Как оправдать по делам о мошенничестве, присвоении и растрате

Наличие гражданско-правовой сделки между потерпевшим и подсудимым исключает хищение денежных средств путем злоупотребления доверием. Органами предварительного следствия должны быть представлены достаточные и убедительные доказательства того, что лицо, получая от кредитора денежные средства, не намеревалось при этом исполнять взятые на себя обязательства, связанные с условиями передачи ему указанных в расписке денежных средств, и того, что у него имелся умысел, направленный на хищение денег потерпевшего

Довод обвинения, что умысел подсудимого на хищение чужого имущества путем мошенничества усматривается в том, что подсудимый имел возможность вернуть потерпевшему полученные от последнего в долг денежные средства, но не вернул их, судом опровергнут тем, что неисполнение должником обязательств по гражданско-правовому договору предусматривает только гражданско-правовую ответственность.

Факт отчуждения подсудимым принадлежащего ему имущества, признаки его фиктивного или преднамеренного банкротства, многократное изменение подсудимым места жительства не свидетельствуют о наличии в действиях подсудимого состава мошенничества, не относятся к предмету доказывания по уголовному делу.

Длительные финансовые отношения, в рамках которых кредитор давал подсудимому в долг денежные средства, не свидетельствуют о прямом умысле подсудимого на хищение и злоупотреблении доверием потерпевшего.

Факт передачи денежных средств потерпевшим подсудимому, как и наличие у последнего возможности возвратить долг в установленный договором займа срок, в отсутствие доказательств умысла на хищение этих денежных средств до их передачи не могут свидетельствовать о мошеннических действиях подсудимого.

Лицо оправдано по обвинению в совершении преступления, предусмотренного ч. 4 ст. 159 УК РФ, на основании отсутствия в его действиях состава данного преступления.

Органами предварительного следствия Л. обвиняется в совершении мошенничества, то есть хищения чужого имущества путем злоупотребления доверием, совершенного в особо крупном размере, а именно в том, что он, руководствуясь корыстным мотивом, в целях незаконного обогащения, имея умысел, направленный на хищение чужого имущества в особо крупном размере путем злоупотребления доверием, в не установленное следствием время, но не позднее 24 ноября 2010 года, руководствуясь описанной выше преступной мотивацией, находясь в не установленном следствием месте, разработал преступный план, выбрав в качестве объекта своих будущих преступных посягательств денежные средства, принадлежащие ранее ему знакомому А. Так, Л., обладая информацией о том, что А. располагает значительной суммой денежных средств, предполагал, используя доверительные отношения с последним, возникшие вследствие длительных дружеских отношений, а также имевшихся ранее бесконфликтных финансовых отношений с ним, то есть злоупотребляя доверием последнего, попросить у А. денежные средства в долг для развития бизнеса, при этом заведомо не намереваясь в последующем совершать действия по возврату полученных в долг денежных средств, указав при этом в целях придания своим действиям убедительности и введения в заблуждение А. ориентировочный срок возврата. Далее, убедив А. передать ему денежные средства, продолжая злоупотреблять доверием А., Л. предполагал получить от него данные денежные средства, заверив при этом А. в их последующем возврате, однако в последующем, имея финансовую возможность возвращения долга, денежные средства не возвращать, а похищенными таким образом денежными средствами распорядится по своему усмотрению. При этом Л. допускал, что в целях придания правомерного вида своим действиям и введения в заблуждение А. им при необходимости будет написана долговая расписка на полученную от А. сумму денежных средств. Кроме того, Л. в целях избегания имущественных взысканий в результате действий А. при обращении в правоохранительные органы, которые могли быть обращены на принадлежащее ему имущество, предполагал в таком случае совершить сделки по отчуждению данного имущества в пользу третьих лиц.

Так, реализуя свои преступные намерения, направленные на хищение денежных средств в особо крупном размере, принадлежащих А., действуя в соответствии с ранее разработанным преступным планом, Л. в период времени не ранее 1 января 2010 года и не позднее 24 ноября 2010 года, точное время следствием не установлено, находясь в не установленном следствием месте, используя доверительные отношения с А., возникшие вследствие длительных дружеских отношений, а также имевшихся ранее с ним бесконфликтных финансовых отношений, предполагая, что, учитывая его положительную финансовую репутацию, А. согласится вновь иметь с ним финансовые взаимоотношения, попросил у А. денежные средства в долг для их вложения в бизнес, на что последний согласился. В результате между Л. и А. в указанный период времени достигнута совместная договоренность о передаче вторым первому денежных средств с их последующем возвратом. При этом Л. возвращать данную сумму денежных средств А. заведомо не намеревался, а имел целью похитить их и распорядиться ими по своему усмотрению.

Далее, действуя в продолжение реализации своих преступных намерений, направленных на хищение денежных средств, принадлежащих А., Л., злоупотребляя доверием А., 24 ноября 2010 года получил от А. денежные средства, обязавшись вернуть названную сумму денежных средств в срок до 24 ноября 2012 года, написав при этом в целях убедительности своих действий и придания им правомерного вида расписку о получении указанной суммы денежных средств. Похищенными таким образом денежными средствами Л. впоследствии при не установленных следствием обстоятельствах распорядился по своему усмотрению.

Далее, действуя в продолжение реализации своих преступных намерений, направленных на хищение денежных средств, принадлежащих А., Л., злоупотребляя доверием А., 6 сентября 2011 года получил от А. денежные средства, обязавшись их вернуть, написав при этом в целях убедительности своих действий и придания им правомерного вида расписку о получении указанной суммы денежных средств. Похищенными таким образом денежными средствами Л. впоследствии при не установленных следствием обстоятельствах распорядился по своему усмотрению.

Впоследствии Л. частично либо полностью денежные средства не возвратил, имея для этого финансовую возможность, поскольку согласно справке об исследовании № 96 от 24 декабря 2018 года за период с 11 августа 2011 года по 22 мая 2014 года он получил в качестве возврата временной финансовой помощи учредителя денежные средства.

При этом во исполнение своего преступного умысла в части сокрытия имущества, на которое могло быть обращено взыскание суммы долга в пользу А., Л. на основании договора дарения от 10 сентября 2015 года переоформил принадлежащее ему право собственности на земельный участок площадью 1490 м² на свою мать Ф., которое было зарегистрировано на ее имя 22 сентября 2015 года.

Также во исполнение своего преступного умысла в части сокрытия имущества, на которое могло быть обращено взыскание суммы долга в пользу А., Л. на основании договора дарения от 10 сентября 2015 года переоформил принадлежащее ему право собственности на жилой дом площадью 484 м² на свою мать Ф., которое было зарегистрировано на ее имя 22 сентября 2015 года.

Таким образом, Л. органами предварительного следствия обвиняется в том, что путем злоупотребления доверием похитил принадлежащие А. денежные средства в особо крупном размере.

Суд на основе исследованных доказательств, представленных обвинением, пришел к убеждению, что выводы предварительного следствия о доказанности вины Л. в совершении мошенничества путем злоупотребления доверием А. носят вероятностный характер и не отвечают требованиям допустимости, поскольку базируются не на доказательствах, а на предположениях, не являющихся средствами доказывания.

Проведенный судом анализ доказательств по делу позволил прийти к выводу о том, что стороной обвинения не представлено бесспорных доказательств, однозначно свидетельствующих о том, что подсудимый Л. совершил мошенничество в отношении А., а также свидетельствующих о том, что он умышленно с целью хищения имущества потерпевшего втерся к нему в доверие и, злоупотребляя этим доверием, завладел денежными средствами последнего, поскольку все вышеприведенные представленные стороной обвинения доказательства, включающие показания потерпевшего, свидетелей обвинения и защиты, а также заключения экспертов, заявление потерпевшего, вещественные доказательства, исследование финансово-хозяйственной деятельности подсудимого и его компаний и иные документы, не уличают Л. в совершении инкриминируемого ему деяния, а лишь свидетельствуют о том, что в указанный потерпевшим и свидетелями период времени между А. и Л. был заключен и реализован договор займа, который предусматривал лишь одно условие – вернуть указанную сумму не позднее 24 ноября 2012 года. По наступлении срока возврата указанных средств А. вплоть до обращения в правоохранительные органы 8 июня 2016 года о совершенном у него хищении денежных средств не заявлял, а реализовал свое право на судебную защиту в порядке гражданского судопроизводства, на основании указанного договора займа с Л. от 24 октября 2011 года обратившись в 2015 году в Кузьминский районный суд Москвы с иском к Л. о взыскании долга по расписке.

Решением Кузьминского районного суда Москвы от 12 октября 2015 года, вступившим в законную силу 22 марта 2016 года, исковые требования А. к Л. о взыскании денежных средств по договору займа были удовлетворены.

Далее А., реализуя свое право на защиту в порядке гражданского судопроизводства в соответствии с требованиями ст. 395 ГК РФ, обратился в Кузьминский районный суд Москвы с иском к Л. о взыскании с последнего процентов за пользование чужими денежными средствами за последние три года до даты подачи иска в суд. Решением Кузьминского районного суда от 25 мая 2016 года эти требования потерпевшего также удовлетворены.

Кроме того, из решения Арбитражного суда Московской области от 23 марта 2018 года следует, что А. обратился в арбитражный суд с заявлением о признании Л. несостоятельным (банкротом) и определением Арбитражного суда г. Москвы от 3 июня 2016 г. данное заявление принято к производству, впоследствии дело передано на рассмотрение Арбитражного суда Московской области по подсудности и определением Арбитражного суда Московской области от 8 сентября 2017 года в отношении должника Л. введена процедура банкротства – реструктуризация долгов гражданина. Указанным решением Арбитражного суда Московской области от 23 марта 2018 года Л. признан несостоятельным (банкротом) и в отношении него введена процедура банкротства гражданина – реализация имущества. На основании определения Арбитражного суда Московской области от 13 марта 2019 года срок реализации имущества продлен до 19 сентября 2019 г., денежные требования А. включены в третью очередь кредиторов.

Органами предварительного следствия не представлено достаточных и убедительных доказательств того, что Л., получая от А. денежные средства, не намеревался при этом исполнять взятые на себя обязательства, связанные с условиями передачи ему указанных в расписке денежных средств, и того, что у него имелся умысел, направленный на хищение денег потерпевшего.

Согласно показаниям потерпевшего А. денежные средства брались подсудимым на развитие бизнеса, и договор займа был обеспечен поручительством второго участника компании Д., в отношении которого потерпевший не выдвигает обвинений в мошенничестве, поскольку доверия к нему не утратил вплоть до смерти последнего. Кроме того, Л. периодически в течение долгого времени брал у него в долг денежные средства под различные личные нужды его семьи, при этом займы никогда не оформлялись и Л. исполнял свои обязательства, регулярно возвращая А. эти займы сам или через сотрудников своей фирмы. А. также подтвердил, что Л. всегда был добросовестным заемщиком.

Допрошенные в судебном заседании свидетели защиты подтвердили факт того, что в те или иные периоды они лично присутствовали и видели, как Л. встречался с А. и передавал ему в руки наличные денежные средства в значительных размерах.

Оценивая все вышеприведенные показания свидетелей защиты, суд полагает, что они не подтверждают факт возврата Л. потерпевшему суммы долга по договору займа от 24 ноября 2011 года, поскольку ни один из свидетелей защиты не указывает, что деньги возвращались именно по указанному договору, и документов, подтверждающих исполнение Л. обязательств по данному договору, не представлено, однако показания свидетелей защиты подтверждают наличие между А. и Л. длительных финансовых отношений, в рамках которых А. давал подсудимому в долг денежные средства, в том числе и под проценты на развитие бизнеса, то есть желал получать доход от вкладываемых денежных средств в рентабельный до определенного времени бизнес подсудимого.

Доводы обвинения о том, что Л. заранее знал, что не собирается возвращать деньги, ничем не подтверждаются, доказательств, что Л. имел преступный умысел на хищение денег при получении займов, суду не представлено, как не представлено доказательств того, что умысел не возвращать полученные денежные средства возник у Л. до их получения.

В соответствии с п. 3 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 30.11.2017 № 48 «О судебной практике по делам о мошенничестве, присвоении и растрате» злоупотребление доверием при мошенничестве заключается в использовании с корыстной целью доверительных отношений с владельцем имущества или иным лицом, уполномоченным принимать решения о передаче этого имущества третьим лицам. Доверие может быть обусловлено различными обстоятельствами, например, служебным положением лица либо его личными отношениями с потерпевшим. Злоупотребление доверием также имеет место в случаях принятия на себя лицом обязательств при заведомом отсутствии у него намерения их выполнить с целью безвозмездного обращения в свою пользу или в пользу третьих лиц чужого имущества или приобретения права на него. Однако таких обстоятельств, свидетельствующих о том, что Л. заведомо не собирался возвращать долг и, получив денежные средства, распорядился ими по своему усмотрению, судом в ходе исследования всей совокупности представленных доказательств не установлено.

Анализ справок и выписок из ЕГЮРЛ позволяет суду сделать вывод о том, что Л. в период получения от А. денежных средств по договору займа от 24 ноября 2011 года вел активную финансово-хозяйственную деятельность и им вносились на счета компаний крупные денежные суммы. Данные доказательства обвинения не опровергают показания Л. о том, что полученные от А. денежные средства использовались им на развитие бизнеса. Указанные обстоятельства противоречат выводам следствия об использовании Л. полученных от А. по договору займа от 24 ноября 2011 года денежных средств по своему усмотрению, а также о том, что, принимая на себя обязательства о направлении получаемых в долг денежных средств на развитие бизнеса и возврате впоследствии данных денежных средств с процентами, Л. заведомо был не намерен их выполнять, имея цель безвозмездно обратить данные денежные средства в свою пользу.

Утверждение обвинения о том, что расписка о получении от А. денежных средств и договор займа с последним были составлены Л. во исполнение своих преступных намерений, направленных на хищение денежных средств, принадлежащих А., в целях убедительности своих действий и придания им правомерного вида, противоречат требованиям ст. 808 ГК РФ, которой предусмотрено, что договор займа между гражданами должен быть заключен в письменной форме, если его сумма превышает десять тысяч рублей, в подтверждение договора займа и его условий может быть представлена расписка заемщика или иной документ, удостоверяющий передачу ему займодавцем определенной денежной суммы или определенного количества вещей. Составление А. и. Л. указанных документов не свидетельствует о намерении сторон избежать ответственности по взятым на себя обязательствам.

Факт совершения Л. в сентябре 2015 года сделок по отчуждению принадлежащих ему на праве собственности двух жилых домов, двух участков земли и квартиры не свидетельствует о наличии в действиях Л. состава преступления (мошенничества), совершенного в период с 1 января 2010 года по 14 января 2011 года, и не может свидетельствовать о наличии у подсудимого преступного умысла на хищение имущества, полученного от потерпевшего в 2011 году. Выводы следствия о том, что данные действия совершены Л. в целях избегания имущественных взысканий со стороны А. при обращении в правоохранительные органы, которые могли быть обращены на принадлежащее Л. имущество, также не соответствуют действительности, поскольку в правоохранительные органы А. обратился только 8 июня 2016 года, и не свидетельствуют о наличии в действиях подсудимого состава мошенничества.

Довод обвинения о том, что умысел подсудимого на хищение чужого имущества путем мошенничества усматривается в том, что Л. имел возможность вернуть А. полученные от последнего в долг денежные средства, поскольку согласно справкам об исследовании финансово-хозяйственных документов закрытого акционерного общества подсудимый получил в качестве возврата заемных средств от закрытого акционерного общества денежные средства в размере нескольких миллионов рублей, но не вернул долг А., по мнению суда, не обоснован, так как неисполнение Л. обязательств по гражданско-правовому договору, которое и было установлено в ходе судебного разбирательства, предусматривает гражданско-правовую ответственность (ст. 395, 405 ГК РФ), реализованную посредством решения Кузьминского районного суда г. Москвы от 12 октября 2015 года, которым денежные средства взысканы с заемщика в пользу А., по инициативе которого в дальнейшем возбуждена процедура банкротства Л. в Арбитражном суде Московской области и в настоящее время идет процедура реализации имущества должника, а также решением Кузьминского районного суда г. Москвы от 25 мая 2016 года удовлетворены исковые требования А. и с Л. взыскана неустойка за пользование чужими денежными средствами.

В связи с изложенным, анализируя все вышеприведенные доказательства, суд приходит к выводу, что все связанные с договором займа от 24 ноября 2011 года взаимоотношения между подсудимым и потерпевшим носят исключительно гражданско-правовой характер, и наличие гражданско-правовой сделки между Л. и А. исключает хищение денежных средств путем злоупотребления доверием.

В связи с тем, что в силу ст. 15 УПК РФ суд не является органом уголовного преследования и не может выступать на стороне обвинения или защиты, а создает необходимые условия для исполнения сторонами их процессуальных обязанностей и осуществляет предоставленные им права, судом приняты все предусмотренные законом меры по вызову в судебные заседания лиц, указанных в списке подлежащих вызову в суд, и суд полагает, что исчерпаны все возможности получения и предоставления сторонами доказательств.

В соответствии с ч. 1 ст. 14 УК РФ преступлением признается виновно совершенное общественно опасное деяние, запрещенное Уголовным кодексом Российской Федерации под угрозой наказания.

Диспозиция ч. 4 ст. 159 УК РФ устанавливает ответственность в том числе за хищение лицом чужого имущества путем злоупотребления доверием в особо крупном размере. В то же время установленные обстоятельства получения Л. денег от потерпевшего А., цели и мотивы его действий позволяют суду прийти к выводу об отсутствии в действиях подсудимого признаков мошенничества. Судом по результатам исследования всех представленных сторонами доказательств установлено, что денежные средства получены Л. от потерпевшего в ходе заключенной между ними гражданско-правой сделки, на основании заключенного между ними договора займа, последствия неисполнения которой были разрешены путем вынесения решений Кузьминским районным судом г. Москвы, которыми с Л. взысканы денежные средства и проценты за пользование денежными средствами, а также решением Арбитражного суда Московской области, признавшим Л. банкротом и введшим процедуру банкротства.

Суд полагает, что в соответствии со ст. 302 УПК РФ обвинительный приговор не может быть основан на предположениях, а все сомнения в виновности обвиняемого, которые не могут быть устранены, толкуются в его пользу, как это предусмотрено ст. 49 Конституции РФ и ст. 14 УПК РФ о презумпции невиновности.

В связи с тем, что в ходе судебного следствия на основе исследованных доказательств достоверно не установлено наличие в действиях Л. состава преступления, предусмотренного ч. 4 ст. 159 УК РФ, то есть мошенничества, а именно хищения путем злоупотребления доверием А. денежных средств в особо крупном размере, принадлежащих последнему, Л. подлежит оправданию по обвинению в совершении преступления, предусмотренного ч. 4 ст. 159 УК РФ, по основанию отсутствия в его действиях состава данного преступления.

Судебная коллегия по уголовным делам Второго кассационного суда в кассационном определении от 19.05.2020 года указала, что в соответствии с правовой позицией Конституционного Суда Российской Федерации, изложенной в определении от 29 января 2009 года № 61-О-О, привлечение к уголовной ответственности за мошенничество, совершенное под прикрытием правомерной гражданско-правовой сделки, возможно лишь в случае, если будет доказано, что, заключая такую сделку, лицо действовало умышленно, преследуя цель хищения имущества или приобретения права на чужое имущество. При этом преступный умысел лица входит в предмет доказывания по уголовному делу.

Проверив и оценив собранные по делу доказательства, суд первой инстанции пришел к обоснованному выводу о том, что доводы стороны обвинения о наличии у Л. преступного умысла на хищение денег А. до их получения по договору займа от 24 октября 2011 года в ходе судебного следствия не нашли подтверждения и, по существу, основаны на предположениях, которые в силу ч. 4 ст. 14 УПК РФ исключают постановление по делу обвинительного приговора.

Факт передачи денежных средств А. оправданному, как и наличие у последнего возможности возвратить долг в установленный договором займа срок, судом не опровергнуты, однако сами по себе данные обстоятельства в отсутствие доказательств умысла на хищение этих денежных средств до их передачи не могут свидетельствовать о мошеннических действиях оправданного.

Иные обстоятельства, на которые ссылается автор жалобы (совершение Л. сделок по отчуждению принадлежащего ему имущества, признаки его фиктивного или преднамеренного банкротства, многократное изменение оправданным места жительства), не имеют отношения к деянию, в совершении которого обвинялся Л., имевшему место в 2010—2011 годах.

Приговор Черемушкинского районного суда г. Москвы от 14.10.2019 г. по делу № 1-358/19.