Кома

Глава вторая

Слова Сергея Тимофеева подтвердились служебной проверкой, в результате которой выявилась пропажа части бумажных документов, а также файлов с рабочего компьютера Сергея. Да уж, теперь он из неудобной персоны переходил в разряд опасного врага! Нужно было срочно что-то делать.

Красницкий тут же накинулся на главу службы безопасности и начальника отдела информационных технологий. Их оправдания, что он сам в своё время отдал распоряжение не проверять Тимофеева и не следить за ним, не возымели действия на Бориса Александровича в том состоянии, в котором он находился. Пообещав «уволить обоих к чертям», он прогнал и того и другого из кабинета, а сам принялся ломать голову над тем, как раз и навсегда избавиться от этой проблемы.

Конечно, можно было попытаться договориться с Тимофеевым и Денисовой: заплатить им денег в обмен на молчание и полюбовно решить вопрос с оформлением её увольнения. Но Красницкий был не тем человеком, который старался всё и всегда делать «по-хорошему». Особенно теперь, раздосадованный таким собственным просчётом (он довольно быстро осознал, что именно сам просчитался, отдав приказ не следить за Сергеем), Борис Александрович был склонен пойти на крайние меры. К ним он старался прибегать как можно реже, несмотря на всю свою преступную натуру, и последний раз жертвой таких мер стал Станислав Марченко ― бывший хозяин контрольного пакета акций авиакомпании, которым теперь владел Красницкий. Он умер якобы от отравления редким видом рыбы в одном из ресторанов на фешенебельном курорте, где отдыхал с семьёй.

Как вы уже наверно догадались, теперь Красницкий хотел убить Сергея и Марину, руководствуясь принципом «нет человека ― нет проблемы». Предупреждения Тимофеева о том, что компромат на него попадёт в полицию, Бориса Александровича не очень-то пугали. Он был уверен, что всегда сумеет договориться. К тому же любые доводы здравого смысла сейчас заслоняла жажда мести.

После десяти минут раздумий, Красницкий взял-таки мобильный телефон и набрал на нём номер, обозначенный как «Расул». Именно этот человек помог устранить Марченко. Послышались гудки, и спустя некоторое время на другом конце трубки ответили:

– Алло.

– Это я, ― спокойно произнёс бизнесмен. ― Нужно встретиться, поговорить. У меня есть для тебя дело.

– Хорошо, ты знаешь место.

– Когда? Через час можно?

– Да, приезжай.

– До встречи.

Красницкий взял из сейфа увесистую пачку долларов и запихнул их во внутренний карман пиджака. После этого через секретаршу он передал водителю, чтобы тот готовил машину. Простая предосторожность требовала использовать для поездки на такую специфическую встречу не привычный «майбах», а что-то менее заметное, но Борису Александровичу не хотелось даже на короткое время лишать себя комфорта, поэтому именно тёмно-синий лимузин повёз его на север города, в одну из промзон.

По дороге, закрывшись от промозглой весенней погоды, глаз простых смертных, а заодно, опустив перегородку в салоне, и от собственного водителя, Красницкий сделал несколько деловых звонков и прочитал электронную почту, ответив при этом на пару писем. После этого он принялся размышлять, с которой из двух любовниц (светленькой или тёмненькой) провести сегодняшний вечер, а затем и ночь. Одним словом, Борис Александрович был совершенно спокоен, словно и не собирался вскоре заказать убийство двоих человек. Такое явление как муки совести уже давно перестало тревожить его, оставив напрасные попытки перевоспитать этого человека.

В итоге Красницкий настолько увлёкся построением планов на вечер, что не сразу обратил внимание на водителя, оповестившего, что они, кажется, приехали. Этот молодой мужчина по имени Виталий работал у Бориса Александровича только второй месяц и никогда раньше не возил шефа по данному адресу ― отсюда и отсутствие полной уверенности в его словах.

– С другой стороны нужно было припарковаться! ― недовольным тоном пробурчал хозяин, едва выйдя из машины и оглядевшись по сторонам. ― Баран!

– О, из… извините, Борис Александрович! ― виновато пробормотал водитель, закрывая дверцу. ― Больше этого не повторится! Мне с вами пойти?

– Нет, я один! Лучше перегони пока машину, чтобы мне второй раз не пришлось время тратить! ― сквозь зубы процедил Красницкий и уже шагнул на проезжую часть.

– Здесь опасно переходить! Там «зебра» и светофор неподалёку!.. ― попытался предупредить Виталий.

– Вот ещё, буду я таскаться из-за тебя! ― сердито пробубнил себе под нос бизнесмен, уверенно ступая через дорогу.

Дни всё ещё были короткие, и уже начало смеркаться, из-за чего Красницкий не увидел несущуюся в левом ряду легковушку. Хотя, по правде сказать, он и не смотрел по сторонам: движение здесь было не очень оживлённым, что создавало у бизнесмена иллюзию безопасности. Поэтому последнее, что он услышал, прежде чем быть сбитым, оказался возглас своего водителя:

– Борис Александрович, осторожнее!

На глазах у парня его шефа подбросило и перевернуло в воздухе, после чего он плюхнулся на асфальт, распластавшись в неестественной позе в той самой грязной жиже из снега и реагентов, контакта с которой всегда так умело избегал. А машина ― та, что сбила Красницкого, даже не притормозив, не остановилась и после этого, быстро скрывшись с места происшествия. Ни водитель, ни другие свидетели ― несколько людей на ближайшей автобусной остановке ― не смогли не только запомнить её номер, но даже толком описать цвет или марку ― настолько быстро всё случилось.

Прибывшие минут через десять врачи бригады скорой помощи к своему удивлению и удивлению окружающих зевак констатировали, что Красницкий жив и даже не столь сильно травмирован, как можно было ожидать после такого наезда. Да, у него имелось несколько серьёзных и не очень переломов, а также сотрясение мозга, но всё могло, по мнению фельдшера, быть и хуже. У Бориса Александровича даже оставались вполне стабильные пульс и сердцебиение. Однако уже в машине по дороге в больницу наступило значительное ухудшение его состояния, в результате чего, едва оказавшись в реанимации, Красницкий впал в состояние комы.

После того, как его показания записала полиция, Виталий прямиком рванул вслед за шефом и очутился в приёмном покое одновременно с женой Красницкого, Аллой Владимировной, которая приехала туда вместе… с личным адвокатом. Она не обратила особого внимания на водителя мужа, лишь слегка кивнув ему головой, зато буквально набросилась с расспросами на врача, который только что вышел из палаты.

Виталий, конечно, не являлся «святой простотой», да и об отношениях в семье Красницких уже успел кое-что узнать, но всё равно был поражён, насколько цинично вела себя эта женщина. Едва закончив «пытать» доктора, она, никого не стесняясь, стала обсуждать с адвокатом, как скоро сможет прибрать к рукам имущество Бориса Александровича в том случае, если он умрёт, и как сделать так, чтобы ни одна из любовниц ничего не получила. Кстати, по её лицу было видно, что Алла Владимировна, мягко говоря, расстроена. Но не тем, что муж при смерти, а тем как раз, что он ещё жив!

Улучив момент, когда они прервали разговор, молодой человек рискнул подойти к хозяйке и, справившись о здоровье шефа, предложить свои услуги. Самой Алле Владимировне ничего нужно не было: у неё имелась своя машина и свой водитель (он же, по слухам, любовник), однако её адвоката, «уважаемого Абрама Моисеевича» нужно было отвезти домой, что и было поручено так удобно подвернувшемуся Виталию.

Оставшись одна, жена Красницкого зашла к нему в палату, безразлично посмотрела несколько минут на беспомощного мужа, опутанного сетью трубок и катетеров, после чего снова вышла в коридор. Она достала из сумочки сотовый: как бы там ни было, нужно позвонить дочери и сыну ― пусть срочно летят из своего Лондона в Москву, если хотят «попрощаться с папочкой» и успеть к разделу «пирога»!