Шрифт
Source Sans Pro
Размер шрифта
18
Цвет фона
Третье королевство. Сарда.
Найрина Сайрен
Наш мир превращался в руины. Он рушился, погребая под осколками жизни, судьбы, ценности, мировоззрение, государственный строй… Так случается, когда исчезает основа власти и те, кто ранее правил, оказываются абсолютно бесправными. Мы потеряли все – собственность, государственное содержание, неприкосновенность. В один день, волей темного лорда Риана Тьера демоны Бездны запечатали магию абсолютно всех одаренных жителей королевства. Подобное считалось невозможным – но это случилось. Нас учили, что маги независимы от внешнего воздействия – но магии мы были лишены извне. Договор, заключенный два века назад между всеми семью человеческими королевствами, гарантировал нам защиту… но никто не пришел на помощь. Мы, лишенные силы и поддержки, оказались беззащитны перед лицом тех, кто считал себя выше уже по праву рождения. Аристократия, веками притесняемая Ковеном Магов встала с колен, пылая жаждой отмщения.
Многие из нас покинули столицу еще до того, как по требованию темного лорда аристократия избрала короля. Остальные спешно бежали, едва выяснилось, что выбор древних родов пал на Люэра Тамьес – непримиримого противника магии и магов в частности, выступавшего против Ковена Магов и в период его расцвета, а уж сейчас… Бегство магов из столицы было массовым, но тайным. Бывшие архимаги сбривали бороды и стригли седые локоны по моде среднего класса, магини торопливо меняли мантии на платья, адепты сжигали форму… Я была рада тому, что маги ушли – они не видели, как на закате, едва объявили о воцарении Люэра первого жгли их дома.
Они не видели… а я стояла в ту ночь напротив квартала магов и, не сдерживая слез, смотрела как в мареве пожара уничтожается все, что когда-то составляло мой мир… Мой дом, светлый, с огромными витражными окнами, с садом дормейских вечноцветущих роз, моей любимой качелей в беседке увитой виноградом… Он долго не хотел загораться, магов не было, но подпитываемые десятилетиями камни хранили отголосок защитных чар и несколько раз огонь, подпитываемый щепками от мебели, угасал… Бутылки со спиртом решили эту проблему и вскоре дом, в котором я родилась и провела так много счастливых лет, был охвачен пламенем… Лопнули огромные окна, осыпались кристаллики витражей… В тот миг первое судорожное рыдание вырвалось из моей груди… Первое и последнее. И молча глотая слезы, я смотрела, как белоснежное здание чернеет от копоти и сажи, как падает, взметнув сноп искр, крыша, как радостно и торжествующе ревет толпа поджигателей… Мужчины, женщины и дети в серых невыразительных одеждах. Они ликовали, танцуя на руинах господских домов. Они, как и все здесь, отчетливо понимали – их не в праве осуждать даже те, чьи дома сейчас пылали в квартале Магов. И когда к пожарищам подоспели едва сформированные отряды стражи – поджигателей никто не схватил. Призвали к порядку, напомнили, что огонь может перекинуться на дома почтенных жителей города, а не только уничтожить жилища презренных магов, и оставили, не желая портить бывшим рабам первую Ночь Свободы.
Их оказалось так много, тех, кто еще вчера являлся собственностью, а ныне пировали, опьяненные волей и безнаказанностью… Так много. Казалось, вся широкая улица заполнена серыми одеждами обозленных и ищущих отмщения бывших рабов. И действительно они искали, отчаянно вглядываясь в лица зевак и прохожих, искали тех, кому могли бросить обвинения в лицо. Тех, кого только сегодня имели право растерзать, и вряд ли бы лишенным власти пришли на помощь. Но ни один из магов не решился бы остаться в квартале в эту страшную ночь… кроме меня. А мне не было смысла бояться – в моем доме рабы никогда не появлялись. И мама, и отец считали рабство неприемлемым, после их гибели мы с братом придерживались привитого с детства уважения к обычным людям. В нашем доме прислуга исправно получала жалование, а экономка госпожа Торрек, после смерти родителей заменившая нам мать, и вовсе отказывалась брать деньги, мотивируя тем, что живет на полном нашем обеспечении… Странное дело, глядя на то, как огонь медленно гаснет в сожженном доме, я впервые порадовалась ее смерти. Няня с улыбкой на губах отошла в мир иной всего месяц назад и ее смерть стала ударом и для меня и для брата, столько слез, столько сожалений… А вот сейчас я рада, что она не видит всего этого.
Справа от нашего дома пылал особняк магистра Огня. В какой-то миг пламя добралось до лаборатории господина Ориуса и в ночи прозвучал первый взрыв фейерверка. Грохот грома и в черном небе раскинув крылья парит гигантская огненная птица… Грохот – и тело птицы вспарывают огненно-фиолетовые цветы… Снова грохот, и распускающееся цветы пронизывают лучи фальшивого солнца… Грохот…
Толпа ликовала.
– Салют в честь Ночи Свободы!..
– За нашего короля!..
– Смерть магам!..
– Жги мантии!..
Я не выдержала. Развернувшись, устало побрела прочь, вздрагивая каждый раз. Когда грохот возвещал рождение нового огненного чуда. Небо надо мной сверкало всеми красками, а я смотрела исключительно себе под ноги, не в силах больше наблюдать массовую истерию пьянящего беззакония…
Нас предупредили о возможных беспорядках. Еще утром, собрав всех в актовом зале академии Магических наук, ректор Уильнар Нерос поведал о вероятном развитии событий. Нет, о массовом уничтожении магов речи не шло, аристократы отчетливо понимали – в этом случае вмешаются темные лорды, но… Но разве может едва сформировавшаяся власть нести ответственность за действия бывших рабов, опьяненных вкусом свободы? Ответ очевиден. А потому ректор настоятельно рекомендовал снять мантии, опознавательные амулеты и покинуть Сарду. Бежать, бросив дома, пока не прекратится хаос и новый король не возьмет под контроль обстановку в столице.
Бежать – прекрасный совет для тех, кому есть, где укрыться, для тех, чьи дома располагаются за чертой города, или тех, кто связан родственными узами с аристократией. Мне бежать было некуда. Бежать могут и те, у кого есть деньги. У меня их не было. Бежать нужно семьями… но я осталась совсем одна, всего лишь с надеждой, что брат, исчезнувший в день, когда появились темные, вернется. Глупая надежда, учитывая тот малоприятный факт, что я не могла отыскать его даже тогда, когда еще владела магией. Ни я, ни профессор Орман, ни совет. Тогда я металась по городу, отдавая все оставшиеся от мамы драгоценности, но ответ следовал лишь один – «Его нет, госпожа Сайрен».
В небе взревел огненный дракон. Самый дорогой из фейерверков магистра Ориуса, помнится, в последний раз его заказывали семь лет назад для празднования дня Магии, и сумму за это огненное чудо ковен уплатил не малую. Забавно, сейчас дракон был единственным освещением в городе – магические фонари угасли вместе с силой волшебников.
– Эй, посторонись! – грозный окрик.
Прижавшись к стене, переждала пока промчится кавалькада всадников… Раньше полотно улицы от пешеходной дорожки ограждала магия, теперь ее нет. Ничего нет. А перед глазами все та же разрывающая сердце картина – мой объятый пламенем дом… И в какой-то момент я понимаю, что давно не стою, а медленно сползаю по стене вниз, сотрясаясь от сдерживаемых рыданий. Мне хотелось умереть, здесь и сейчас, просто перестать дышать и больше никогда не проснуться… Хотелось… но еще оставалась надежда, очень призрачная, и все же надежда, что Ниран вернется. Он должен вернуться, должен. А я должна жить и ждать. Я должна.
И медленно поднявшись, я устало направилась на самую окраину города, где сняла комнату на месяц. Больше просто не было денег. Быть может, Дарика права, и мне не стоило тратить все имеющиеся средства на поиски брата, а драгоценности мне бы еще очень пригодились, но лучше знать, что ты сделала все возможное, чем терзаться мыслью о потерянном шансе.
Я долго шла по темным улицам. Заблудиться не боялась – по центральной дороге до конца, а затем свернуть на два проулка, пройти мимо убогих домиков и дойти до квартирного дома городских окраин. И едва я подошла, осторожно постучала в двери – три быстрых, четыре с более длинным интервалом удара.
Дверь отворилась, всклокоченная госпожа Урас высунула длинный, крючковатый нос, воровато огляделась, схватила меня за руку и втащила в нутро дурно пахнущего помещения.
– Шляешься чего? – хмуро вопросила она.
– Простите, – я понимала, что мне не за что извиняться, но все же – госпожа Урас была единственной, кто согласился принять на постой горожанку в зеленой мантии мага, и я была совсем не в том положении, чтобы проявлять гордость.
– Неча по городу шляться, еще узнает кто, – прошипела женщина, торопливо запирая двери. – Не слышала что ли, про магичек? Шляется и шляется.
Я замерла. В душе шевельнулось что-то странное, что вырвало из переживаний о собственной печальной судьбе.
– А что с магичками, госпожа Урас? – встревожено спросила я.
Старая женщина бросила злой, колючий взгляд и неожиданно зло сказала:
– Ничего. Ступай в комнату, детка, да носу не высовывай!
Я осталась стоять на месте, требовательно глядя на госпожу Урас, а та… она вдруг отвела глаза и устало сказала:
– Главари банд вернулись, деточка, а у головорезов к магам свой счет, особый. Особливо к магичкам. Мантии твои я сожгла, значки тоже. Поутру встанешь, будешь мне по кухне помогать, да по дому, у стен и то уши в наши времена. Сейчас спать иди, из комнаты не показывайся.
Когда я поднималась по крутой винтовой лестнице, шла словно столетняя старуха, чувствуя себя куда старше госпожи Урас. А едва вошла… Возможно хозяйка доходного дома и сделала для меня доброе дело, возможно… Но вместе с мантиями она сожгла все мои платья, туфли, перчатки. Две сумки, то единственное что я вынесла из ныне сожженного дома, были полностью распотрошены… Грамоты, учебники магии, ручки с золотым пером, несколько миниатюрных статуэток, дорогое мыло – она сожгла все. Не забрала, нет, в камине виднелись остатки сожженного имущества. И я осознаю, что пока смотрела, как горит мой родной дом, здесь в камине пылало мое оставшееся имущество…
Дверь распахнулась, когда я на коленях стояла перед очагом.
– Сумки тоже сжечь, – безапелляционным шепотом приказала хозяйка. – Бельишко твое не тронула, почитай и девицы гулящие такое же носят, а вот туфли пожгла.
Мне впервые в жизни захотелось ударить человека.
– Документы, – едва слышно простонала я, – свидетельство об окончании школы, диплом брата…
С трудом сдерживаемые рыдания сотрясали плечи.
В следующее мгновение я ощутила неимоверную боль и не сразу поняла, что старуха пребольно схватила меня за волосы. Вскрикнула, но с проворной хозяйкой доходного дома мне было не соперничать и когда госпожа Урас потянула к ставням, я только взвыла, пытаясь хоть немного ослабить хватку.
– В окно смотри! – прошипела женщина. – Огонь видишь?
Его нельзя было не заметить – пламя пожирало два соседних доходных дома! Алхимическое пламя! Из окон выпрыгивали люди, под стенами отчаянно сражались… ни стражи, ни пожарного отряда не было…
– Магов нашли, – прохрипела госпожа Урас. – Чемоданы нужно сжечь.
Я даже не ответила. Слышала, как она возится в комнате, потом затрещала сгорающая кожа, потом хозяйка приказала ложиться спать и вышла. Я не плакала, не могла больше. Свои слезы я выплакала, когда умирала няня, когда пропал брат… слез не осталось.
Дверь открылась неожиданно, вошла госпожа Урас, осторожно спросила:
– Ужин сюда принести?
Отрицательно мотнула головой. Не могу ничего есть, просто не могу.
– Тогда ложись, неча у окна сгорбленной старухой стоять. Это еще не горе, деточка, вот когда маги взялись кварталы бедняков чистить пятнадцать лет назад, вот то горе было – никого не жалели. И вот если бы не матушка твоя, не стоять бы мне тут сейчас, угорела бы со своими-то.
Вздрогнув, стремительно развернулась и посмотрела на госпожу Урас. Старуха усмехнулась, и продолжила:
– Узнала я тебя, мать вылитая. Но жизнь за жизнь, в остальном поблажек не жди, меня жизнь, знаешь ли, тоже не баловала. Спать! К полуночи облавы пойдут, уж поверь мне, я в этом деле опытная.
Госпожа Урас вышла, плотно прикрыв за собой покосившуюся дверь. И я словно впервые увидела эту комнату под крышей, с косым потолком, грязными тканевыми обоями, сквозь прорехи в которых виднелась кривая кирпичная кладка, оплетенная покрытой пылью паутиной… Грязно. Здесь действительно было очень грязно. Грязные обветшалые стены, грязный затоптанный, не ведавший метелки ковер, постель с несвежим бельем… Как я буду в ней спать?! Как. В беготне по доходным домам я была готова уже на любое помещение – денег было крайне мало, срок требовался долгий, а мой вид… Впрочем, теперь, глядя как пылают два доходных дома на противоположной улице, я понимала причину отказов. Я же жилье искала в зеленой мантии мага-целителя. В моей мантии.
Спать я все же легла, но поверх покрывала. Укрылась плащом и долго лежала, вглядываясь во тьму и прислушиваясь то к попискивающей мышке, то к нарастающему шуму за стенами доходного дома… В сон скорее провалилась, чем заснула.
Удар! Я подскочила прежде, чем выломанная ручка упала на пол и сощурилась, прикрывая глаза от света факелов, с которыми ворвались эти люди.
– Магиня? – пророкотал далекий от трезвого голос.
– Да какая магиня, – послышался голов госпожи Урас, – племянница моя, из Гарана приехала, полюбовник из дома выставил, так и деваться было некуда, к тетке направилась.
– Полюбовник? – вопросил мужик.
А по комнате уже суетились тени, вскрывались сумки, взлетала в воздух одежда.
– Бледная почему и зареванная? – снова спросил мужчина.
– Так… от младенчика-то избавляться пришлось, – затараторила хозяйка доходного дома.
– Стало быть и не выпьет с нами? – впервые с момента начала обыска, в голосе пьяного послышалось разочарование.
– Куда ей, болезной…
– Жаль, – мужчина шумно выдохнул, – хорошенькая. Люблю таких. Парни, нашли что?
– Не магиня, – ответил прокуренный голос.
– Лады, идем, – заявил тот с факелом, и все направились на выход.
Даже когда за ними закрылась дверь, я все еще пыталась унять сердцебиение. Меня трясло! От ужаса, от услышанного, от того, что могли сделать со мной эти, решившие мстить магам.
Спать в ту ночь мне уже не довелось. Поначалу долго сидела, прислушиваясь, после, стоя у окна, в ужасе смотрела, как горят еще несколько доходных домов… видимо многим из нас оказалось некуда бежать.
На рассвете пришла госпожа Урас. Открыла дверь, вошла, пьяно покачиваясь, и с порога поведала:
– Не убивают ваших.
Я облегченно выдохнула, как выяснилось напрасно.
– Казнить будут, – продолжила хозяйка, – в шесть, на площади. До того, как в восемь утра о коронации объявят, стало быть, новая власть не при чем будет…
Медленно опустившись на пол у окна, я обняла плечи руками.
– У меня не останешься, – продолжила госпожа Урас. – Тебя глава банды Крестов заприметил, а этот молоденьких сильно любит. В байку мою он поверил, но дней через десять, как решит, что зажило все, за тобой головорезов своих пришлет. Так что переедешь.
– У меня нет денег, – едва слышно произнесла я.
– Тогда Джекас, – безразлично пожала плечами госпожа Урас. – Мужик он щедрый, да и по сути плевать ему магичка или не магичка, заодно защита тебе будет. Да и мне главарь за такую красотку только приплатит.
Она вышла. Оставив меня осознавать каждое из ее слов, все ее слова!
Некоторое время я просидела на полу, затем медленно встала, и, накинув плащ, ушла, не в силах больше оставаться в этом насквозь прогнившем доме.
В предрассветных сумерках было холодно, зябко и жутко. Мне казалось, что кругом, каждой подворотне мелькают жуткие тени, и очень хотелось, со всех ног броситься домой, забежать в комнату, спрятаться под одеялом… вот только у меня больше не было дома. И никого из близких… и ничего больше не было. И я брела по темным захламленным вонючим улицам, и, переступая потемневшие бурые лужи, уговаривала себя, что это не кровь. Все что угодно, но только не кровь…
Я долго шла, но вскоре остановилась, услышав крики толпы и такие знакомые лозунги «Смерть магам!». Услышала и пошла туда, на главную городскую площадь. Напрасно. Мне не стоило приходить, не стоило видеть то. Иногда, гораздо спокойнее не видеть, чем смотреть и понимать, что ты ничего не сможешь сделать.
Их было четырнадцать, все боевики, все студенты. Я не знала их имен, но мы не раз встречались в стенах магической академии. Братство Огня – они считали себя теми, кто возродит империю Хешисаи… А сейчас эти юноши стояли на постаменте, в криво надетых мантиях, со связанными за спиной руками, и гордо смотрели на виселицы, покачивающиеся в шаге от них. Гордо смотреть в лицо своей смерти – нас этому учили с первого дня поступления.
– Маги измывались над нами веками! – орал какой-то мужчина в одежде горожанина. – Они возомнили себя богами и вели себя как боги! Но теперь мы покажем им кто здесь бог!
Толпа одобрительно взревела.
– Мы научим их…
Рев пламени перекрыл крик толпы. Ярко-алое пламя цвета крови на миг осветило всю площадь, а когда пламя угасло, присутствующие, даже связанные маги, в ужасе отступили!
На постаменте стоял темный лорд! Истинный темный лорд – свет восходящего солнца терялся в его черных волосах, черный плащ оставался недвижим на ветру, ростом он превосходил самых высоких из магов. И от него веяло ужасом Преисподней!
На площади стало так тихо, что начни кто-то дышать, мы услышали бы.
– Что здесь происходит? – низкий чуть хриплый голос прозвучал не громко, но мы услышали каждое из слов.
Услышали, но ответить не рискнул никто.
– Ты, – холодно произнес темный лорд, обратившись к тому самому оратору, что мгновение назад был полон желания говорить.
А сейчас трясся всем телом.
– Не люблю ждать, – холодно напомнил темный.
Тело оратора обмякло и мужчина повалился на постамент.
– Прискорбно, – печально произнес лорд, и обратился к одному из магов. – Что здесь происходит?
Боевик затрясся, от гордости не осталось и следа, но все же он произнес:
– Ннничего, уважаемый лорд Тьер.
Мгновение темный словно обдумывал услышанное, затем спросил:
– Вы издеваетесь?
Боевой маг кивнул, затем отчаянно отрицательно замотал головой, а после… свалился в обморок.
– Еще прискорбнее, – заметил темный.
Затем медленно повернулся, обвел взглядом толпу и произнес:
– Если мне станет известно хотя бы об одной смерти мага – начнется расследование.
Вспыхнуло адово пламя.
Когда всполохи огня угасли, площадь все так же оставалась, погружена в напряженную тишину. Затем из толпы вышли несколько мужчин и принялись торопливо развязывать руки захваченным магам. Остальные поторопились разойтись. Никто не произнес и звука.
Темная империя. Ардам. Академия Проклятий.
Леди Дэя Тьер
Вспыхнуло адово пламя. Его отсвет на мгновение словно заглушил свет магического светильника, и в этом освещении схема показалась мне не правильной. Как-то смутил угол шестого кристалла, и возможность преломления проклятия и…
– Родная, тебя время суток не смущает? – поинтересовался лорд директор, склонившись надо мной, уперев обе руки в мой стол и затенив схему.
– Все же преломляется, – задумчиво заметила я. – Придется менять схему, или полностью переписывать восьмой поток.
Риан усмехнулся, обнял, затем взял стул, сел рядом и в обычном приказном тоне потребовал:
– Покажи.
Пододвинула к нему чертеж и взглянула на мужа. В черных как само Темное Искусство глазах горел странный огонек затаенной улыбки, одет магистр был в черный плащ ордена Бессмертных, но самое любопытное, стоило ему повернуть руку, как я обратила внимание, на капельку крови на его ладони.
– Вызов по крови? – осторожно поинтересовалась я.
– Третье королевство, пришлось вмешаться, – магистр нахмурился, но лишь на мгновение, затем спросил, – ты разрабатываешь для Тесме формулу катализатора?
– Управляемого катализатора проклятий, – пояснила я.
– Он же сменил твою тему дипломной, – напомнил Риан.
– Сменил, – призналась я.
И смутилась под насмешливо-вопросительным взглядом лорда Тьера. Смутилась окончательно, потому что опять забыла что он, касательно моего обучения, знает абсолютно все, так что остается два варианта – молчать или… молчать.
– Ты сегодня поздно, – заметила я, поднимаясь, и осторожно отнимая схему.
– Дэя, – он всегда как-то особенно произносит мое имя, – я смирился с учебой и работой в ДэЮре, но личные исследовательские проекты…
– Брачный договор, пункт двести семнадцать, – торопливо ответила я.
– Гласит, что Дэя Тьер имеет право заниматься учебной деятельностью, – прорычал темный лорд.
– Да, – кивнула я, – но там еще приписка была… мелким почерком.
– Насколько мелким? – отчаянно пытаясь сохранять спокойствие, вопросил магистр.
– Не очень мелким, – я отчаянно избегала необходимости смотреть на Риана и вообще со стола все убирала, – Доха его с обычным увеличительным стеклом вносил, а у него еще и мощное увеличительное было и…
– Я устал, голоден и хочу спать, – мрачно сообщил лорд директор.
Взревело адово пламя.
Но прежде чем, оставив бумаги, я шагнула в огонь, в двери постучали. И я услышала торопливое:
– Дэйка, дракон твой залетал, сказал, что все прошло на «ура», кристаллы у гномочки, тебе букет поцелуйчиков и обнимашков. От ушастого – ждут завтра в конторе, смойся с первой пары.
Мне вдруг резко расхотелось появляться в директорском домике и оставаться наедине с лордом Тьером. Однако почтенный господин Жловис о моем затруднительном положении не догадался и продолжил:
– Дэйка, утром до построения смоешься, я тебе калитку приоткрытой оставлю, ну чтобы Тьер не засек, все, кошмарных.
И гоблин ушел. Я осталась. Риан остался. Вопрос, повисший в воздухе, тоже остался.
– Отчислю, – хмуро пообещал магистр.
Я торопливо шагнула в огонь, Риан нагнал и едва мы вышли в гостиной, подхватил на руки.
– Ты устал и голоден, – напомнила я.
– Что за история с кристаллами? – поднимаясь по лестнице, потребовал ответа магистр.
Решив не усугублять ситуацию, честно ответила:
– Юрао помогает Эрхе сдать экзамен по Иллюзиям.
На меня насмешливо взглянули, после чего Риан произнес:
– Если Эллохар не желает видеть ушастого рядом со своей шайгенкой, значит Юрао ничего не светит, родная.
И магистр внес меня в спальню.
– Юр настойчивый, – заметила я.
Лорд Тьер осторожно уложил меня на постель и замер, разглядывая с затаенной улыбкой, словно я что-то удивительно-волшебное.
– Риан, – осторожно позвала я.
– Да, леди Тьер? – он рывком снял плащ, следом стянул черную рубашку и склонился надо мной. – Я вас внимательно слушаю.
– Очень внимательно? – поинтересовалась я, глядя, как осторожно опускается магистр.
– Очень, очень, – подтвердил он, накрывая мои губы поцелуем.
Внезапно Риан вздрогнул, остановился, и замер, словно прислушиваясь к чему-то отдаленному.
– Что-то не так? – встревожилась я.
– Дара! – магистр поднялся.
Возрожденный дух явилась посреди спальни, прикрыв глаза руками, но последние были достаточно прозрачны.
– А счастье было так возможно, – разочарованно протянула дух смерти. – Господин?
Магистр не отреагировав на ее реплику, тихо спросил:
– Ощущаешь?
Несколько мгновений Дара стояла, словно прислушиваясь к чему-то, затем отрицательно покачала головой. Риан сложил руки на груди, затем раздалось:
– Дух!
И повинуясь его приказу, из пола вылез наш несговорчивый дух-хранитель Академии Проклятий.
– Аномалии, нелогичности, странности ощущаешь? – в голосе магистра отчетливо звучала ярость.
– Нет, лорд-директор, – торопливо ответил дух.
На лице лорда Тьера затанцевали желваки, глаза чуть прищурились.
– Дара, что-то не так. Всех адептов-проклятийников загнать на территорию, используй заклинание подчинения, – пауза, затем уверенное: – К преподавателям так же относится.
– Поняла, господин, – Дара поклонилась и исчезла.
– Дух, блокируй территорию для всех, кроме своих, – хранитель так же поклонился, услышав приказ и исчез.
Сев на кровати, я осторожно спросила:
– Что происходит?
– Еще не выяснил, – спокойно ответил магистр, – но меры предосторожности не повредят.
Затем подошел ко мне, опрокинул на постель, и устроившись сверху, поинтересовался:
– Так на чем мы прервались?
– Ты собирался поужинать, – напомнила я.
– Я собирался поесть, – ухмыльнулся Риан, – начну с одной маленькой адептки, которая ко всему прочему врунишка и умолчанка.
– Я не врунишка, я недоговоришка, – поправила, с наслаждением запуская пальцы в его черные волосы.
– Мне нравится разгадывать твои маленькие тайны, – прошептал Риан, нежно целуя, – мне нравится, когда твои глазки горят от интереса, – еще один поцелуй, – но мне не нравятся ушастый с чешуйчатым.
Потянувшись, поцеловала его, закрывая тему как минимум на эту ночь.
Подземелья. Западное королевство. Резиденция шестого жреца великой Тьмы.
Золотой жрец – его редко называли иначе. Нет, в глаза жрец не именовался иначе как Таэлран Великий из Шести, но все практически каждый про себя называл его Золотой жрец. Шестой любил золото. Его золотые волосы и цвета расплавленного золота глаза, сверкали в тон к золотой тоге, ногти, выкрашенные золотым и украшенные черной вязью рун перекликались с массивными золотыми перстнями, нанизанными на длинные пальцы, руки от запястий до предплечий охватывались золотыми браслетами, и сапоги у Таэлрана, неизменно оказывались золотыми – бледное золото, желтое золото, красное золото, но исключительно именно этот его излюбленный металл. Поговаривали, что даже казнить жрец предпочитал используя золото. Поговаривали еще и о том, что когда шестой жрец был недоволен, он прикасался к серебру. И сейчас два безмолвных охранника-дроу, единственная охрана в тронном зале культа Тьмы, с опаской поглядывали на серебряный ритуальный нож, задумчиво извлеченный жрецом.
– Итак, – пальцы с золотыми перстнями поглаживали рукоять серебряного клинка, – ты вернулся. Один.
Стоящий на коленях маг опустил голову.
– Использовал портал… даром.
Маг сжался.
– И потратил мое время, – заключил Таэлран.
– Я завершил ритуал, требуется лишь клинок…
– Мне требуется проклятийник, – холодно прервал его жрец.
Мужчина гулко сглотнул и поспешил оправдаться:
– Я не знаю что произошло, – сбивчиво произнес мужчина, – все адепты-проклятийники спешно вернулись в академию, куда мне не пробраться.
– И ты отступил, – заключил Золотой жрец.
Это стало приговором.
Кинжал серебряной иглой вспорол пространство. Словно вспышка молнии, погасшей в горле человеческого мага. Глядя на падающее тело оба охранника молча переглянулись – Таэлран никогда не промахивался, являя собой образец лучшего из клана Теней.
Ритуальный клинок засиял тусклым светом, темно-фиолетовый топаз вспыхнул, впитывая смерть. Секунда, вторая, третья…
– Первая жертва, – Таэлран медленно поднялся, неспешно подошел к трупу и поманил кинжал.
Клинок покинул тело убитого и окровавленным острием вниз, завис перед жрецом.
– Дархан, – чуть растягивая, призвал Золотой жрец.
Черноволосый дроу выскользнул из сумрака, опустился на одно колено.
– Заберешь клинок через положенное время, – приказал Таэлран, – скрой следы, отыщи новую жертву.
– Проклятийник? – уточнил тень.
– Именно.
Пространство преломилось, открывая поляну сумрачного заповедного Ардамского леса. Зависший в воздухе кинжал рухнул на запрелые листья, Дархан шагнул следом.
Третье королевство. Сарда.
Найрина Сайрен
После появления темного лорда народ покидал площадь так, словно спасался от лестного пожара. Все бежали. Едва освобожденные маги, легко обогнав толпу, рывками умчались в городской парк. Меня их скорость не удивила – у боевых магов на первом месте физическая подготовка, и мы, целители, знали об этом лучше других адептов, потому что лечение травм и растяжений в качестве практики доверяли именно нам. И часто прямо с полигона, боевики дружной толпой ковыляли к нам, успевая как раз на второе практическое занятие.
В какой-то момент поняла, что глядя на их скоростной кросс начала тихо подхихикивать… нервы. Просто нервы, я не выдерживала всего груза обрушившихся эмоций, не могла больше. А требовалось взять себя в руки. Помнится, мама всегда говорила «Когда тебе плохо, помоги тем, кому еще хуже».
И стараясь идти ближе к стенам, чтобы не столкнуться ни с кем, я побрела в городской лечебный центр. Не поднимая головы, не оглядываясь, мучительно не замечая разрушенных стен, памятников, домов, фонарей, фонтанов… Больно, так больно и горько. Я остановилась, обняв плечи руками, медленно присела, стараясь сдержать рвущиеся рыдания.
– Как-то ты скучно рыдаешь, – вдруг произнес кто-то и рядом со мной у стены присел на корточки высокий светловолосый мужчина. – Где истерика? Подвывания? Всхлипывания, в конце концов?
Испуганно взглянула на него, светло-синие глаза одарили насмешливым взглядом, насмешливым, но совсем не трезвым.
– Будешь? – поинтересовался незнакомец, протянув запотевшую бутыль достаточно дорогого вина.
Знаю что дорогого – «Кровавый дар» редкое эльфийское вино, им ректор угощал самых дорогих гостей и мне, как одной из провинившихся адепток, доводилось убирать столы после празднеств.
– Хорошее вино, – уверенно заявил мужчина. – Давай, всего глоток и станет лучше.
– Пппростите, – я осторожно поднялась, – не пью.
– Вообще? – пьяно изумился он.
– Да, – я огляделась.
Странное дело, на всей площади мы остались совершенно одни. Покачивались на ветру петли заготовленных висельниц, громко каркала ворона, устроившаяся на постаменте, серое промозглое утро туманом струилось меж остатков поваленных статуй… и никого вокруг, только я и совершенно невменяемый мужчина с бутылкой очень дорогого вина в руках.
– Скучно, – неожиданно произнес он, и отхлебнул прямо из горлышка.
Аристократ? Судя по одежде – из приморья, если учесть цвет волос – северянин, глаза синие – степняк, внушительный нос с горбинкой – горец?! Очень странный мужчина.
– Здесь несколько минут назад было очень весело, – сухо сказала я, делая шаг в сторону.
– Знаю, – уныло отозвался он, – казнь.
Тяжело вздохнул и сокрушенно произнес:
– Но кто же так казнит? Ни чувства стиля, ни достойного обоснования, ни красоты подхода – смешно сказать они петли из пеньковой веревки даже не смазали. Пришлось прервать этот позор на самой патетичной ноте.
Сумасшедший – сразу догадалась я. Лечебница умалишенных находилась под патронажем декана целительского факультета, возможно бывшие рабы добрались и до него. Я еще раз внимательно оглядела незнакомца – замшевые сапоги в пыли и нуждаются в чистке, черные брюки на удивление совершенно чистые, как и черная шелковая рубашка. Более на незнакомце не было ничего – что отнюдь не являлось проявлением благоразумия в достаточно промозглое и холодное утро. А еще он сидел, привалившись спиной к холодной стене.
– Знаете, вам лучше подняться, – встревожено посоветовала я.
Мужчина пьяно взглянул на меня, хлебнул еще вина и поинтересовался:
– Зачем?
Вновь нервно оглядевшись, я подумала, что самое правильное в моей ситуации – уйти не оглядываясь, но мне как целителю подобное было бы непростительно.
– Вы простудитесь, – неуверенно пояснила.
– И? – лениво вопросил мужчина.
– И заболеете, – продолжила я.
– И?
Мне показалось, что ему совершенно все равно, даже если я пригрожу смертью. Но именно это и являлось последним доводом:
– И вы можете умереть.
– И? – самым безучастным тоном произнес он.
Потом вдруг горько усмехнулся, и вновь хлебнув вина, сказал:
– Посмотри на меня, девочка, и скажи честно – я похож на того, кто жаждет продолжения танца в объятиях жизни?
Его синие глаза показались совершенно безжизненными. Абсолютно. А вдруг он тоже маг и этой страшной ночью потерял кого-то из близких? И преисполнившись сочувствием, я подошла, присела перед ним, осторожно взяла его свободную от бутылки руку в обе ладони и тихо спросила:
– Вы маг?
Незнакомец вскинул бровь, недоуменно на меня взглянул и выдал:
– Упаси Бездна. – Я оторопела, а он продолжил. – С утра был магистром, до мага еще не допился. Впрочем, учитывая заданный темп…
И он как-то невесело усмехнулся. Значит магистр. Магистр чего? Все семь членов Ковена были уничтожены проклятым лордом Рианом Тьером, а более магистров в Третьем королевстве не осталось – это высшее достижение для мага, последняя ступень после архимага. Нет, похоже, действительно сумасшедший.
– Идемте, – поднявшись, осторожно потянула за собой, – вам помогут.
– Мне? – он вдруг обхватил за запястье, и вмиг я оказалась сидящей на его коленях. А мужчина, обняв, уткнулся в мое плечо и тихо простонал: – Мне никто не поможет, девочка.
И я подавилась словами возмущения, хотя собиралась отчаянно вырываться из рук сумасшедшего. Слишком много в голосе было горечи и боли, слишком много отчаяния. И как-то совсем невольно я обняла его голову, погладила по светлым спутанным волосам, как погладила бы ребенка…
– Продолжай, – неожиданно произнес незнакомец.
Вздрогнув, мгновенно убрала руки.
– Ты пахнешь дымом, – он шумно вдохнул, – и чем-то неприятным, вроде одной из окраинных ночлежек. Ночевала не дома?
Сумасшедшие часто бывают очень проницательны.
– Дома, – солгала я. – И вам тоже пора домой.
Снова шумный вздох и задумчивое:
– Твой дом пахнет мятным чаем и настойкой пустырника, у тебя горе и ты его отчаянно запивала, а эту ночь провела в ночлежке.
Он поднял голову, и посмотрел в мои глаза. Прямо посмотрел, внимательно, и этот проницательный взгляд заставил поежится, будто от озноба. Впрочем действительно было холодно.
– Отпустите меня, – ровным тоном попросила я.
С умалишенными нельзя разговаривать иначе, только мягко, вежливо и доброжелательно.
Но этот странный мужчина продолжал пристально рассматривать меня, в итоге произнес:
– Хорошенькая, – я уже было собиралась поблагодарить за комплимент, как незнакомец добавил, – ладно, я согласен на утешение. Только не у тебя, у тебя запах отвратительный, лучше ко мне сразу.
– Что? – возмущенно переспросила я.
Ничуть не убоявшись моего вопля, сумасшедший вкрадчиво добавил:
– Ммм, у меня есть чай. Мятный.
Я молча высвободилась из его рук, встала, нервно оправила юбку и плащ, и уже собиралась высказать все, что думаю по поводу его предложения, как увидела его вмиг погрустневший и потускневший взгляд.
– Не нравлюсь, – с горькой усмешкой произнес сумасшедший и снова отхлебнул из бутылки, – и тебе тоже…
И я, Найрина Сайрен, вместо того чтобы пощечиной ответить на гнусное предложение, вновь присела рядом, взяла его ладонь и сбивчиво попыталась объяснить:
– Поймите, ваше предложение оскорбительно.
– Чем? – хмуро поинтересовался он.
Не нашлась что ответить. Несомненно, у него помутнение разума, раз не осознает очевидных вещей, но незнакомец казался до крайности несчастным, а потому я постаралась быть предельно корректной:
– Мы не знакомы и…
– Эллохар, – мне протянули руку для рукопожатия.
– Магианна Сайрен, – опешив, ответила я, и мне потрясли руку в крепком рукопожатии.
– Так что, ко мне? – решив, что дело сделано, вопросил мужчина, и даже попытался подняться.
– Нет! – воскликнула я.
Он снова сел, и очень устало посмотрел на меня. И выглядел в этот момент смертельно усталым, а на меня смотрел как на издевающуюся над умирающим. Я даже виноватой себя почувствовала.
– Поймите, я не могу так, – вновь начала объяснять я.
– Да ладно, – он хмыкнул, – тебе даже делать ничего не придется, расслабишься только, вся ответственная работа все равно на мне.
Судя по тому, как жарко вдруг стало – я основательно пунцовая. Даже уши горят.
– Только не это, – простонал вдруг сумасшедший, – ты девственница. Дохлый гоблин!
В этот миг я впервые ощутила вину за сохранение девичьей чести до брака.
– Бездна, за что?! – продолжал сокрушаться незнакомец, вскинув голову и глядя в хмурое утреннее небо. – Вот что я конкретно тебе сделал хорошего, а?
– Ннничего, – испуганно прошептала я.
– Я не с тобой разговариваю, – отрезал сумасшедший, продолжая смотреть в небо.
Осторожно поднявшись, настороженно посмотрела на умалишенного, заметила его такой же настороженный взгляд.
– Вам лучше домой отправиться, – посоветовала я.
– Тебе тоже, – прозвучало крайне хмуро. – Здесь не безопасно.
– Да, я знаю. И холодно.
Мужчина запрокинул голову, махом допил все вино, отшвырнул бутылку и стремительно поднялся, поразив меня значительным ростом. Он действительно был очень высок и крайне худощав, словно в его предках затесались эльфы. Но нос опровергал все предположения на счет эльфийской крови.
– Пошли, – устало приказал сумасшедший.
– Куда? – я осторожно сделала шаг назад.
– Отведу тебя домой, – он как-то даже сгорбился, – нечего шляться одной в такое время. Идем.
Мне хотелось ответить, что у меня больше нет дома, и отныне мне придется всегда… быть одной, но я же целитель, и прекрасно понимаю, что подобным с умалишенными лучше не делиться. К тому же в лечебнице ему помогут.
– Идемте, – согласилась я и направилась вверх по центральной дороге.
Незнакомец шел рядом, заметно пытаясь приноровиться к моим шагам, что с его ростом было не легко, и молчал. Мне тоже было нечего сказать. Мы так и шагали по безмолвным улицам еще сонного города, стараясь не замечать разгромленные дома, нетрезвых бывших рабов, то там, то здесь, валяющихся вповалку, кровь…
– Стоп, – вдруг произнес мой лишенный ума спутник. – Туда мы не пойдем.
Я, остановившись при его словах, взглянула вперед – темный переулок был самым удобным для того чтобы срезать путь и выйти к лечебнице.
– Здесь короче, – объяснила ровным спокойным голосом.
– Понимаю, но мы туда не идем, – и мужчина решительно свернул, чтобы вновь продолжить путь по главной городской улице.
Мне не хотелось идти более длинной дорогой, но и оставлять его одного казалось неправильным – я побежала следом, а догнав, пошла торопливым шагом. В следующее мгновение мне протянули руку. Очень странное поведение и для нормального, и для сумасшедшего, но я вложила ладонь, и сильные пальцы осторожно сжали. Почувствовала себя как в детстве – маленькой, беззащитной и под опекой кого-то старшего и родного. На глаза навернулись слезы.
– Ты всхлипываешь, или это я упился? – вдруг спросил мужчина.
– Вы определенно много выпили, – тихо ответила я.
– До слуховых галлюцинаций я еще не допивался, – задумчиво произнес он, затем философски заметил: – Все когда-то случается впервые.
Молча кивнула.
– Так по какому поводу слезы? – невозмутимо поинтересовался сумасшедший.
Я осторожно взглянула на него и заметила внимательный взгляд, а еще… в свете восходящего солнца, вдруг показалось, что его рост выше, того что и так имелось в наличии. Словно на краткий миг контуры размылись, открывая что-то другое… Присмотрелась – нет, мужчина был все тем же, возможно после всего пережитого у меня что-то не то с восприятием действительности.
– А теперь бледнеем, – констатировал странный сумасшедший.
– Простите, – я нервно улыбнулась, – на мгновение показалось, что на вас что-то… магическое.
– Ха, – он как-то по-хулигански улыбнулся, – понял, больше на тебя не дышу.
Почему-то я тоже улыбнулась. Мужчина чуть сжал мою ладонь, осторожно погладил пальцами – с трудом удержала слезы. О, Боги, я иду по улице разгромленного за ночь города, у меня ничего нет – ни дома, ни семьи, ни денег, ни будущего, и мое единственное утешение – пьяный умалишенный, которого я веду в лечебницу.
– Эх, малышка, – мужчина вдруг остановился, каким-то быстрым движением привлек к себе и обнял.
Я даже не попыталась вырваться. Не хотелось. Не могла. Понимаю, насколько это и глупо, и странно, и неправильно, но все равно.
– Куда мы вообще идем? – погладив по волосам, поинтересовался мужчина.
Осторожно высвободившись, я подождала, пока он вновь возьмет меня за руку и только тогда ответила:
– Туда, где вам помогут.
– Мне?! – изумился он. – А тебе?
– А мне просто станет легче, – выдохнула я.
– Тогда пошли, – как-то нехотя согласился мужчина. И тут же переспросил – Тебе действительно станет легче?
– Проверено, – едва слышно ответила.
Но сумасшедший услышал и зашагал быстрее.
Мы миновали бульвар магианны Эль Таир, свернули к проспекту Силы Огня и вышли к утопающему в зелени вечнозеленых деревьев зданию. Белое каменное, выкрашенное белой дезинфицирующей краской и привлекающая внимание зеленой яркой надписью «Городская лечебница». Я решительно направилась к зданию, а вот мой спутник остановился, вынуждая остановиться и меня, и с сомнением спросил:
– Мы сюда шли?
– Да, – бодро подтвердила я.
– Эм… прелесть моя, – сумасшедший вдруг стремительно развернул к себе, схватил меня за подбородок, приподнял мое лицо и глядя прямо в глаза проникновенно поинтересовался: – полагаешь, мне требуется лечебница?
Чем-то нехорошим повеяло от его слов, я бы даже сказала пугающим. И потому я ответила несколько резко:
– У вас присутствуют суицидальные мысли, вы напиваетесь до галлюцинаций, и не заботитесь о собственном здоровье, разгуливая в одной рубашке в достаточно холодное утро. Суммируйте все мною сказанное и ответьте сами на поставленный вами вопрос.
Меня не просто отпустили – от меня отшатнулись. И в его лице промелькнуло что-то очень, очень, очень темное и злое.
В следующее мгновение незнакомец вдруг усмехнулся, как-то издевательски и невозмутимо поинтересовался:
– Малышка, исключительно из чувства любопытства – за кого ты меня приняла, за психа или за пьяницу?
Прямой вопрос и я дала прямой ответ:
– В вашем психическом нездоровье сомневаться не приходится, а алкоголь только усугубляет состояние. Поймите, вино никогда не решает проблему…
– Поверь, малыш, вино бывает разное, – перебил меня умалишенный.
До лечебницы оставалось каких-то пятьдесят шагов, я не могла вот так вот оставить его здесь, потому что этому человеку действительно требовалась помощь.
– Идемте, – подойдя, осторожно взяла его за руку, мужчина настороженно следил за каждым моим движением, – вам правда помогут.
– А тебе? – холодно спросил он.
– Мне действительно станет легче, если вам помогут, – спокойно, ровно и доброжелательно ответила я.
– Даже так! – прозвучало издевательски.
Издевательски и зло. Я испуганно отпустила его руку и даже отступила на шаг. Буйные сумасшедшие это уже очень опасно, в приступе они становятся невероятно сильными и тут лучше максимально сгладить ситуацию.
– Если вы не желаете идти со мной, я не заставляю, я…
– Исчезни! – вдруг прорычал сумасшедший и по его светлым волосам, словно пробежались искорки.
Я, вздрогнув, отступила, а мужчина, он вдруг прошипел:
– Марш в лечебницу!
И это прозвучало так жутко, что я опомнилась, лишь затворив тяжелые двери и прислонившись к ним спиной. Сердце неистово билось, дыхание сорвала пока мчалась, от слабости подгибались ноги…
– Адептка Сайрен, – из коридора вышла магианна Соер, – живы? – я кивнула. – Замечательно, переодевайтесь, будете мне ассистировать при родах.
– Но… – я вмиг позабыла о случившемся, – профессор Соер, мы… у нас нет магии.
Высокая, худощавая и суровая декан нашего факультета холодно взглянула на меня бесцветными глазами и хмуро произнесла:
– У нас есть знания, адептка, и больные, которым необходима наша помощь. Немедленно переодевайтесь и в третью операционную!
Темная Империя. Ксарах.
Школа Искусства Смерти.
Синее пламя взметнулось неожиданно, но адепты Смерти среагировали молниеносно – двор опустел. Магистр Эллохар, шагнувший из огня, остановился и с явным подозрением во взгляде огляделся. Широкий круглый каменный двор был пуст, трехголовые псы застыли черными очень сильно желающими остаться в живых статуями, две гарпии успешно имитировали двойники статуй у входа, ядовитые рыбки в прозрачном пруду еще более успешно имитировали собственную смерть. Впрочем, живность Принца Хаоса не интересовала – куда как с большим вниманием он оглядел подрагивающие палочки тростника, словно движимые течением по направлению к дальнему концу пруда, те же палочки, но поменьше, поднимающиеся из земли, так же нервно подрагивающие, совсем не в такт ветру… Нахмурился. Единственное, чем остался доволен директор школы Смерти, так это:
– Шестой курс – похвально, кусты не дрожат и это плюс, однако они и не шевелятся, это минус, ибо погода ветреная.
Все двадцать семь кустов дико колючего ядовитого шиповника, начали активно имитировать склонение ветвей под воздействием бури.
– Ветрено, а не ураган, – прошипел магистр.
Кусты замерли, а после начали качаться соответственно ветру, ситуации, обстановке…
– И куда вы поползли?! – прорычал директор школы.
Уползающий шестой курс был вынужден остановиться.
– Всем, построится, – с трудом сдерживаясь, приказал Эллохар.
Тех, кому сильно не повезло, оказалось достаточно – семеро шестикурсников, десять пятикурсников, шестнадцать третьекурсников, сорок девять с первого курса. Глядя на мокрых, испачканных в грязи, покрытых листьями и подавленных осознанием степени неприятностей адептов, лорд директор задумчиво произнес:
– С возрастом умнеете, это похвально, – адепты переглянулись.
Шестикурсникам стало не по себе, едва осознали, что среди присутствующих нет никого с седьмого по двенадцатый – хотя в момент появления магистра они во дворе присутствовали.
– Это в смысле не нужно было строиться? – спросил один из первокурснков.
– Нет, – хмуро ответил ему вампир с шестого, – в смысле маскировка паршивая.
– Именно так, – весело согласился магистр.
Глядя на его счастливую улыбку, адепты побледнели, а горгульям заметно поплохело.
– Так, завтракали? – поинтересовался Эллохар.
– Да, лорд директор, – уныло ответили адепты.
Взревело синее пламя, разрастаясь в огненную линию, теперь поплохело всем адептам – в открывшемся портале виднелись степи ДарКамена, густо покрытые сверкающей капельками россы паутиной, глаза плотоядных пауков поблескивали на равне с росой.
– Ммммамма… – прошептала хрупкая темная эльфийка, в ужасе глядя на открывшийся пейзаж
– И даже не папа, – съязвил магистр Смерти, – я бы запомнил, серьезно. А теперь строевым шагом вперед на покорение новых вершин в искусстве маскировки, заскочу за вами к обеду. И да, не забываем главное правило – кому отрубили голову, домой не возвращаются, нам и своих умертвий хватает. Вперед.
Адепты строем шагнули навстречу смерти. Просить о пощаде было бессмысленно, об этом все обучающиеся уже знали. А вот горгулий никто не просветил, и они никак не ожидали услышать:
– Милейшие, прошу вас, – Эллохар издевательски указал на переход в мир иной.
Два монстра из преисподней, с ночи оттирающиеся у стен школы Искусства смерти, сравнялись в серости с каменными изваяниями.
– Говоря откровенно – скульптуры посимпатичнее будут, – лениво заметил принц Хаоса, – господа, мне долго ждать?
Посланцы из Ада шагнули вперед, синхронно и с достоинством поклонились, только дрожащие крылья выдавали повышенно-тревожное состояние, а затем старший торжественно начал:
– Величайший победитель богов, властитель…
– Короче дед, – оборвал его Эллохар. – Дальше?
Горгульи растерянно переглянулись, и продолжил второй:
– Величай… эээ… ваш великий дед, треб… – горгулий сбился. – Настаив…
– В общем, просит, – подытожил магистр. – Дальше?
Посланцы окончательно стушевались, первый нервно мял в руках свиток с печатью властителя Хаоса. Раздраженно выдохнув, Эллохар решительно пересек двор, выхватил пергамент, развернул. В свитке черными по желтому было выведено решительным почерком Арвиэля «Или ты прекращаешь пить, или я лично побеседую с младшей леди Тьер!».
– Да-а-а, дедушка определенно умеет вызвать на контакт, – задумчиво произнес магистр Смерти. Затем взглянул на горгулий, улыбнулся и произнес: – Хост, Накер, Эрсан, этих сопроводить в ДарКамен и не охранять, за остальными присмотреть, и главное – проследите, чтобы у первого курса серьезных физических повреждений не было.
От серой стены бесшумно отделились трое адептов выпускного курса, окончательно перепугав горгулий. Но не успели они испугаться окончательно, как заклинания подчинения опутали их, лишая возможности сопротивляться, и два адепта оседлав горгулий, заставили порождения Хаоса взлететь. Третий адепт свистом подозвал двух псов и не вынимая оружия, бесстрашно шагнул в ДарКаменскую степь.
Эллохар сопроводил учеников полным обоснованной гордости взглядом, закрыл переход, и весело насвистывая, вошел в административное здание. И почти сразу двор наполнился адептами – спрыгивающими с крыш, поднимающимися из земли, выступающими из стен.
Но в самой школе, принца Хаоса тоже ожидали – и едва магистр подошел к своему кабинету из сумрака шагнуло двое в черных плащах.
– Тараг, у нас проходной двор? – невозмутимо поинтересовался Эллохар.
Возрожденный дух голубым призраком кобры возник перед директором и укоризненно напомнил:
– Вы запретили причинять вред родителям адептов.
– Да? – изумился магистр Смерти. – Печально.
Один из нежданных гостей шагнул вперед и снял капюшон. При виде этого темного тонкого лица с длинным носом, красными, глубоко посаженными узкими глазами и острым подбородком теряли самообладание многие жители Миров Хаоса. В Темной Империи стоило увидеть заостренные книзу уши, как мгновенно вызывались Ночные Стражи. Но на территории школы Смерти лорду-пожирателю лукаво улыбнулись две проходящие мимо адептки, трое вампиров остановились неподалеку, шепотом обсуждая внутреннее строение представителя одного из самых смертоносных кланов Хаоса, а вынырнувшая из-за поворота секретарь директора, вежливо осведомилась:
– Что подать к чаю для господ поглощающих?
Лицо пожирателя вытянулось.
– Да не расстраивайся ты так, Микхар, – Эллохар похлопал монстра по плечу, – просто у нас на прошлой неделе как раз пяток ваших препарировали.
Второй пожиратель осторожно отступил в тень, натянув капюшон пониже.
– Кошмарных, мой принц, – несколько растерянно произнес лорд глава клана Поглощающих Жизнь.
– И вам ужасов, лорд Микхар, – с улыбкой ответил магистр Смерти. – Прошу, – он указал на дверь кабинета.
Войдя, пожиратель несколько напрягся, пораженный увиденным – из трех квадратных окон открывался вид на Ксарах, и это был вид с высоты птичьего полета, а лорд точно помнил, что они поднялись лишь на второй этаж. Второй деталью убранства кабинета оказался странный, нарисованный очень дерганными резкими линиями рисунок, изображающий женское кольцо, а по краям обычного белого листка нежно и осторожно были прорисованы самые обычные полевые цветы. Впрочем, поражал не рисунок, а толстое стекло его закрывающее и магический щит поверх, что демонстрировало невероятную ценность на первый взгляд абсолютно ненужного изображения. Движение магистра Смерти и толстое стекло утратило прозрачность, полностью изолируя рисунок.
– Кто-то из дорогих учениц? – невольно поинтересовался пожиратель, снимая плащ.
– Увы, не моих, – туманно ответил Эллохар. – Присаживайтесь.
Глава клана опустился в кресло, телохранитель, не снимая плаща и не убирая руки с эфеса трехгранного клинка, напряженно застыл у двери.
– Расслабься, здесь никто не нападет на лорда Микхара, – произнес директор школы Смерти.
И телохранитель, который не привык рта раскрывать на работе, вдруг сбивчиво начал объяснять:
– На него – нет. Они… они, эти, помесь эльфов с орками, они… обсуждают мои… г… ггг…
– Гениталии? – заинтересованно предположил глава клана Поглощающих Жизнь.
– Скорее гланды, – меланхолично произнес магистр, – видите ли, те пятеро объектов для исследования были привезены в состоянии погрызенности разной степени и в основном пострадали шеи, следовательно, гланды изучить не удалось, а мои адепты отличаются любознательностью.
– Гланды, – подтвердил телохранитель. – И… и… и обсуждают, как меня выманить…
Глава клана пожирателей взглянул на удивленного Эллохара и объяснил:
– У Дайша идеальный слух.
– Я уже понял, – не сводя задумчивого взгляда с телохранителя, произнес магистр Смерти, – проблема в том, что у вампиров тоже. А еще они очень быстрые и сообразительные.
В двери постучали.
– Войдите, – произнес магистр, стараясь сдержать улыбку.
Появившаяся вампирша с четвертого курса, сдержанно поклонилась, затем, обратив ярко-алые глаза на лорда директора, с придыханием попросила:
– Магистр, а не могли бы вы… Понимаете, у меня курсовая именно по органам слуха представителей клана Поглощающих жизнь, а тут столь… редкий экземпляр и…
– Стаси, – мягко оборвал ее лорд директор, – еще немного и твой столь желанный объект для исследования погибнет от разрыва сердца, вследствие пережитого ужаса.
– Правда?! – радостно воскликнула адептка.
– Угу, – подтвердил магистр, – только зря радуешься, его в этом случае заберет Хавар из выпускного, у него как раз дипломная на соответствующую тему.
Девушка сникла.
– Ступайте, адептка, – с улыбкой приказал магистр.
Тяжело вздохнув, девушка грустно посмотрела на пожирателя, вновь вздохнула и вышла.
Когда дверь закрылась, телохранитель торопливо вставил нож между ручками, блокируя возможность войти.
– Зря, – спокойно произнес Эллохар, – позволь я им, вас не спасли бы и каменные стены, но для гостей здесь безопасно… почти.
Телохранитель молча вернул кинжал в ножны. Магистр Смерти обратил взор на лорда Микхара. Глава клана нервно сглотнул, постарался вернуть себе былую невозмутимость и задал вопрос, которого принц Хаоса ждал:
– Где моя дочь?
– Ммм, – протянул лорд директор, постукивая ногтями по подлокотнику кресла, – Ликаси Ойоко, первый курс, факультет Прикладной магии.
– Прикладной? – пожиратель вскочил. – Мой принц, вам ли не знать, что в моем роду исключительные способности к боевой!
Эллохар улыбнулся и под его насмешливым взглядом лорд Микхар вновь опустился в кресло, но теперь сидел напряженно, с трудом сдерживая злость. Злость, которую счел более чем обоснованной.
– Это оскорбление, – прошипел он.
– Ну почему же, – насмешливо поинтересовался магистр, – гномы испокон веков избирают именно Прикладную магию в качестве профилирующего предмета.
– Моя дочь не гном! – прошипел лорд Микхар.
– Естественно нет, – Эллохар с трудом сдержал улыбку, а затем добил, – Ликаси у нас не гном, она гномочка, очень умная, смышленая, финансово воспитанная, прагматичная и да – весьма и весьма предприимчивая и по собственному желанию избравшая факультет. Я так понял, вы желаете забрать ее…
– Да! – прорычал пожиратель.
– На каникулы, – продолжил магистр Смерти, не обратив внимания на выпад собеседника. – Потому как полностью «забрать» адептку Ойоко до окончания обучения вы не можете, лорд Микхар.
В светлом кабинете лорда директора школы Искусства Смерти стало заметно холоднее. Когти пожирателя вспороли подлокотники кресла, но возразить было бы слишком опасно.
– Сколько здесь обучаются? – скрипя зубами, вопросил он.
– Двенадцать лет в лучшем случае, – спокойно ответил магистр.
– В лучшем? – красные глаза полыхнули багровым отсветом. – Бывает худший?!
Принц Хаоса учтиво поведал:
– Лорд Микхар, каждого ученика я отбираю сам. Всегда. У нас нет отчисленных, полностью отсутствует смертность и абсолютно все адепты школы Искусства Смерти завершают обучение, даже если им приходится неоднократно оставаться на второй год.
Пожиратель внутренне содрогнулся, поежившись под холодным взглядом не менее знаменитого чем Арвиэль, внука. Лорд Даррэн Эллохар, властитель ДарНахесса, самой смертоносной области Ада, повелитель пустынных демонов, в которых не осталось ничего, кроме ненависти, единственный Принц Хаоса, при наличии более сорока двоюродных и сводных братьев. Ему было крайне опасно перечить и Микхар это знал, но все же:
– Могу я рассчитывать на вашу помощь в деле…
– Хотите совет? – лениво перебил его магистр Смерти. И не дожидаясь ответа, продолжил: – Оставьте идею сотворить из Ликаси наследницу клана Поглощающих Жизнь.
Микхар сжал зубы и внутренне подобрался, но принц продолжил:
– Не скрою, малышка весьма и весьма умненькая, скажу вам больше – дадите ей волю, и клан Поглощающих Жизнь в кратчайшие сроки возвысится над конкурирующими Выпивающими Жизнь, Поедающими Жизнь и даже над Сосущими… все ту же Жизнь…
– Вы полагаете это возможно? – Микхар жадно подался вперед.
– Это неизбежно, – Эллохар не сдержал улыбку, – но… мой жизнесосущий друг, готовы ли вы заплатить цену, за это господство.
– Готов отдать собственную жизнь! – алчно заверил пожиратель.
Магистр Смерти улыбнулся, и на несколько секунд задумался – стоит говорить или не стоит. Лорд Эллохар прекрасно понимал, что миры Хаоса будут абсолютно беззащитны перед помесью жадной пожирательницы – с не менее жадной, но уже до денег истинной гномочки. Понимал и то, что очень скоро все кланы пожирателей станут финансово зависимы от Поглощающих, но… он не был уверен лишь в одном, каковы будут последствия объединения кланов для Ада. Впрочем, слова «Или ты прекращаешь пить, или я лично побеседую с младшей леди Тьер!», решили вопрос.
«У некоторых появилось поразительно много свободного времени, – мстительно подумал магистр, – а для некоторых, – взгляд на пожирателя, – урок на тему «не сотвори дитя по принуждению» будет весьма полезен».
– Что ж, я не буду препятствовать воссоединению семьи, – произнес Принц Хаоса.
– Не будете препятствовать и только? – переспросил лорд Микхар.
– Вы же понимаете, – магистр развел руками, – любой адепт школы имеет право на защиту.
– До завершения обучения? – слабеющим голосом вопросил пожиратель.
– Всегда, – оправдал его худшие предположения лорд Эллохар.
Глава клана Поглощающих заметно посерел.
– Но я… – начал он срывающимся голосом, – могу… настоять на нужном для клана браке и…
– Вы шутите? – магистр Смерти выгнул бровь.
– Посоветовать, – мгновенно исправился пожиратель.
– Это ваше право, – величественно подтвердил лорд директор, лорд Микхар облегченно выдохнул, и как оказалось напрасно, ибо магистр продолжил, – а право Ликаси наплевать на любые, даже самые авторитетные советы. Дети, знаете ли, предпочитают жить своим умом.
На мгновение главе клана показалось, что принц Хаоса тонко издевается над ним, но вспомнив все, что ведал об этой одиозной фигуре, Микхар понял – ему не кажется, издевка действительно имеет место.
– Благодарю, – сухо произнес он. – Могу я встретиться с дочерью?
– Несомненно, – вежливо ответил магистр. – Тараг!
Возрожденный дух все той же призрачной коброй завис посреди кабинета, ожидая приказа.
– Адептку Ойоко ко мне, – приказал лорд Эллохар.
Дух растворился в воздухе. Через минуту раздался осторожный стук в двери, затем створка приоткрылась, и в кабинет директора школы Искусства Смерти осторожно ступая, вошла гномочка. Золотистые сильно завитые локоны двумя кудрявыми хвостиками с яркими розовыми бантами свисали по боками миленького почти кукольного личика. Голубые глазки, розовые щечки, розовые губки бантиком, гармонировали с розовыми кружевами на платьице, два розовых бантиками на коричневых туфельках с каблучком, дополняли наряд.
В отличие от пожирателя, с ужасом взиравшего на это миловидное дитя, магистр Смерти в этот миг думал лишь об одном – насколько сильным было желание адептки насолить отцу, если она не побоялась насмешек соучеников, и вместо привычной черной формы, заявилась в этом розово-облачно-розовом кукольном наряде. А главное – когда успела завить волосы?! Правда уже в следующее мгновение, лорд директор припомнил, чьим помощником является гномочка и вопросы по поводу внешнего вида отпали.
– Это… – пожиратель был сер и явно растерян, – это… кто.
– Адептка Ойоко, – радостно сообщил магистр Смерти, откровенно наслаждаясь представлением.
Ликаси осторожно взглянула на него из-под ресниц, лорд Эллохар весело подмигнул ей, гномочка мгновенно расслабилась. Распрямила плечики, захлопала чрезмерно длинными и густыми ресничками, надула губки и важно произнесла:
– Здравствуй дорогой папочка, ты такой пусик.
«А я пьяница умалишенный» – с неожиданной злостью вдруг подумал лорд Эллохар. Перед взором пронесся разгромленный город, потерянные каре-зеленые глаза бледной магички, и вспомнился запах, тот неприятно поразивший его запах запустения и гари.
– Папусечка! – продолжала представления Ликаси.
– Отец, – хмуро поправил пожиратель, бросив взгляд на лорда директора.
Эллохар не вмешивался, находясь мысленно весьма и весьма далеко.
– А где мои куколки? – капризно поинтересовалась гномочка.
Раздраженный лорд Микхар не подумав бросил:
– Вон, – и указал на телохранителя.
В следующее мгновение иллюзия спала, маленькая пожирательница в черном форменном костюме и со всего одним кудрявым хвостиком на макушке стремительно повернулась, смерила алчным алым взглядом несчастного Дайша, и плотоядно облизнувшись, вопросила:
– Лорд директор, а я правда могу взять его себе?
Хмыкнув, Эллохар напомнил:
– Адептка, до лабораторных работ по препарированию трупов тебе еще четыре года учиться.
– Да, – жадно разглядывая пожирателя, выдохнула гномочка, – но вы даже не представляете, сколько мне за него… эээ… в смысле ничего, пусть пока у меня поживет.
Магистр Смерти с усмешкой взглянул на вернувшего самообладание лорда Микхара, уже куда с большим интересом разглядывающего дочь.
– Бесстрашная, – через мгновение произнес глава клана.
– Это не единственное достоинство, – заметил магистр. – Ликаси.
Пожирательница, у которой на лице имелось самое что ни на есть гномское выражение, а в глазах отражался алчный блеск уже подсчитанной прибыли, нехотя повернулась к директору.
– Твой отец, – Эллохар указал на лорда, – каникулы проведешь у папочки, – девочка скривилась и магистр добавил: – Энхеро кашенас къэте.
Что означало «Не усердствуй с финансовыми махинациями» на языке морской нежити. Гномочка весело подмигнула лорду директору и с улыбкой обернулась к отцу.
– Тараг, – позвал принц Хаоса, поднимаясь.
Дух возник посреди комнаты огромным мохнатым пауком, черным и призрачным. Ликаси взвизгнула и вмиг оказалась за спиной магистра Смерти, к заметной досаде родного отца.
– Смешно, да, – хмуро произнес лорд Эллохар, вытаскивая за ухо собственную адептку, и зло глядя на духа.
– Прошу прощения, – пробормотал Тараг, но даже паучья морда выражала полное отсутствие раскаяния.
– А вот это уже любопытно, – протянул магистр.
Гномочка опустила глазки, Тараг поспешил вернуть себе прежнюю форму, лорд директор интуитивно ощутил заговор, а заговоры принц Хаоса уважал.
– Тараг, сопроводи адептку Ойоко и лорда Микхара в четвертую гостиную, им есть о чем побеседовать… минут десять. После проводи уважаемых гостей целыми, невредимыми и с адекватным количеством частей тела, то есть без потерь.
Телохранитель главы клана Поглощающих Жизнь, тихо, но отчетливо начал молиться Тьме Изначальной, уже не веря в благоприятный исход дела. Собственно именно молитва и привлекла к нему внимание юной пожирательницы:
– Лорд директор, а могу я… – начала Ликаси.
– Нет, – спокойно, но непоколебимо ответил магистр Смерти, – мне дополнительные приблудные жители Хаоса на территории школы не нужны, двух гарпий и одного каменного тролля до сих пор найти не можем.
Гномочка покорно кивнула, хитро взглянула на потрясенного услышанным лорда Микхара, торопливо взяла его за когтистую руку, похлопала ресничками и начала с банального:
– Папочка, а ведь ты никогда не дарил мне подарков, а мне так хотелось бы иметь настоящего, живого…
– Никаких пожирателей, – сурово напомнил лорд Эллохар.
Даже не сбившись, Ликаси невозмутимо продолжила:
– Котенка. У меня никогда не было. И с бантиком, розовеньким.
Едва девочка с новообретенным заворожено прислушивающимся к ее лепету отцом, покинули директорский кабинет, Эллохар негромко произнес:
– Никаких пожирателей.
– Понял, – отозвался возрожденный дух.
– За время моего отсутствия эксцессов не было?
Тараг, уже истаявший, вновь вернулся призраком голубой кобры, и невинно поинтересовался:
– Отсутствия в плане физическом или мыслительном?
Директор школы Искусства Смерти не ответил, но с подозрением уставился на духа. Тараг же едва ли не насвистывая, продолжил:
– Если имелось в виду физическое отсутствие, то нет – за ночь ничего интересного не произошло. Но вот если вы, о Бездна дай мне надежду, про период вашего питейно-депрессивно-наплевательского…
– Тараг, – прошипел магистр.
Сокрушенно вздохнув, дух отрапортовал:
– Залетала ваша сестра…
Эллохар призадумался, сел в кресло, побарабанил по столу и осторожно спросил:
– Когда?
– Двадцать четыре дня назад, – поведал Тараг.
Потерев переносицу, магистр был вынужден признать:
– Не помню.
– Жаль, – меланхолично отозвался дух, – а вот Благодать Никаноровна точно никогда не забудет, как вы, наложив заклинание полного повиновения на родную ведьминскую метлу, заставили последнюю уволочь вашу уважаемую сестру обратно в Ведическую Школу.
– Вот Бездна, – простонал лорд директор.
– А мы, – продолжил Тараг, – никогда не забудем той полсотни весьма заковыристых выражений, которыми уважаемая ведьма сопроводила свой вынужденный отлет.
– Всего полсотни? – магистр облегченно выдохнул.
– Да, – Тараг закивал, – она же ваша сестра, и заклятье вечного молчания сняла с себя достаточно быстро…
На это принц Хаоса ответил полным отчаяния стоном. Дух же осторожно поинтересовался:
– Господин, а с каких пор вы тре… эм… адекват… эээ… не стоило мне проявлять любопытство, да?
– Исчезни! – приказал лорд директор.
Таран послушно растворился в воздухе. Уже откуда-то словно из потустороннего мира, донеслось:
– Еще был лорд Алсэр, но вроде как я слышал, он уже даже вставать начал, так что выживет.
– А чего он хотел? – устало спросил магистр.
Призрачная змея высунулась из стены, и, пришепетывая, ответила:
– Такс… по кабакам-с предлагал-с, в Приграничье-с, где еще водятся такие с волосами цвета спелой вишни…
– Да? – переспросил Эллохар. – И что, говоришь, он после такого выжил?
– Так темный же-с.
– Логично, – магистр тяжело вздохнул.
Дух умчался выполнять поручение, оставив магистра Смерти наедине с безрадостными мыслями. Некоторое время Эллохар сгорбившись сидел за столом, затем открыл текущую документацию, просмотрел отчеты преподавателей и собственные к ним замечания, которые безукоризненно писал и в состоянии крайнего подпития. Отвлекся лишь когда в кабинете вновь возник Тараг, сообщивший:
– Лорд Микхар и его телохранитель покинули территорию школы Искусства Смерти.
– Это радует, – не поднимая головы, произнес директор, – не радует другой момент.
– У заклинания трезвости паршивый побочный эффект, помню, – своеобразно посочувствовал дух.
– Не применял, – холодно ответил Эллохар.
– О… – шокировано выдохнул возрожденный дух.
– Так, – магистр направил на Тарага пристальный взгляд, – что за история с адепткой Ойоко?
Несмотря на крайнее желание увильнуть от темы, дух не смел лгать хозяину, а потому слова будто вырывались из него:
– Адептка покидала территорию школы…
– Невозможно, – отрезал лорд директор, самолично зачаровавший стены.
– Я тоже так думал, – буркнул Тараг.
Задумчивый взгляд магистр и ледяное:
– Покажи.
Призрачная голубая дымка растеклась зависшей в воздухе лужицей, истаяла дымкой, и в тумане появилось изображение третьего полигона школы, прилегающего к забору: Тихо дремлют ядовитые насекомые, лениво шевелятся плотоядные растения, прикорнул шипастый змей… маленькая гномочка ядовито прошипела возрожденному духу «Хорош хранитель, не сумел остановить даже первокурсницу. Если магистр только узнает об этом, тебе конец, Тараг, лорд директор не терпит слабаков и ошибок не прощает, ты вылетишь с должности!»
Принц Хаоса откинулся на спинку высокого кресла, сложил руки на груди, внимательно посмотрел на возрожденного. Дух заметно нервничал, призрачная ткань его тела будто колебалась на ветру, сила едва ощущалась.
– Вы молчите, – запинаясь заметил Тараг.
– А каких слов ты ждешь? – поинтересовался магистр.
Сникнув окончательно, дух прошептал:
– Она права… я не засек. Слабак. Да.
– Дурак скорее, – лениво протянул Эллохар.
– Дурак, – покорно согласился возрожденный.
Усмехнувшись, магистр Смерти иронично продолжил:
– Знаешь в чем слабость, Тараг? – дух вскинул голову, взглянул на хозяина и услышал его сказанное с улыбкой: – В неумении признать собственные ошибки.
Задумавшись, призрачный хранитель осторожно спросил:
– Мне следует их признать?
– Желательно, – подтвердил Эллохар.
Несколько секунд Тараг молчал, а после:
– Я не мог не отследить первокурсницу. Это просто невозможно, да я и двенадцатый курс прослеживаю с легкостью. Правда, ведь?
– Правда, – директор школы Искусства Смерти едва заметно кивнул, и с трудом сдержал улыбку.
– То есть адептку Ойоко я бы отследил, а если нет, значит… значит… Значит ей кто-то помогал! – Тараг весь подался вперед. – Кто-то очень сильный и… и если я не ощутил потока смещения, значит из… из возрожденных!
Улыбка исчезла с лица магистра, он задумался, а после:
– Ну-ка продемонстрируй мне комнаты боевого факультета шестой курс.
В призрачной дымке мгновенно отразилось общежитие боевиков, маленькие комнаты со скудной обстановкой, одна, вторая, третья, четвертая… на девятой лорд Эллохар скомандовал:
– Стоп.
Тараг одновременно с господином воззрились на узкую однотипную комнату, с серым покрывалом на идеально застеленной постели и букетом золотых роз на черном стебле, расположенным за кроватью так, чтобы вошедшему не был виден.
– Комната Эрхи? – это было скорее утверждение, чем вопрос.
Изображение метнулось, и вскоре стала видна дверь с данными шайгена.
– Потрясающе, – безрадостно произнес магистр. – Тебя облапошила не первокурсница, Тараг, а возрожденный дух Золотого Дракона, вечно оттирающийся возле ушастого бородатого, который имеет наглость грозить мне судебным разбирательством.
– Лорд Наавир и лорд Найтес? – уточнил дух.
– Именно так, – нехорошая ухмылка заиграла на губах магистра Смерти.
Несколько мгновений возрожденный дух с тревогой смотрел, как ширится предвкушающая ухмылка, затем осторожно спросил:
– Что будем делать?
Ответ последовал незамедлительно:
– Ты – посыпать голову пеплом и терзаться как раскаянием, так и осознанием собственного несовершенства, я – с удовольствием позволю им раздать карты, пусть в итоге учатся на собственных ошибках, жестоким уроком будет. И да, – прожигающий взгляд на духа, – не ожидал, что ты поддашься на шантаж малолетней гномки. Разочарован.
Тараг побледнел, став совершенно прозрачным, с трудом произнес:
– Мне следовало поставить в известность вас или куратора…
– Куратора, – подтвердил лорд Эллохар. – Как минимум здесь нарушение режима, как максимум проникновение на тренировочное поле без сопровождения преподавателя.
Сникнув окончательно, дух промолчал.
– Наглая малышка, – продолжил директор школы Искусства Смерти, – впрочем, сколько их было наглых. Воспитание процесс сложный, но приятный… для воспитателя. Разберемся.
– Адептку Ойоко контролировать?
– Неусыпно, – магистр хищно улыбнулся, – докладывать напрямую мне, куратора в известность не ставим.
Поклонившись, дух растворился в воздухе. Исчезло и изображение.
Магистр Смерти закинул руки за голову, потянулся всем телом и крикнул:
– Айшарин, мне перекусить и документацию по боевикам шестого курса.
Дриада Сумеречного леса бледным умертвием застыла в дверях, после ровным совершенно лишенным эмоций голосом спросила:
– В меню требуемого перечень из винной карты вашего личного погреба, или что-то посущественнее.
– Посущественней и без вина, – решительно ответил магистр.
Поклонившись, дриада выплыла из кабинета, и спустя несколько минут вернулась с подносом, заставленным бутербродами с копченой колбасой из самого Хаоса – поставки осуществлялись ежедневно. Проплыв до стола, Айшарин расположила снедь, затем водрузила один единственный листочек перед Эллохаром.
– Это что? – переспросил магистр, беря расписку.
– Профессор Керон проводит предэкзаменационную подготовку, для чего затребовал документацию по факультету Боевой магии шестой курс.
Немного призадумавшись, Эллохар вопросил:
– Есть причина?
– Не интересовалась, – кратко ответила секретарь. – Господам из клана Поглощающих Жизнь подать чай?
– Лорда Микхара уже проводили, – сообщил директор.
– Печально, – протянула Айшарин.
– Кровожадина, – издевательски заметил Эллохар. – Телохранитель приглянулся?
– Ну вы же помните тему моей диссертации, – дриада печально вздохнула.
– Дорогая, смени тему диссертации, – наставительно порекомендовал магистр Смерти.
Белесые глазницы дриады потемнели.
– Серьезно – смени, – ладони лорда полыхнули огнем, стряхнув который Эллохар потянулся за бутербродом, – не лысеют пожиратели, Айша, не лысеют, понимаешь?
– Вы просто еще не выдали мне ни единого подопытного, магистр! – возмутилась секретарь.
– А потому что мне еще не доводилось встретить ни единого плешивого пожирателя, милая! – рявкнул лорд директор.
– А я… – дриада возмущенно топнула ногой, – я все равно дождусь! Или сама найду! Или… – победная улыбочка и коварное: – С Ликаси договорюсь, эта гномочка обязательно одолжит мне одного по сходной цене!
– Уйди, зараза, – беззлобно приказал магистр.
– Чай? – вопросила дриада.
– Ромашковый, голова раскалывается.
Жительница Сумеречного леса, поклонившись, выплыла из кабинета, оставив магистра в задумчивости. Вскоре из приемной донесся ее певучий голос:
– Магистр на месте. Да, вменяем и трезв. Тоже удивлена. Что они сделали?
«Началось» – подумал лорд Эллохар.
А в кабинет уже решительно входила госпожа каменный тролль Дхабр, от чего потряхивало всю башню. Профессор, потрясая каменными кулаками, остановилась перед столом директора и… попыталась высказаться. Не смогла. По серокаменному лицу было видно, что пытается она очень активно, потом задрожал массивный подбородок, из серых глаз росой покатилась одинокая слеза. «Опять довели, – с грустью подумал магистр Смерти, с жалостью глядя на шкафообразную фигуру тролля».
– Так, все понял – девятый курс адепт Зохран.
Профессор Дхабр кивнула, подняв руку, торопливо утерла одинокую слезу, от чего в кабинете раздался звук каменного скрежета.
– Надо же, какой способный, – задумчиво протянул лорд директор, – опять мою защиту обошел.
Тролль закивала.
Магистр окинул ее внимательным взглядом, оценил наложенное адептом модифицировано заклинание «Тайны», не позволяющее профессору сообщить о случившемся руководству, и легко развеял его.
– Во имя захухрени! – заорала профессор. – Это, тролль кристальный, переходит все границы! Вы пьете! А эти… эти… они вообще! Беспредел, магму мне в глотку! Они ценные экспонаты прут!
– Что, простите? – переспросил магистр.
– Заимствуют, – поправилась преподаватель.
– Что именно?
И вот тогда профессор разошлась:
– Они потырили мои любимые фуксии!
– Фуксии? – лорд Эллохар задумчиво съел бутерброд и только после, спросил: – Розовые или фиолетовые?
– Розовые, – пробасила тролль.
Еще один бутерброд был тщательно прожеван, после магистр позвал:
– Тараг.
Дух хранитель мгновенно возник посреди кабинета, застыв изваянием призрачного морского гада.
– Милейший, – недовольно начал лорд Эллохар, – у нас на территории цветочные феи.
Возрожденный посветлел.
– Найти? – глухо спросил он.
– Зачем? – откровенно удивился магистр. – Закажи у мастера Ориса розовых фуксий, и пусть садовник посадит их у бассейна на территории первых курсов.
– Зачем? – шепотом спросила профессор Дхабр.
– Дорогая, фейки хоть и маленькие, но едят прилично, – пояснил лорд директор, – а мне совсем не хочется, чтобы эти милейшие создания погибли до того, как я их «обнаружу», и испортили мне весь воспитательный процесс.
Округлое лицо каменного тролля расплылось в предвкушающей улыбке.
– И да, – Эллохар взялся за последний бутерброд, – Грыр, личная просьба – подготовьте пятнадцать-двадцать наиболее неприятных поручений, от чистки клеток гевейков, до лечения гнилых зубов у нечисти, ну вы лучше знаете, что там наш сверхспособный Зохран не переваривает.
Профессор Дхарб поклонилась и торопливо вышла из кабинета. Переждав, пока все перестанет сотрясаться от тяжелых шагов каменного тролля, в кабинет вплыла сумеречная дриада, и магистр, наконец, получил вожделенный чай.
– Я смотрю, адепты распоясались, – беря чашку, произнес Эллохар.
– Вы отсутствовали, – ровным тоном напомнила дриада.
– Вернулся, – магистр сделал глоток.
– Мы очень рады, – Айшарин едва заметно улыбнулась.
– Главное давайте больше без человечек, – пробурчал Тараг.
И осекся под злым взглядом принца Хаоса. И дриада и возрожденный поспешили покинуть кабинет директора школы Искусства Смерти. Лишь когда за ними закрылась дверь, Эллохар опустил чашку, со стоном уронил голову на сложенные ладони. Тяжело. Все так же тяжело. Ему не становилось легче ни на мгновение, и пустота внутри высасывала все силы, все желание жить, разрастаясь изломом в пространстве.
Третье королевство. Сарда.
Найрина Сайрен
Роды были тяжелыми, и как оказалось – двойня. Малыш не выжил, молодая мать до последнего дня занималась тяжелой физической работой, вот и последствия. Однако, пока я писала акт о смерти, у роженицы вновь начались схватки. Второй младенец – мальчик – родился живым, и пеленая его, я чувствовала, как на глаза наворачиваются слезы… Была бы у нас магия, сумели бы спасти обоих, а так…
– Прекрати, – словно прочитав мои мысли, произнесла магианна Соер, – нам удалось сохранить жизнь матери и второму ребенку. Это плюс. И вообще не смей реветь, у нас еще полосная операция.
Я кивнула. Магианна права – целитель не должен допускать слез. Мы должны быть сильными и наша задача служить во имя Жизни. На войне не плачут, а мы вечно воюем со Смертью. Мертвого малыша похоронят на кладбище за лечебницей, живого сестра милосердия уже прикладывала к груди обессилевшей после родов матери, магианна Соер, снимая халат и перчатки, покидала операционную – прямая, уверенная, величественная как паладин Света.
