Ирония на два голоса

10. Бог все видит

Мои родители составляли весьма дружную пару во всем: в хозяйственных делах и заботах, встрече праздников и гостей, в преодолении недомоганий, болезней и т. д. Ну и конечно, они вместе старались воспитывать старших сестер и нас с братом – «разгильдяев и оболтусов». Но все же было одно радикальное различие между родителями. Мать соблюдала все религиозные правила и обряды глубоко верующей христианки. Отец же в большей мере смотрел на мир глазами атеиста. Он умел делать все для разведения домашнего скота и получения богатого урожая с огорода, служил в военизированной охране местного речного порта, хорошо владел оружием, но даже не стремился знать, когда и что нужно совершать согласно церковному календарю. Он, похоже, только пассивно следовал религиозной активности нашей мамы.

Это все было легко понять и объяснить разницей условий их воспитания, взросления и жизни. Отец был значительно старше мамы, побывал на фронтах в трех войнах, много раз близко видел гибель людей и едва сам избежал смерти. Жизнь заставила его быть суровым и закаленным. Хотя в детстве он учился в церковноприходской школе, считал религию наивным мифом, а советская пропаганда тех времен подкрепила его скептицизм. Также и на нас, детей, в тех условиях наибольшее влияние оказывала школа, атмосфера атеизма, пропагандируемая властями и всей медиамашиной, работающей в одном направлении. Немалое влияние оказывало отделение церкви от государства.

У нас в доме в углах двух комнат висели большие старинные иконы, а в огромном сундуке и резном комоде было уложено много древних книг, одной из которых была Библия, и несколько писаний на загадочном для меня церковно-славянском языке. Там же хранилось много предметов и пахнущих нафталином вещей, вероятно, оставленных мамой как память о жизни в доме деда. Временами у нас в доме собирались какие-то старушки, о чем-то шептались с мамой, крестились, кланялись и произносили молитвы возле икон, а после с ней уходили в церковь, расположенную за городским кладбищем, в месте под названием «Панин бугор». Иногда было так, что мама брала нас с братом на кладбище, приводила к могилам бабушек и дедушек, а потом мы вместе стояли в церкви, когда батюшка вел службу. Наши сестры были не очень религиозными и ходили в храм с родителями только раз или два в год – по большим церковным праздникам. В школах, училищах и высших учебных заведениях (вузах) того времени много внимания уделялось атеизму, а религию называли в шутку или всерьез «опиумом для народа». Но все-таки в нашем городе был силен дух религиозности и вековых традиций православной веры. Постоянно действовали несколько церквей, была духовная семинария и монастыри на обширной территории Кремля.

Однажды в классе, где я учился, на седьмой год учебы произошло интересное событие, которое выходило за рамки обыденности и произвело большое впечатление на меня. Наша классная руководительница объявила на уроке, что состоится собрание, посвященное проводам нашего одноклассника – Лёни Логинова. Мы знали, что он отказался вступать в пионерскую организацию, вернее, не он сам, а его родители заявили о том, что не разрешают ему вступать в пионеры. И вот теперь выяснилось, что Лёнька Логинов уходит из школы и будет учиться в духовной семинарии. Нам, ученикам, все это было так странно, что мы с любопытством рассматривали Лёньку как чудо.

После собрания, когда все начали расходиться по домам, я незаметно увязался за Логиновым и как бы ненароком оказался с ним рядом в надежде расспросить обо всем, чтобы удовлетворить свое вспыхнувшее любопытство. Вначале он отвечал скупо и отрывочно, явно с неохотой, а потом, когда убедился, что я не собираюсь над ним насмехаться, стал намного разговорчивее. Оказалось, что Лёнька несколько раз ездил в гости к своему родному дяде в областной центр. Дядя там работал церковным служителем и посоветовал племяннику пойти учиться в духовную семинарию. А после ее окончания можно пойти учиться дальше и сделать церковную карьеру. Я сказал Лёньке, что для всего этого надо верить в Бога. Он ответил, что да, конечно, верит в Бога. Тогда я спросил, как можно верить, что Бог создал Землю и человека, да еще за такие короткие сроки, какие указаны в Священном Писании. В ответ на это Лёнька заявил, что есть много такого, о чем мы не знаем и даже знать не можем. Не все можно познать. Бога не постигнешь простой логикой, в него надо истинно и глубоко верить. Меня не очень-то убедили Лёнькины ответы. Мне казалось странным, что надо верить в то, о чем мы почти ничего не знаем. Если есть какие-то высшие силы, способные влиять на человека и его жизнь на земле, то надо попытаться найти с ними контакт. То, как объясняет религия разумность человека, его жизнь и смерть, вызывало у меня желание изучать и анализировать все то, чего достигла человеческая мысль и культура, а значит, учиться в университете. Однако, как я тогда подумал, движение по этому пути ограничивает религия, призывая следовать божественным предписаниям и глубоко верить в постулаты чего-то незнаемого.