Шрифт
Source Sans Pro
Размер шрифта
18
Цвет фона
Родственница Ленского
Однажды к нам из Ленинграда приехал Иван Феофанович Вальков, брат моей бабушки. Он попросил меня сводить его по адресу, отмеченному в его записной книжке. Дело в том, что он начал терять зрение и плохо видел. Я с интересом пошла с ним на Северный бульвар к указанному дому. Дом оказался добротный, крашений, с глухим забором, отгораживающим двор от улицы. Мы долго стучали в запертую калитку, но никто не открывал. Наконец, к нам со стороны улицы подошла женщина лет пятидесяти и, хмуро посмотрев на нас, спросила недружелюбно:
– Что вы стучите! Кто вам нужен?
Иван Феофанович, человек деликатный, смутился и робко пояснил:
– Мы ищем родственницу когда-то знаменитого артиста Ленского. – И назвал её по имени и отчеству, но моя память не удержало это имя.
Тогда хозяйка дома открыла запертую калитку и, не оборачиваясь, пробормотала:
– Ходят тут всякие! Ладно, позову её…
Конечно, она не слышала никогда о знаменитом актёре… Мы долго стояли у калитки, не приглашённые внутрь двора, и были в недоумении: ждать нам или уходить ни с чем… Наконец, калитка с трудом отворилась, и к нам вышла согбенная старушка, одетая крайне бедно во что-то ветхое. Плечи её покрывала какая-то бесцветная попона, кое-где сохранившая следы былого бархата оранжевого цвета. Лицо её со слезящимися глазами поразило меня какой-то безысходностью грусти. Вскоре выяснилось, что она очень плохо слышит и видит. Однако Ивану Феофановичу удалось, правда, с трудом, объяснить ей кто он. Он назвал её уже умерших родственников, с которыми он был знаком, напомнил и о довоенных встречах с ней в Череповце. Она, казалось, ничего не вспомнила, однако, когда он пригласил её к нам в гости, охотно согласилась. Вышла хозяйка дома и спросила:
– Что, забираете её совсем? Хватит мне с ней мучиться!
Иван Феофанович не оправдал её надежды и ответил смущённо:
– Нет, мы её к нам в гости сводим и назад приведём. Расскажите, как она жила все эти годы. Бедствовала, видать?
– Вы как думали! Если бы не я, она давно бы под забором умерла! У неё же никого из родственников не осталось. А пенсии ей не положено – барыне-дворянке!
Расстроенный и растерянный, Иван Феофанович попрощался с сердитой хозяйкой, и мы отправились домой с необычной гостьей. Она покорно и равнодушно шла за нами, опираясь на палочку.
Моя бабушка Надежда Феофановна нас приветливо встретила и усадила за чай. Долго мы все отогревались за этим чаем, словно побывали на каком-то холодном ветру. Наша гостья тихо сидела и почти не участвовала в разговоре, пила чай с пирогом и словно бы к чему-то прислушивалась. Наверно, к забытой музыке родного дома…
Но, увы, мы её не смогли у себя оставить. Слишком мала была наша комната… А может быть, и наша душа…
Помню, в тот год она к нам приходила несколько раз сама. Удивительно, как она нас находила! Обычно старушка сидела молча, пила чай с незамысловатым угощением и отогревалась. О себе ничего не рассказывала. Но и так было ясно, что она «из бывших», как тогда называли людей, по несчастью родившимися в XX веке дворянами или купцами.
На следующий год, когда Иван Феофанович приехал в Череповец, мы пошли на кладбище навестить умерших родственников и там недалеко от ворот увидели могилу этой старушки-сироты.
