
Почему лишь в середине XIII века источники описывают нам папский ритуал с паклей таким, каким Петр Дамиани впервые показал его в 1064 году? Случайность свидетельств? Или резонно предположить, что папство изобрело «новый» ритуал?
Заметим сразу, что свидетельство Стефана Бурбонского предшествует Церемониалу Григория X (1272–1273), где коронация папы появляется в новом чинопоследовании: папу коронуют в базилике Св. Петра, прежде чем он отправляется в Латеран, чтобы войти во владение им. Согласно предшествующим чинам, избранный папа получал корону на следующее воскресенье после этого и до конного шествия из Св. Петра в Латеран. Это новшество очень важно: коронация в Церемониале Григория X – торжественный и автономный конститутивный элемент.
Обстоятельства жизни Григория X объясняют его желание придать коронации такое значение. Тедальдо Висконти объяснял кардиналам свое решение короноваться в Риме, ссылаясь на «Константинов дар»: «Знайте, дорогие братья, что император Константин, самодержец мира, снял венец с императорской головы и щедро отдал его святому Сильвестру, римскому понтифику тех лет, в знак царского достоинства и светской власти. Поскольку, как говорят, это произошло в Риме, разумно, справедливо и достойно, чтобы здесь же и Церковь во мне, пусть недостойном, получила тот же венец».
Последним папой, избранным и получившим посвящение в Риме, стал Григорий IX (1227–1241), носивший то же имя, что Тедальдо Висконти! Это совпадение следует подчеркнуть, потому что жизнеописание Григория IX описывает конное шествие из базилики Св. Петра в Латеран с такой царственностью, что сразу спрашиваешь себя, не здесь ли источник вдохновения Григория X? В 1227 году, 21 марта, папу «торжественно возвели на кафедру» в Латеране, и этот ритуал позволил Церкви «сменить траурные одежды, а полуразрушенные стены Города обрели былой блеск». В следующее воскресенье, 28 марта, папа получил паллий в базилике Св. Петра. На Пасху, 11 апреля, после торжественного богослужения в Санта Мария Маджоре, Григорий IX «под всеобщее ликование вернулся с короной на голове». На следующий день «преображенный херувим», «отец Города и мира», пересек город «в двойной короне», то есть в тиаре, на коне, облаченном в «драгоценную сбрую», в сопровождении кардиналов «в пурпуре». Сенатор и префект Рима следовали за ним пешком, держа стремена. Обычай так торжественно отмечать «праздник венца», festum coronae, в пасхальный понедельник говорит о «подражании империи». Византийский василевс тоже шествовал в короне из церкви во дворец в пасхальный понедельник, а патриции несли лор, символ светлого Христова Воскресения».
Интерес автора жизнеописания Григория IX к папской короне виден и в том месте, где он осуждает Фридриха II: тот якобы хотел, чтобы папа «получил вместо короны пепел». Жизнеописание написано в те же годы, когда работал Стефан Бурбонский, и это дополнительное свидетельство особого внимания к папскому венцу, проявившегося после смерти императора в 1250 году. Стоит ли удивляться, что, согласно нашим источникам, папа призван участвовать в византийском ритуале с паклей в тот момент, когда важность обрела коронация, постепенно становившаяся самостоятельным, конститутивным для папства ритуалом?
Свидетельства Стефана и Александра из Рёса, пусть важные, остаются одиночными. Даже Церемониал Григория X не упоминает о ритуале с паклей в контексте коронации. Паклю зажигают во время богослужения, роль папы – активна. Литургист Гильом Дюран (1284) свел несколько богослужебных традиций (Гонорий Августодунский, Лотарио де Сеньи). Алваро Пелайо в «Зерцале королей», написанном в Авиньоне (1341–1345), вспоминает, как «у него на глазах во время папской процессии в центре хора на колонне зажгли паклю, чтобы шествующий во славе не радовался мирской славе». Он повторил тексты Лотарио и Дюрана, и трудно сказать, отсылает ли он к коронации или к пасхальной мессе, в том числе потому, что он не понимает роль папы: активна она или пассивна?
Исполнялся ли в Авиньоне обряд с паклей во время папской коронации? Единственный способ узнать это дает чин, в котором содержатся инструкции для коронации Урбана V (6 ноября 1362 г.). Маршрут вроде бы рассчитан на авиньонский дворец, законченный при Клименте VI (1342–1352): папа выходит из покоев в большую капеллу и переоблачается, здесь же совершаются различные обряды, включая возжигание пакли. После этого ритуала самоуничижения он, пересекает капеллу с широкой золотой лентой на голове – знаком его нового величия. В хоре к нему в знак мира подходят три кардинал-пресвитера и почтительно целуют в грудь.
Одно место в этом чине говорит о том, что в курии обсуждали, как лучше исполнять ритуал: «некоторые считают, что лучше проводить его на катафалке, потому что присутствует много людей в очень славном месте». То есть желание продемонстрировать ритуал публике возникает ровно тогда, когда курия обрела в новом папском дворце «очень славное место» для коронации. Эта дискуссия, судя по всему, ставила своей целью найти условия, аналогичные тем, что были в Риме: здесь обряд совершался на ступенях большой внешней лестницы базилики Св. Петра.
В самом начале XV века один свидетель впервые описал ритуал, увиденный своими глазами. Английский хронист Адам из Аска (Usk) присутствовал на коронации Иннокентия VII: «В день св. Мартина 11 ноября 1404 года новый папа для торжественной коронации приходит из дворца в базилику св. Петра. Прислуживающие подносят ему одеяния, и он переоблачается у алтаря св. Григория. У выхода из капеллы св. Григория клирик зажигает паклю, намотанную на конец длинной тростниковой палки и громко возглашает: "Отче святый, так проходит мирская слава". Затем дважды еще громче произносит: "Отче святый, отче святый". И в третий раз, очень громко, у алтаря св. Петра: "Отче святый, отче святый, отче святый". И каждый раз сжигается пакля». Сцена включает в себя все элементы, указанные Стефаном Бурбонским и авиньонским чином: папа пассивен, слова повторяются трижды. Адаму тоже показалось необходимым пояснить: «так и императору во время коронации, на вершине славы, каменщики подносили осколки цветного камня и спрашивали, из какой породы блистательный государь пожелает заказать себе гробницу».
Известно, что ритуал исполнили во время коронации Григория XII (19 декабря 1406 г.), также прошедшей в базилике Св. Петра. Якопо Анджели да Скарперия рассказывает о ней в письме Иммануилу Хрисолору из Константинополя. Как и в авиньонском церемониале, представление пакли новоизбранному понтифику сочетает здесь жесты самоуничижения с инсценировкой имперского величия: надев позолоченную обувь, появившуюся якобы при Диоклетиане, папа омывает руки, получает кольцо и поднимается к верхнему алтарю: праздничное убранство «божественно», папа облачен еще и в белый покров с золотым крестом на груди, «ради его святости, не ради красоты». Описание пакли следует за длинным рассуждением о «царских облачениях», подаренных папе императором Константином. После сжигания пакли папа идет дальше с золотым покровом на голове.
Возжигание пакли пришлось созерцать и двум папам, избранным на соборах: Александру V (Пиза, 26 июня 1409 г.) и Мартину V (Констанц, 11 ноября 1417 г.). О последнем повествуют авиньонский чин, адаптированный для этого случая, и «Хроника Констанцского собора» Ульриха Рихентальского. Во время коронации Пия II (1458) паклю зажигали трижды: в центре главного нефа, у алтаря св. Маврикия (в северном нефе) и на ступенях лестницы св. Петра, ведшей в главную апсиду. Эту сцену в Библиотеке Пикколомини в Сиенском соборе изобразил Пинтуриккьо (1504–1507): церемониймейстер поджигает небольшой моток пакли на конце тростниковой палки и обращается с ритуальным восклицанием к папе, восседающему на папском кресле.
Кое-что новое появляется у Агостино Патрици Пикколомини (1484–1492). Как обычно, церемониймейстер сжигает паклю перед понтификом и, преклонив колени, трижды повторяет: «Святый отче, так проходит мирская слава»; затем папа направляется к могилам римских пап в неф, идущий от капеллы св. Григория Великого. К символике бренности власти, прекрасно явленной паклей, прибавляется предупреждение о бренности и физического тела папы, которому предвещают, что и он присоединится к усопшим предшественникам.
Как мы видим, ритуал сожжения пакли вошел в римское богослужение между 1064 и 1140 годами, то есть примерно тогда же, когда и пепел. В обоих случаях история обрядов не линейна, а, напротив, весьма вариативна. В случае с паклей роль папы, судя по всему, в начале была пассивной. Папский ритуал пакли показывает, что самоуничижение, подобающее понтифику, оставалось в центре внимания начиная с Григорианской реформы. Особо важные периоды, например середина XIII века, повлияли на его эволюцию, иногда радикально. Введение обряда пакли в коронацию в конце концов вытеснило пасхальный обряд пепла, в XV веке исчезающий из источников. В этом столетии обряд пакли еще используется при дворе германского короля, но потом, кажется, исчезает, в то время как в папской коронации он просуществовал до XX века. Таким образом, горящая пакля превратилась в исключительный символ преходящего характера власти понтифика. Если только в отношении папы обряд пакли обретает полноценное значение, нужно понимать, что в этом – результат долгого и сложного развития.
Elze R.Op. cit. P. 40.
Петр Дамиани прекрасно знал римские обычаи, поэтому его детальное описание – серьезный аргумент в пользу датировки введения ритуала пакли в папский церемониал. Иначе его рассказ не имел бы смысла. В том же направлении нужно рассматривать и присутствие пакли в безансонском богослужении, реформированном Гуго I: вполне возможно, что его ввели благодаря контактам прелата с Дамиани в 1063–1064 гг., причем как раз на тему бренности и самоуничижения. Вероятно, но не факт, что ритуал вошел в папский церемониал с XI века, то есть «когда курия, судя по всему, частично взяла на вооружение византийский придворный церемониал». Elze R. Op. cit. P. 40. Шиммельпфениг тоже задается вопросом, действительно ли ритуал пакли вошел в папскую литургию «только с папами-реформаторами». Schimmelpfennig B. Die Bedeutung Roms. S. 58; Id. Die Krönung des Papstes im Mittelalter dargestellt am Beispiel der Krönung Pius’ II. (3. 9. 1458) // Quellen und Forschungen aus italienischen Archiven und Bibliotheken. Bd. 54. 1974. S. 207–208. Трактат «О краткости жизни», на котором основана эта гипотеза, указывает лишь на то, что Дамиани просто хотел проинформировать о нем получателя письма. Следует учитывать древность обрядов, описанных в Чине Бенедикта, но в отношении пакли этот аргумент не работает: станционное богослужение в Санта Мария Маджоре, в котором есть и обряд с паклей, впервые описанный каноником Бенедиктом, если верить Петру Маллию, введено при Григории VII. Во всяком случае, в коронацию обряд пакли вошел лишь в XIII столетии. Свидетельство Стефана Бурбона, до сих пор не замеченное, позволит нам уточнить и хронологию, и обстоятельства этого явления.
«Чин каноников» (ordo canonicorum) собора св. Иоанна в Безансоне, основной свод безансонской литургии времен Гуго I, сохранился в рукописи Besançon, Bibliothèque Municipale 711, скопированной одной рукой около 1180 года с протографа, созданного до 1120 года. Церемония проходила на Рождество (fol. 204v–205r), на Святого Стефана (fol. 205v), на Пасху (fol. 216v) и на Пятидесятницу (fol. 222v). На Рождество, после «Kyrie», вместо слов «Благочестивый отче» архидьякон возглашал: «Знай, что ты прах», Scito te terram esse (fol. 205). Все содержание этого чина указывает на то, что он составлен в середине XI века и потом не менялся: De Vregille B. Le "Rituel de saint Prothade" et l’Ordo canonicorum de Saint-Jean de Besançon // Revue du Moyen Âge Latin. Vol. 5. 1949. P. 97–114; Id. Hugues de Salins, archevêque de Besançon, 1031–1066. Vol. I. Lille-Besançon, 1983. P. 471–473, vol. II. P. 1153–1156, vol. III. P. 161. Мы брагодарны о. Бернару де Врежилю за эту информацию.
В XIII столетии на Пятидесятницу эта церемония проходила также в Лизьё, как следует из служебника его собора. Cancellieri F. Storia. P. 53. N. 3; Moroni. LXX. P. 91. Паклей пользовались намного чаще, чем можно судить по сохранившимся сегодня источникам. Морони указывает, например, и на Лукку, правда без датировки: «Когда архиепископ возглашает «Слава в вышних Богу», посреди собора сжигают немного пакли».
Die Briefe. Bd. III. S. 246–258 (N. 111), особенно S. 248–249.
LC, II, 145 n° 16: «Mane dicit missam ad sanctam Anastasiam; qua finita descendit cum processione per viam iuxta porticum Gallatorum, ante templum Sibille et inter templum Ciceronis et templum Crinorum, et progrediens inter basilicam Jovis et circum Flamineum, deinde vadit juxta porticum Severinum, et transiens ante templum Craticule et ante insulam Militenam et drachonariorum. Et sic sinistra manu descendit ad majorem viam Arenule, transiens per theatrum Antonini et per palatium Chromatii, ubi fuit olovitreum, et sub arcu Gratiani, Theodosii et Valentiniani imperatorum, et intrans per pontem Adriani ante templum ejus et juxta obeliscum Neronis et ante memoriam Romuli, et sic per porticum ascendens in Vaticanum ad basilicam sancti Petri, ubi est stacio. Et ibi honorifice cantat missam cum omnibus ordinibus palatii, sicut decet. Et debet ibi accipere coronam in capite suo et per mediam urbem cum processione redire ad palatium et perficere festum corone. Sed propter parvitatem diei et facultatem vie facit stacionem ad sanctam Mariam majorem et vadit in secretarium». Дюшен в своем издании по непонятным причинам принял чтение facultatem вместо difficultatem, встречающемся в древнейшей рукописи (Камбре, XII в.). Петр Маллий тоже сообщает, что станционное богослужение совершается в Санта Мария Маджоре, «потому что путь недолог, а дни коротки, quoniam via brevis est, et dies parvi sunt (Descriptio basilicae Vaticanae // Valentini R., Zucchetti. Op. cit. Vol. III. P. 439–440). Бенедикт первым зафиксировал эту мессу, новшество, которое Маллий приписывает Григорию VII: «в древности, до Григория VII, Рождественская заутреня служилась в базилике Св. Петра». Это важный элемент для датировки введения церемонии с паклей в римскую литургическую практику, и он не противоречит с terminus a quo (1064), представленным трактатом Дамиани. Поскольку Бенедикт говорит о станционной мессе в Св. Петра как о реальности, возможно, он имеет в виду догригорианский церемониал. Подробности о маршруте, от Св. Анастасии до Св. Петра, через римские древности, указывает на желание возродить древнюю топографию, renovatio Romae, возникшее до пап-реформаторов (Schimmelpfennig B. Die Bedeutung Roms. S. 51). Заметим, что, настаивая на прямом контакте процессии с древностями, Бенедикт создает контраст с церемонией пакли, что вряд ли случайно. «Имперский» путь и ритуал самоуничижения словно противоречат друг другу и одновременно объясняют детальность повествования Бенедикта.
LC. Vol. II. P. 145 N. 17: «In introitu ecclesie cubicularii alte portant mappulam super caput pontificis. Cum autem intrat presbiterium, mansionarius ecclesie porrigit ei harundinem cum cereo accenso. Tunc pontifex accipit eam et ponit ignem in stuppa posita super capita columpnarum, ad figuram finis mundi per ignem». Ср.: ibid. N. 16–19, 47.
Верности ради, следует знать, что чин Бенедикта не рассказывает о коронации папы, а ритуал пакли не упоминается ни в одном коронационном чине (ordo coronationis) XII века (Альбин, Ченчо, Лондонский и Базельский кодексы).
Libellus de cerimoniis aule imperialis (Graphia aureae Urbis Romae). Cap. 19 / Ed. P.E. Schramm. Kaiser, Könige und Päpste. Bd. III. Stuttgart, 1968. S. 351: «In militiam ascripti ad exercitum mittantur; et monocrator precelsus ex corona liliorum coronabatur; et puluis mortuorum cum ossibus ante eum ponebatur, et stuppa ad figuram iuditii ante eum incendebatur». Шрамм утверждал, что этот ритуал, о котором впервые и единственный раз говорит «Описание золотого города Рима», заимствован у Римской церкви, ведь пакля при коронации папы сжигается по сей день. Id. Kaiser, Rom und Renovatio. S. 209. Как мы видели, такая трактовка основана на противоположном понимании развития всего ритуала. Graphia, в том, что касается «чудес города Рима», mirabilia urbis Romae, во многом схожа с произведением каноника Бенедикта. Герман Блох не согласен с предложенной Шраммом датировкой (1030). Bloch H. Der Autor der "Graphia aureae urbis Romae" // Deutsches Archiv für Erforschung des Mittelalters. Bd. 40. 1984. S. 55–175. Упоминание саркофага Анастасия IV († 3 декабря 1154 г.) – точка отсчета.
Honorius Augustodunensis. Gemma Ecclesiae // PL. Vol. 172. Col. 611–612: «Porro apostolico in Pascha procedente, pharus ex stuppa super eum suspenditur, quae igne succensa super eum cadere permittitur; sed a ministris vel a terra excipitur, et per hoc ipse in cinerem redigi, et gloria ornatus eius in favillam converti admonetur». Это произведение трудно датировать точнее, чем первые десятилетия XII века. Cabrini Chiesa L. Temi liturgici in "Honorius Augustodunensis" // Ephemerides liturgicae. Vol. 99. 1985. P. 443–455. Руперт Дойцский, на которого ориентируется Гонорий, об этом обряде не упоминает (PL. Vol. 170. Col. 25–26).
При входе в базилику Санта Мария Маджоре папу встречали каноники. Schimmelpfennig B. Die Zeremonienbücher. S. 374: «Canonici recipiunt cum processione, ipse dat pacem omnibus. Postea incendit stupam super capita columpnarum, que ibi stant». По рукописи Basel. Universitätsbibliothek. Ms. D. IV. 4.
Ср.: Ис 40:6, 1 Пет 1:24. Lotharius. De sacro altaris mysterio // PL. Vol. 217. Col. 804–805): «De igne quem manipulo stuppae pontifex apponit in choro. In quibusdam basilicis circa medium chori manipulus stuppae super columnam appenditur, cui pontifex ignem apponit, ut in conspectu populi subito comburatur. Per hoc secundum adventum commemorans, in quo Christus judicabit vivos et mortuos et saeculum per ignem. Nam ignis in conspectu ejus exardescet, et in circuitu ejus tempestas valida… Quia qui judicandus venit in primo, judicaturus veniet in secundo. Vel potius… pontifex ignem apponit in stuppam, ne forte qui gloriosus incedit in temporali gloria delectetur. Nam omnis caro fenum, et omnis gloria ejus quasi flos feni».
Лотарио де Сеньи. О ничтожестве человеческого состояния. Гл. XL / Пер. И.И. Аникьева // Polystoria. Зодчие, конунги, понтифики в средневековой Европе / Отв. ред. М.А. Бойцов, О.С. Воскобойников. М., 2017. С. 308. Трактат написан между 25 декабря 1194 г. и 13 апреля 1195 г.
Stephanus de Borbone. Tractatus de diversis materiis predicabilibus. I. VII. 7 / Ed. J. Berlioz. Turnhout, 2004. P. 301: «Notandum autem quod memoria mortis ad multa valet homini, scilicet ad XX. Ideo sententia Platonis est: Summa philosophia est assidua mortis meditatio. Primo, ad humiliationem. Unde antiqui uolentes se humiliare ponebant cinerem super capita sua in memoriam quod cinis essent. Eccl. X b: Quid superbis terra et cinis?; Gen. XVIII: Loquar ad Dominum meum cum simpuluis et cinis. Audiui quod cum Aristoteles esset propinquus morti quasi laborans in extremis, cogitans de morte, requisitus a discipulis suis quos multa alta docuerat quod doceret eos sententiam bonam quam retinerent, ait: Humiliatus intraui in hunc mundum, anxius uixi, turbatus exeo, inscius et ignarus. Hoc audiui quemdam fratrem predicasse scolaribus asserens hoc se legisse».
Ibid.: «De lapide Alexandri. Audiui quod cum Alexander nauigaret per quemdam fluuium paradisi, ut ueniret ad ortum eius, quidam senex de rupe apparens ei suasit ei regressum et dedit ei lapidem retiosum pulcherrimum, dicens ei quod in eius pondere cognosceret ualorem suum. Lapis ergo ille positus in statera nudus omnia ponderabat quecumque in alia lance ponebantur. Coopertus puluere nihil ponderabat, sed ei preponderabat festuca una. In hoc dabatur ei (intelligi) quod uiuus aliis omnibus preponderabat; mortus autem et copertus sepulcro, nihil. Item, homo ad modum pauonis: uisis pennis, superbit; et rotam caude, uisis pedibus, deponit; sic homo, uiso fine».
Ibid. P. 302: «De consuetudine imperatorum. Item, legitur in vita Iohannis Elemosinarii, patriarche Constantinopolitani, quod consuetudo imperatorum erat quod, cum essent electi, prima die coronationis sue, veniebat lathomus ferens in manu III aut IIII pecias marmoris diversorum colorum, dicens: "Iubeat imperator de quo genere marmoris velit sibi fieri monumentum", eo quod homo mortalis est et habeat mortem in memoria ut humilietur". De Iohanne Elemosinario. Idem Iohannes Elemosinarius factus patriarcha fecit fieri sibi sepulcrum imperfectum et in precipuis sollempnitatibus statuit quemdam qui diceret ei, cum esset in loco honoris sui: Domine imperfectum sepulcrum tuum, iube illud perfici, quia nescis qua hora fur veniat. 103. Item, dicitur, cum papa consecratur et in summum honorem extollitur, quod stupa comburitur in eius oculis et ei dicitur: "Sic transit gloria mundi, quasi cogita te cinerem et mortalem". Item, ad hoc facit exemplum de Achab, Reg. 21 e, f, g, qui cum audiret mortem sibi imminere quam ninabatur ei Helyas, indutus est sacco et ambulabat, demisso capite, et dicit Dominus ad Helyam: Nonne uides Achab humiliatum coram me? etc.». Этот пассаж – из Жития Иоанна Милостивого, гл. XVIII (PL. Vol. 73. Col. 354). Он присутствует и в «Золотой легенде» Иакова Ворагинского, написанной в 1260-х гг.: Иаков Ворагинский. Золотая легенда. Гл. 27. Т. I / Пер. И.И. Аникьева, И.В. Кувшинской. М., 2017. С. 187. Параграфы о константинопольском патриархе и папском ритуале с паклей без изменений повторяются в проповеди, прописывавшейся в рукописях и инкунабулах доминиканцу Мартину Поляку († 1278). На самом деле это просто резюме exempla, взятых из собрания Стефана Бурбонского (Martinus Polonus. Sermones. Exempla de morte. Cap. V. Strasbourg, 1480, 1484, 1486, 1488 = Hain 10853-56; ср.: Käppeli Th. Scriptores Ordinis Praedicatorum Medii Aevi. Vol. III. Roma, 1970. P. 115 N. 2972). Это показал в своей дипломной работе наш ученик Диего Молес (1993).
Говоря о папе, Стефан Бурбон использует слово consecratur, а не coronatur, которым воспользовался, описывая, как византийскому императору показали осколки мрамора. Только в Церемониале Григория X (1273) папская коронация стала отдельным событием, поэтому лишь в конце XIII столетия термин coronatio заменил «посвящение», consecratio. Согласно Шиммельпфеннигу, Мартин Поляк в своей «Хронике» всегда говорит о consecratio (ок. 1270), а Барнард Ги (1281–1328) всегда использует coronatio. Schimmelpfennig B. Die Krönung. S. 215. N. 100; LP. Vol. II. P. 462, 467.
Нам не удалось узнать, произносились ли слова sic transit gloria mundi во время коронации Григория VII (Рождество 1075 года) при совершении обряда с паклей. Klewitz H.-W., Die Krönung des Papstes // Zeitschrift der Savigny-Stiftung für Rechtsgeschichte. Kanonistische Abteilung. Bd. 3. 1941. S. 97. Допущение, кажется, основано на гипотетическом существовании папского ритуала с паклей в XI веке, но о неосновательности этой гипотезы говорилось выше. Известно, что генерал Де Голль сказал sic transit, узнав об убийстве Джона Кеннеди.
Кор 7:31: «проходит образ мира сего». 1 Ин 2:17: «И мир проходит, и похоть его».
Alexander von Roes. Schriften. S. 188.
Dykmans M. Le cérémonial. Vol. I. P. 180. Если папа избран и коронован вне Рима, по Церемониалу Григория Х он все равно должен выслушать Te Deum в базилике Св. Петра прежде чем отправиться в Латеран.
Eichmann E. Weihe im Mittelalter. München, 1951. S. 56.
«Scitis, fratres charissimi, quod Imperator Constantinus, mundi Monarcha ex imperiali vertice coronam deposuit, et eam ex sua munificentia contulit B. Silvestro, tunc Romano Pontifici, in signum decoris regii, et dominii temporalis. Et quia istud in Urbe factum esse dignoscitur, suadet ratio, monet aequitas, et requirit honestas, quod ibi ipsa Ecclesia in nostra persona licet indigna, huiusmodi debeat diademate insigniri». Campi P.M. Dell’historia ecclesiastica di Piacenza. Vol. II. Roma, 1677. P. 346.
LC. Vol. II. P. 19: «Die vero Resurrectionis dominice subsequentis, missarum misteriis [in] Virginis gloriose basilica sollempniter celebratis, revertitur cum tripudio coronatus. Feria quidem secunda in Albis in predicta beati Petri basilica, divinis missarum officiis reverenter expletis, duplici diademate coronatus sub fulgoris specie in Cherubin transfiguratus aspectum, inter purpuratam venerabilium cardinalium, prelatorum et clericorum comitivam innumeram, insignibus papalibus precedentibus, equo in faleris pretiosis evectus per alme urbis miranda menia pater urbis et orbis deducitur ammirandus. Hinc cantica concrepant, inde preconia populi jubilantis exsurgunt et per vicos singulos clamosum resonat Kyrieleison; aureis argenteisque platea distinguitur tapetis pictis ex Egypto prostrata, et tinctis Indie Gallieque coloribus ordinate composita, diversorum aromatum suavitate flagrabat. Tubarum clangore turba concutitur, se certatim clamoribus mutuis exhortando. Judices et tabelliones capis fulgebant sericis, aureis vestibus legione procerum decorata; Grecorum et Hebreorum catherva non modica Christi vicario suis linguis et ritibus laudis munia persolvebant, et puerilis lingue garrulitas procacia fescennia cantabat. Sicque incredibili multitudine populi cum palmis et floribus, precedente senatore ac prefecto Urbis almifice, non equis evectis set pedibus pontificalis equi lora trahentibus, sub arcuatis platearum ordinibus micantium syderum immitantibus specimen, sexor sanctis (?) sanctissimus perducitur Lateranum». О «двойной короне», diadema duplex, см.: Ladner G.B. Der Ursprung und die mittelalterliche Entwicklung der päpstlichen Tiara // Tainia. Roland Hampe zum 70. Geburtstag am 2. Dezember 1978 dargebracht. Mainz, 1978. S. 474.
О «первой коронации», Erstkrönung, императоров и пап см.: Deér J. Byzanz und das abendländische Herrschertrum. Ausgewählte Aufsätze. Sigmaringen, 1977. S. 61–62.
LC. Vol. II. P. 33.
«Жизнеописание Григория IX», возможно, написанное Николо из Ананьи, племянником этого понтифика из Ананьи, датируется 1254–1265 гг. Paravicini Bagliani A. La storiografia pontificia del secolo XIII. Prospettive di ricerca // Römische historische Mitteilungen. Bd. 18. 1976. S. 52–53.
О пакле молчит «Поэма» (Opus metricum) кардинала Якопо Стефанески, видевшего своими глазами коронации Целестина V и Бонифация VIII. Молчит и чин, сохранившийся в рукописи из Тулузы (Bibliothèque municipale, ms. 67), в котором сведены церемониал XII века, чин Григория Х и Понтификал и которым, возможно, пользовались при римской коронации Бенедикта XI 27 октября 1303 года. Opus Metricum. Versus 345–354 /Monumenta Coelestiniana. Quellen zur Geschichte des Papstes Coelestin V.. Paderborn, 1921. S. 107. Тулузский чин: Dykmans M. Le cérémonial. Vol. II. P. 272. N. 215: «Et sic induti et ornati, precedente cruce, processionaliter vadunt ad gradus ante ecclesiam iuxta Sanctam Mariam in Turribus, et ibi in faldistorio sedente summo pontifice, prior diaconorum accipit mitram de capite ipsius et imponit ei regnum, sive coronam rotundam et acutam».
Чин Григория X (ibid. Vol. I. P. 212. N. 268): «Et sic venit ad portam chori, ubi in stupa lini ligata in corda pendenti ponit ignem, acolito ibi preparante faculam cum lumine». Пакля висит на веревке у входа в хор, а согласно XI чину Бенедикта ее вешали на колонну при входе в базилику. В XIV чине папа по-прежнему активен. Ibid. Vol. II. P. 399. N. 18: «Cum intrat presbiterium ecclesie mansionarius preparat eidem arundinem cum cereo accenso, quem accipit et ponit ignem in stuppa super capita columnarum que ibi stant». Источник – римский сакраментарий, дошедший в рукописи Ottob. lat. 356 из Ватикана: Brinktrine J. Consuetudines liturgicae in functionibus anni ecclesiastici papalibus observandae. München, 1935. S. 37–38.
Guillelmus Durandus. Rationale. IV, VI, 13: «In quibusdam basilicis circa medium chori manipulus stupe appenditur, cui pontifex transiens ignem apponit, ut in conspectu populi cito incineretur. Per hoc secundum adventum commemorans, in quo Christus vivos et mortuos et seculum per ignem iudicabit. Nam ignis in conspectu ejus semper ardebit (ср.: Лев 6:12, 24:4), et in circuitu ejus tempestas valida. Ne videlicet quis male securus existat, quoniam qui in primo blanditur, pro secundo exterret. Quia qui judicandus venit in primo, judicaturus veniet in secundo. Hoc etiam fit, ut pontifex ignem apponens, consideret, quod ipse debet in cinerem redigi, et ornatus eius in favillam converti, et quod quemadmodum stupa facile comburitur; sic etiam facile et quasi in momento presens transit mundus, et concupiscentia eius: quia secundum Iacobum Apostolum vita nostra vapor est, et ad modicum parens, ne forte, qui gloriosus incedit, in temporali gloria delectetur. Nam omnis caro fenum, et omnis gloria eius quasi flos feni».
Schrick G. Der Königsspiegel des Alvaro Pelayo (Speculum regum). Inauguraldissertation. Bonn, 1953. S. 133: «Unde sicut vidi, quando dominus papa processionaliter progreditur, manipulo stuppe super columpna in medio chori appenso ignis supponitur, ne forte qui gloriosus incedit in temporali gloria delectetur».
Torino. Archivio di Stato. Protocolli rossi 2. fol. 79–84 // Dykmans M. Le cérémonial. Vol. III. P. 462–473. Schimmelpfennig B. Papal Coronations in Avignon // Coronations. Medieval and Early Modern Monarchic Ritual / Ed. J.M. Bak. Berkeley, 1990. P. 184. Согласно Дикмансу, этот чин предназначался для коронации Мартина V в Констанце 21 декабря 1417 года.
Dykmans M. Le cérémonial. Vol. III. P. 464: «(13) Deinde erunt duo diaconi alii sic induti qui conducent papam, unus a dextris, aliis a sinistris, et extenso panno aureo seu paramento supra ipsum papam, existente retro ipsum uno capsello cum tobalea in collo, qui serviet sibi de mitra; (14) Isto ordine dato, papa vadit processionaliter versus altare signando continue, hinc et indi, et dum processit modicum ultra, veniet sibi obviam unus de clericis qui portabit modicum de stuppa supra unam virgulam, quam ibi comburet ter, et dicendo ter: ‘Pater sancte, sic transit gloria mundi’. Sed tenetur ab aliquibus quod melius fieret in cadestillo propter presenciam populi, ubi est locus ma(io)ris glo(rie), ut infra ponitur; (15) Et hoc facto, cum papa provenerit ultra versus altare, veniunt sibi obviam tres presbiteri cardinales iuniores quos papa recipiet ad osculum ad os et postea ad pectus, et ultimus aptabit sibi planetam cum magna reverentia. Postmodum revertentur, per ordinem eorum, cum aliis qui sic erunt in processione». Очень может быть, что этот чин предназначался для Иннокентия VI (1352) и его авиньонских преемников. Schimmelpfennig B. Papal Coronations. P. 184. За одним исключением все статьи первой части, которая нас интересует (1–15) совпадают с чином, использованным в 1316 году для коронации Иоанна XXII (1316–1334), текстом, рассчитанным на случаи папской коронации вне стен Рима, extra Urbem. Не хватает как раз фрагмента о пакле (14), предпоследнего. Об Иннокентии VI см.: Guidi P. La coronazione d’Innocenzo VI // Papsttum und Kaisertum. München, 1926. S. 571–590.
См. текст в предыдущей сноске. Для коронации Иоанна XXII в 1316 году в Лионе сконструировали деревянный «катафалк». Dykmans M. Le cérémonial. Vol. II. P. 299. N. 35/2: «Et sic ornatus cum omnibus veniet ad portam vel ad gradus ecclesie, et ascendet cadafalcum seu pulpitum ligneum ubi inveniet sedem suam solemniter preparatam». Похожий соорудили для коронаций 1335 и 1342 гг., проходивших в доминиканской церкви Авиньона (Ibid. Vol. II. P. 299. N. 63; Schimmelpfennig B. Papal Coronations. P. 189). О пакле эти тексты не упоминают.
Chronicon Adae de Usk. A.D. 1377–1404 / Ed. E.M. Thompson. London, 1876. P. 87: «In festo Sancti Martini, novus papa pro sui coronacionis solempnitate a palacio Sancti Petri ad ejus ecclesiam descendit, et ad altare Sancti Gregorii, auditoribus vestimenta sibi deferentibus, pro missa investitur. Et in capelle Sancti Gregorii ad hoc egressu capelle sue clericus unam longam cannam cum stupa in summitate gerens, qua stupa ignita per candelam, in hanc vocem clamat: "Pater sancte, sic transit gloria mundi" ac iterato in medio ita bis alciori voce: "Pater sancte, pater sanctissime!" et tercia vice, ad ingressum altaris sancti Petri, trina ita voce: "Pater sancte, pater sancte, pater sancte!" altissima voce; et statim singulis vicibus extinguitur stupa. Prout et in coronacione imperatoris, in summitate glorie sue, cum omni genere artificii eorum ministrorum cujuscunque generis et cloris lapides per latamos sibi offerri solebant, ita ei clamando: "Excellentissime princeps, de quo genere lapidum vis tibi tumbam fieri"?». О символизме бренности среди императоров Священной Римской империи см.: Schramm P.E. Sphaira, Globus, Reichsapfel. Stuttgart, 1958. S. 86.
Leonardi Dathi Epistolae XXXII, recensente Laurentio Mehus… accessit elegantissima Jacobi Angeli Epistola ad Emmanuelem Chrisoloram addita ejusdem vita. Firenze, 1743. P. 81: «Dum sic ad altare itur, longo in calamo parum stupae comburitur, interque comburendum qui arundinem hanc fert ad Pontificem versus: ‘Pater, exclamat, sancte sic transit gloria mundi’. Flammam inspicit Pontifex, ut qui vocem hanc hauriat. Quid exultas homo ad hujusce amplissimi, et ornatissimi triumphi decus, quod volatile, et pro divina aeternitate nec minimum momentum est? Hanc flammam cum eisdem verbis ter aeque partito repetit spatio”. О Якопо д’Анджели см.: Weiss R. Jacopo Angeli de Scarperia (c. 1360–1410–11) // Medioevo e Rinascimento. Studi in onore di Bruno Nardi. Firenze, 1955. Р. 803–827.
Второй источник о коронации Григория XII – хроника, написанная неким франконским клириком, возможно, Матиасом Шпенглером, около 1415 года. В ней рассказывается о смерти Иннокентия VII (6 ноября 1406 г.) и коронациях Григория XII (19 декабря 1406 г.), Александра V (7 июля 1409 г.) и Иоанна XXIII (25 мая 1410 г.). Finke H. Eine Papstchronik des XV. Jahrhunderts // Römische Quartalschrift. Bd. 4. 1890. S. 361: «Et ibi factis aliquibus oracionibus (papa Gregorio XII) transivit ad capellam S. Gregorii in eadem ecclesia et ibi steterunt aliquamdiu. Et deinde retrocessit idem dominus noster papa, et antequam veniret e converso ad altare predictum, videlicet s. Petri, tunc ter apponebatur stupa in arundinibus et accendebatur et clericus capelle dixit: ‘Sic, pater sancte, sic transit gloria mundi’, et sic in dicta capella, videlicet altaris S. Petri, idem dominus noster cantavit missam». Автор часто отсылает к чину, находящемуся в одной с хроникой рукописи: Eichstätt. Seminarbibliothek. Ms. 292. Kösters J. Studien zu Mabillons Römischen Ordines. Münster, 1905. S. 93: «Consecrandus autem extensa super eum mappa procedat signando, ut moris est, ad maius altare et, dum accedit, accenditur stuppa ante papam in cuspide baculi vel arundinis per eum de clericis vel acolitis alta voce dicendo genuflexo ante papam: ‘Pater sancte, sic transit gloria mundi’. Et papa stat audiendo et progreditur palusper et iterum eodem modo fit tribus vicibus». Ср.: Dykmans M. Le cérémonial. Vol. III. P. 143 N. 6. Нам представляется, что чин из Эйхштетта представляет собой амальгаму XIV чина (Dykmans M. Le cérémonial. Vol. II. P. 305–306. N. 7) для римской коронации (от «In primis ipse» до r. 15 «tempori congruentis») и для коронации «вне Рима», extra Urbem (ibid. Vol. II. P. 290–305). Текстологически независимый эйхштеттский чин, кажется, принял авиньонский церемониал для нужд римского. Автор исходит из того, что папа находится в базилике Св. Петра и направляется в Латеран только для вступления во владение (Kösters. Studien. S. 98).
Acta Concilii Pisani / Ed. L. d’Achery. Spicilegium. T. VI. P. 334: «Et illa die fuerunt multa solemnia, ut puta, de stupibus combustis dicendo: ‘Sic transit gloria mundi’».
К ним относятся два места в XIV чине, датируемые примерно 1400 годом (рукописи Barb. lat. 570 и Bibl. Naz. di Torino F. IV. 14; ср. Schimmelpfennig B. Die Zeremonienbücher. S. 120, 377, 411). Как и в Эйхштеттском чине, здесь действия адаптированы под Рим: «Notandum est quod, quando electus in papam exiens capellam sancti Gregorii vadit processionaliter versus altare, signando continue hinc et inde et dum processit modicum ultra, veniet sibi obviam unus de clericis [capelle], qui portabit modicum de stupa supra harundinem aut virgam, quam sibi comburet ter. Et precedens eum cum stupa sic ardente dicet ter alta voce: "Pater sancte, sic vadit gloria mundi"» (Ibid. S. 376–377. N. 1). Как в авиньонском чине, здесь есть примечание, что «по некоторым мнениям, лучше было бы проводить этот обряд перед входом в храм, при народе, на видном месте, чтобы все могли видеть, что земная слава длится совсем недолго» (Ibid. S. 377 N. 2). В туринском кодексе Франческо Джакомо (Пьендебене) из Монтепульчано еще назван secretarius; впоследствии он стал епископом Ареццо (1413–1433), значит, этот фрагмент возник до 1413 года.
Ulrich von Richental. Chronik des Constanzer Concils / Ed. M. R. Buck. Tübingen, 1882. S. 126: «Und do er inhin kam, biss uff das fletz, do was ain bischof da, der hett ain grossen steken in siner hand und oben an dem steken ain büschlein werch. Das zündet man an und richt man den steken uff. Das was bald und an stett verbrunnen. Und sang mit luter stimm: ‘Pater sancte, sic transit gloria mundi’, das ist: ‘Hailger vatter, also zergaut die er der welt’! Do antwort der baupst: Deo gratias!». Ср.: Schimmelpfennig B. Die Zeremonienbücher. S. 377 N. 2.
Ibid. S. 258. N. 8: «Attende quod, quando sunt extra capellam, in quadam cana ponitur de stupa et dicitur in medio Vaticani: ‘Pater sancte, sic transit gloria mundi’, et secunda vice apud altare sancti Mauritii, tertia vice ad scalam sancti Petri – ante coronationem et coram populo, et ibidem facit milites post coronationem suam». Идентификация точек: ibid. S. 208. Ср.: Schimmelpfennig B. Die Krönung. S. 207–208.
Misciatelli P. The Piccolomini Library in the Cathedral of Siena. Siena, 1924; Schmarsow A. Raphael und Pinturicchio in Siena. Stuttgart, 1880. Le Vite di Pio II e di G. A. Campano e Bartolomeo Platina / A cura di G. C. Zimolo. Bologna, 1964. P. 105. N. 3. На коронации Иннокентия VIII (1484) обряд пакли проводил церемониймейстер Иоганн Буркард. Johannis Burckardi. Liber notarum / Ed. E. Celani. Vol. I. Città di Castello, 1906. P. 75.
Dykmans M. L’oeuvre. Vol. I. P. 70. N. 122: «Ante pontificem immediate minister cerimoniarum precedit cum duabus arundinibus, super alteram stuppam, super alteram vero candelam ardentem portans. Et cum pontifex capellam sancti Gregorii exierit, cerimoniarius ad eum conversus ignem stupe immittit, et genuflexus alta voce dicit: ‘Pater sancte, sic transit gloria mundi’, quod tertio facit, distincto equali spatio, antequam perveniat ad portam capelle». «Procedunt omnes per navim ipsius capelle sancti Gregorii, ubi sepulchra sunt Romanorum pontificum, et cum illam exierint, flectunt ad dextram et per portam, que est ante altare, ingrediuntur capellam et ascendunt etiam ad dextram. Antequam papa cancellos capelle intret, tres ultimi presbiteri cardinales veniunt ei obviam et osculantur eos et pectus pontificis a seniori incipientes; deinde ante diacones assistentes procedunt».
О времени до конца XVIII в. см.: Moroni. LXX. P. 92–93. О XX веке: Bernhart J. Der Vatikan als Thron der Welt. Leipzig, 1930. S. 349, 364.
Elze R. Op. cit. P. 41. Ритуал использовался в королевской коронации Сигизмунда в Нюрнберге 25 сентября 1414 года. Deutsche Reichstagsakten. Bd. VII. Göttingen, 1956. S. 215: «post cujus conclusionem dominus plebanus incendebat stupam sive linum et alte dicebat: ‘serenissime rex, sic transit gloria mundi’». Städtechroniken. Bd. III. S. 344, 363; XI. S. 515. Haimerl F.X. Das Prozessionswesen des Bistums Bamberg im Mittelalter. München, 1937. S. 97.
Об общем контексте см.: Eichmann E. Weihe; Schimmelpfennig B. Ein bisher unbekannter Text zur Wahl, Konsekration und Krönung des Papstes im 12. Jahrhundert // Archivum Historiae Pontificiae. Bd. 6. 1968. S. 43–70; Id. Ein Fragment zur Wahl, Konsekration und Krönung des Papstes im 12. Jahrhundert // Archivum Historiae Pontificiae. Bd. 8. 1970. S. 323–331; Id. Die Zeremonienbücher. S. 381 (полный список источников по вхождению во владение Латераном); Maccarrone M. Die Cathedra Sancti Petri im Hochmittelalter // Römische Quartalschrift. Bd. 75. 1980. S. 196–197; Boureau A. La papesse Jeanne. P., 1988. P. 108ss.; Herklotz I. Der mittelalterliche Fassadenportikus der Lateranbasilika und seine Mosaike. Kunst und Propaganda am Ende des 12 Jahrhunderts // Römisches Jahrbuch für Kunstgeschichte. Bd. 25. 1989. S. 46–48.
