Шрифт
Source Sans Pro
Размер шрифта
18
Цвет фона
Глава 2
Перри Мейсон стоял у телефона, держа трубку левой рукой и затыкая правое ухо правым указательным пальцем, чтобы не слышать звуки музыки. Оркестр в ночном клубе трудился на славу.
Опытная секретарша Мейсона, Делла Стрит, осталась сидеть за столиком, который покинул адвокат. Она встретилась с ним взглядом и сразу же поняла, что означает его быстрый кивок.
– Что случилось? – спросила она, сразу оказавшись рядом с Мейсоном.
– Какой-то странный звонок, – сообщил адвокат. – Иди к другому аппарату и узнай, не дежурит ли сегодня на телефонной станции твоя подруга. Пусть попробует выяснить, откуда звонили. И попроси побыстрее. Звонила женщина, причем, по-моему, она смертельно напугана.
Делла Стрит мгновенно достала из сумочки блокнот, наклонилась, чтобы рассмотреть целлулоидный кружок на аппарате, по которому говорил Мейсон, и записала номер. Затем она поспешила к телефону в дамской комнате.
Когда она вернулась, Мейсон все еще держал трубку в руке.
– Звонили с телефона-автомата, шеф. Он находится в аптеке на углу Ванс-авеню и бульвара Крамер. Телефон занят, очевидно, трубку не повесили.
Мейсон положил трубку на рычаг.
– Что все-таки случилось? – спросила Делла Стрит.
Мейсон сунул блокнот в карман.
– Меня просили немедленно проведать некоего М. Д. Карлина, который проживает на улице Вест-Лорендо, в доме 6920. Поищи-ка его в телефонном справочнике, Делла.
Делла Стрит принялась листать страницы телефонного справочника ловкими пальцами, потом сообщила:
– Да, есть такой. М. Д. Карлин, улица Вест-Лорендо, дом 6920. Телефон: Ривервью 3-2322.
– Перепиши номер, – велел Мейсон.
– Хочешь ему позвонить?
– Пока нет. Уже поздно. Мне хотелось бы побольше разузнать об этом деле перед тем, как что-то предпринимать. Но звонившая женщина определенно считает это дело крайне важным. У нее что-то случилось. Жаль, что ты не слышала ее голос, Делла.
– Она была расстроена?
– Не только расстроена. Она была в панике.
– От тебя она что хотела?
– Чтобы я сказал этому Карлину, что ему придется искать другого партнера.
– Она вместе с ним работала?
– Понятия не имею. Она сказала мне эту фразу и сообщила, что мне отправлен пакет с деньгами. Обычно я отказываюсь выполнять поручения анонимных клиентов, но в голосе этой женщины слышался такой ужас, что я не могу о нем забыть. Перед тем как бросить трубку, она вскрикнула так, словно что-то испугало ее до смерти. Она во время всего разговора была на взводе, а тут просто выпустила трубку из руки – я слышал, как трубка ударяется о стенку кабины, явно раскачиваясь на проводе. Я подумал, что женщина, возможно, упала в обморок.
– Что будем делать? – спросила Делла Стрит.
– Подождем несколько минут. Может, принесут пакет, о котором говорила эта женщина, – ответил Мейсон.
– А пока не принесли?
Мейсон подхватил Деллу Стрит под локоток и повел назад к их столику.
– А пока мы допьем кофе, может, немножко потанцуем и будем вести себя так, словно ничего не случилось.
– Шеф, не оборачивайся, – тихим голосом предупредила Делла Стрит. – Похоже, твой телефонный разговор привлек внимание.
– Что происходит?
– Нас шепотом обсуждают в углу.
– Кто?
– Гардеробщица, девушка, которая делает мгновенные фотоснимки, и девушка, торгующая сигарами и сигаретами. Так, девушка с сигаретами уже направляется к нам.
Мейсон сделал глоток кофе из чашки.
Девушка с подносом, на котором лежали сигареты, предложила свой товар людям, сидевшим за соседним столиком, потом повернулась к Перри Мейсону.
– Сигары? Сигареты? – спросила она мягким голосом, немного растягивая слова.
Мейсон улыбнулся и покачал головой. Делла Стрит слегка толкнула его локтем в бок.
– Ну, хорошо, дайте мне пачку Raleigh, – сказал Мейсон.
Девушка взяла пачку, надорвала уголок, легонько постучала по пачке, достала из нее сигарету, протянула Мейсону, потом щелкнула зажигалкой.
У девушки были оливковый цвет лица, высокие скулы и хорошая фигурка. Короткое платье со смелым декольте открывало покатые плечи и стройные ноги в обтягивающих нейлоновых чулках.
Мейсон протянул ей доллар. Она начала отсчитывать сдачу.
– Не нужно, – тепло улыбнулся Мейсон.
– О, спасибо… Вы так щедры.
– Не стоит благодарности.
– Это так мило с вашей стороны… Спасибо, что вы столько мне дали…
– В чем дело? – перебил Мейсон, внимательно глядя на девушку. – Разве вам обычно не дают чаевые?
– Десять, пятнадцать центов, самое большее двадцать пять, – ответила она, и внезапно ее глаза наполнились слезами.
– Так, минутку. Что случилось? – спросил Мейсон.
– Простите меня! Я так расстроена, я все время на нервах, поэтому, когда кто-то относится ко мне по-доброму, я просто не могу сдержаться. Слезы сами начинают литься и…
– Присядьте, – предложила Делла Стрит.
– Нет-нет, я не могу. Меня уволят. Нам не разрешают садиться за столик с посетителями и…
Мейсон наблюдал, как эмоции у нее на лице сменяют одна другую, по щекам потекли слезы, оставляя дорожки на гриме.
– Все-таки присядьте, – сказал он.
Мейсон встал, придержал для девушки стул, и она после недолгих колебаний все-таки уселась, но предварительно развернула стул так, чтобы можно было удерживать поднос на коленях.
– А теперь вам нужно выпить рюмку бренди и… – снова заговорил Мейсон.
– Нет-нет, пожалуйста, ничего не заказывайте. Нам запрещено пить с посетителями.
– Так что у вас случилось? – спросил Мейсон.
Делла Стрит предостерегающе посмотрела на него.
– Неприятности на работе? – продолжал задавать вопросы Мейсон.
– Нет, нет, с работой все в порядке. Это личное, и вообще это давняя история. Но временами на меня накатывают воспоминания, словно волна омывает… – Она резко замолчала, повернулась к Делле Стрит и заговорила с надрывом: – Ваш муж меня не поймет, но вы должны меня понять. Вы женщина и знаете, как женщина относится к своему ребенку.
– И что случилось с вашим ребенком? – спросил Мейсон.
Девушка покачала головой.
– Я сморозила глупость, усевшись к вам за стол. Я не должна нагружать вас своими проблемами. Пожалуйста, сделайте вид, будто что-то выбираете на моем подносе. Если метрдотель увидит… у меня будут неприятности.
Делла Стрит начала перебирать различные сувениры и безделушки.
– Рассказывайте дальше, – предложил Мейсон.
– Вообще-то рассказывать нечего. В конце концов все уладится. Вероятно, мой ребенок попал в хорошие руки. Только я хотела бы точно знать. Как бы мне хотелось это знать…
– Знать что? – уточнил Мейсон.
– Где моя дочка. Видите ли, все очень сложно и запутанно. Я… во мне есть немного японской крови.
– Правда?
– Да. Вероятно, вы это не заметили, но если приглядитесь повнимательнее, то увидите разрез глаз, форму скул…
Мейсон какое-то время внимательно ее рассматривал, потом кивнул и сказал:
– Да, теперь вижу. Я сразу подумал, что в вас есть что-то экзотическое. Теперь я понял, в чем дело. У вас явно восточный тип лица.
– У меня только небольшая примесь японской крови, – продолжала девушка. – Но вообще я американка. Такая же, как и все остальные граждане Америки. Только не все так думают. Нет. Для большинства я – японка. Отверженная, чужая.
– И что там с вашим ребенком? – спросил Мейсон.
– Я родила девочку.
– Вы замужем?
– Нет.
– Продолжайте.
– Ну вот. Я родила девочку, а отец ребенка ее украл. Он ее продал. Когда я узнала, что ее отдали на удочерение, я чуть с ума не сошла. Что я только ни делала, стараясь выяснить, что происходит, что можно предпринять, но у меня ничего не получилось. Я ничего не смогла с этим поделать.
– Человек, похитивший вашу дочь, на самом деле ее отец? – спросил Мейсон.
Девушка на мгновение замялась, опустила глаза, затем подняла их и взглянула прямо в лицо Мейсона.
– Нет, – призналась она. – Ее отец умер.
– Почему вы не пытаетесь разыскать вашу дочь? – спросила Делла Стрит.
– А что я могу сделать? Во мне течет японская кровь, а разве кто-нибудь захочет помогать японке, да еще и той, у которой нет денег? Если бы у меня было много денег… А у меня ничего нет. Я даже не знаю, где находится мой ребенок, только что ее удочерили. Тот человек, который выдал себя за ее отца и подписал все бумаги, исчез и…
– Сколько лет вашей дочери? – перебил Мейсон.
– Уже должно было исполниться четыре. Она была совсем крошкой, когда…
Метрдотель Пьер, оглядывая зал, внезапно заметил, что торгующая сигаретами девушка сидит за столом с посетителями.
– Иди-ка сюда! – крикнул он резким тоном. – Немедленно!
– Ой! – воскликнула девушка. – Зря я разоткровенничалась с вами. Пьер сердится.
Из V-образного выреза своего короткого платья без бретелек она достала крошечный носовой платок. Казалось, им нельзя прикрыть даже почтовую марку. Она поспешно вытерла глаза и припудрила лицо пуховкой из компактной пудреницы.
– Сигареты! – крикнул Пьер, голос которого звучал резко и нетерпеливо.
Девушка робко улыбнулась Делле Стрит, на мгновение коснулась руки Перри Мейсона, быстро ее сжала и произнесла:
– Иногда на меня накатывает…
– Держитесь! Вам следует… – заговорила Делла Стрит.
– Продавщица сигарет! Подойдите сюда. Немедленно! – опять прозвучал голос Пьера.
– Спасибо вам большое, я хоть душу отвела, – сказала девушка, похлопала Мейсона по плечу и исчезла.
– Бедняжка, – пожалела ее Делла Стрит.
Мейсон кивнул.
– Маленькие дети стоят больших денег, – заметила Делла Стрит. – Предполагаю, что если тот тип выдал себя за отца и заявил, что мать девочки умерла или сбежала, то он легко смог отдать ребенка на удочерение, желающие быстро нашлись, а он от них получил пятьсот, а то и тысячу долларов.
– За ребенка от японки?
– А кто знал-то, что от японки? – посмотрела на него Делла Стрит. – Ты бы сам не догадался, что это девушка японка, пока она сама не сказала. Да, разрез глаз у нее не совсем обычный, что-то есть такое в очертаниях лица… Она скорее выглядит как американка, а не японка.
Мейсон снова кивнул.
– Кажется, эта история не произвела на тебя впечатления, нисколько тебя не тронула, – раздраженно заметила Делла Стрит. – Почему бы тебе не попытаться ей помочь? Ты из всех людей мог бы ей помочь, шеф. Ты мог бы найти этого ребенка и проследить, чтобы справедливость восторжествовала. Сделать доброе дело!
– Для кого? – спросил Мейсон.
– Для матери, для девочки.
– А кто тебе сказал, что для ребенка это будет доброе дело? Девочка вполне могла оказаться в хорошей семье. А биологическая мать работает в ночном клубе и щеголяет в таком открытом платье, что еще чуть-чуть оголится, и ее арестуют за непристойный вид – статья есть о непристойном обнажении в общественном месте.
– Какая разница, во что она одета? Она любит своего ребенка.
– Может, и любит, – согласился Мейсон. – Но едва ли так уж сильно.
– Что ты хочешь этим сказать?
– Со времени исчезновения ребенка прошло более трех лет, – сухо заметил Мейсон. – И вдруг эта девица ни с того ни с сего подходит к двум совершенно незнакомым людям в ночном клубе, нарушая правила поведения, установленные для персонала этого клуба. Но она подсаживается к посетителям и, рискуя быть уволенной, начинает плакаться.
– Да, ты прав, – кивнула Делла Стрит. – Если так посмотреть на это дело… Но это было так спонтанно! Такое впечатление, что она долго держала свое горе в себе, переживала, страдала, а потом словно прорвало плотину и она больше не могла сдерживаться.
– Ты забыла об одном важном факте: случилось это после совещания сотрудниц клуба в углу, когда меня позвали к телефону.
– А ведь так и есть! Значит, она знает, кто ты такой.
Мейсон кивнул.
– Она захотела тебя заинтересовать и заручиться твоей помощью, шеф. Но говорила она очень убедительно, да и слезы были настоящие, – заметила Делла Стрит.
Мейсон взглянул на часы и сказал:
– Если еще намечается какое-то развитие событий, мне хотелось бы, чтобы все произошло побыстрее. Сегодня уже слишком поздно, чтобы что-то предпринимать. Хотя я никак не могу забыть голос той женщины, которая мне звонила. Так говорят, когда дело очень срочное, когда действовать нужно безотлагательно. И еще я слышал в ее голосе страх, настоящий ужас. Хотелось бы мне узнать, что там случилось, когда она внезапно бросила трубку…
– К нам идет метрдотель, – сообщила Делла Стрит.
Метрдотель был невысоким мужчиной плотного телосложения, средних лет. Он учтиво поклонился и заговорил виноватым голосом. Однако, судя по выражению глаз, он подошел к их столику с вполне определенной целью.
– Прошу прощения, месье, – заговорил он.
– Да? – посмотрел на него Мейсон.
– Вы Перри Мейсон, адвокат? Да?
Мейсон кивнул.
– К сожалению, я не узнал вас, когда вы к нам пришли, но потом мне вас показали. Я много раз видел ваши фотографии в газетах, но… – Он выразительно развел руками. – Вы оказались моложе, чем я ожидал.
– Пусть это вас не беспокоит, – с легким раздражением ответил Мейсон. – Кормят у вас отлично, обслуживание безупречное. Не нужно извиняться за то, что вы меня не узнали, и, пожалуйста, не говорите никому, что я здесь.
Метрдотель бросил быстрый взгляд на Деллу Стрит и улыбнулся, всем своим видом показывая, что на него можно в этом положиться.
– Конечно, месье, мы никогда такого не делаем, не объявляем посетителям, кто у нас еще ужинает. Зачем лезть в чужие дела? Я позволил себе побеспокоить вас, месье, потому что посыльный передал мне конверт, который следует вручить месье Перри Мейсону, адвокату. И мне сказали, что я должен вручить его только лично месье Мейсону и это очень важно.
Сделав легкое, почти неуловимое движение рукой, он извлек откуда-то конверт так, как фокусник достает живого кролика из потайного кармана фрака.
Мейсон не стал сразу же хвататься за конверт, а оставил лежать на столе. Это оказался длинный конверт из плотной манильской бумаги желтоватого цвета. Надпись на нем – «Мистеру Перри Мейсону» – явно была сделана второпях. Осмотрев конверт, Мейсон холодно взглянул на учтиво улыбающегося метрдотеля. Его глаза напоминали два гранитных камушка.
– Где вы это взяли? – спросил адвокат.
– Посыльный передал этот конверт швейцару, дежурящему у входной двери.
– Кто этот посыльный?
– Понятия не имею. Я не знаю имен посыльных. Может, швейцар его знает. Хотите, я пришлю его к вам?
– Да, пришлите.
На мгновение их взгляды встретились. Взгляд адвоката пронзал насквозь, в нем также можно было уловить нетерпение и требовательность. Пьер улыбался и смотрел чуть насмешливо. Метрдотель быстро отвел взгляд.
– Я немедленно пришлю его к вам, месье, и надеюсь, что вы выясните все, что хотите.
Метрдотель поклонился, развернулся и пошел к двери ночного клуба.
– Хотелось бы мне знать, каким образом наша загадочная клиентка узнала о нашем местопребывании… – сказал Мейсон, глядя мужчине в спину, потом резко замолчал и вскрыл тяжелый конверт.
– О, это он и есть. Тот самый пакет, который тебе должны были прислать, – поняла Делла Стрит, увидев деньги и вырезку из газеты.
Мейсон просматривал содержимое.
– Странно… – задумчиво произнес он. – Купюры самого разного достоинства. По пять долларов, даже по одному. И две по пятьдесят.
Он поднес купюры к носу, понюхал, затем передал пакет Делле Стрит. Она тоже его понюхала.
– Стойкий запах, – заметила она.
– О, да, – кивнул Мейсон. – И что у нас есть? Доллары и запахи. Предлагаю забыть про доллары. Давай поговорим про запахи.
Делла Стрит серьезно посмотрела на него.
– Это хорошие духи, – сказала она. – Запах сильный и стойкий. Знаешь, шеф, мне кажется, что эта женщина долго копила деньги, откладывала по доллару, по два, иногда по пять, потом ей повезло, и удалось отложить пятьдесят. Прятала она их в ящике комода вместе с носовыми платками, приберегая на крайний случай.
Мейсон кивнул, лицо его стало задумчивым.
– Могло быть и так, – согласился он. – Но она могла и обменивать однодолларовые и пятидолларовые купюры на одну пятидесятидолларовую. Накопив достаточно, она шла в банк и меняла их. Ведь одна купюра в пятьдесят долларов занимает гораздо меньше места. Вот так здесь и оказались две крупные купюры… Так, к нам идут метрдотель и швейцар. Делла, положи деньги назад в конверт.
– Имя, фамилия здесь нигде не указаны? – спросила она.
– Нет. И никакой записки нет, – ответил Мейсон. – Только деньги и вырезка из газеты. Поэтому женщина и звонила по телефону – ей же нужно было объяснить, что от меня требуется. У нее явно не было времени написать записку. Она просто сунула все это в конверт и…
Мейсон резко замолчал, потому что к столику подошли метрдотель и швейцар.
– Вот швейцар, месье, – представил Пьер и замер в ожидании.
Мейсон вручил ему десять долларов.
– Обслуживание у вас отличное, – сказал адвокат.
Ловкие пальцы подхватили купюру, и она словно растворилась в воздухе. В глазах метрдотеля больше не было насмешки. Он держался почтительно.
– Рад служить вам, месье. Приходите в любой день, в любое время. Вам нужно только спросить Пьера, и для вас будет приготовлен столик.
Говорил он так, словно обращался лично к Перри Мейсону, но смог включить в приглашение и Деллу Стрит, бросив на нее один взгляд, будто украдкой. Затем он учтиво поклонился и отошел к другому столику.
– Все в порядке? Вы всем довольны? – послышался его голос уже оттуда.
Швейцар был крупным мужчиной в форме, украшенной шитьем. Казалось, он торопится вернуться на свой пост, но его зоркие глаза явно успели заметить, купюру какого достоинства получил Пьер, несмотря на то, как тот быстро ее убрал, и щедрость посетителя произвела на него должное впечатление.
– Что вы можете мне сказать про этот конверт и его доставку? – спросил Мейсон.
– Немного, – ответил швейцар. – Привезли его на самой обычной машине. Не новой. По правде говоря, я не обратил на нее особого внимания. Тогда как раз был наплыв посетителей, и два наших сотрудника, которые занимаются парковкой, были заняты. Я подошел к машине, открыл дверцу и увидел, что за рулем сидит мужчина, который выглядит не как наш клиент. Больше в салоне никого не оказалось. Я сразу понял, что выходить он не собирается. Я решил, что он хочет спросить дорогу. Бывает, что у нас тут такие останавливаются. Подъезжают к краю тротуара, занимают место и спрашивают, как доехать куда им нужно или где находится какая-то улица. Я не против ответить, если у нас нет наплыва посетителей, но ты просто опусти стекло и крикни, что тебе надо. Так нет же, сидят и ждут, пока я подойду и открою дверцу. Зла на них не хватает. Чаевых от них не дождешься, я ни разу от таких не получал.
– Что сделал этот тип? – нетерпеливо спросил Мейсон.
– Как я уже сказал, я понял, что выходить он не собирается. Я открыл дверцу, и он тут же сунул мне в руку конверт и говорит: «Передайте Перри Мейсону. Он в ресторане».
– И что дальше?
– Я помню, как вы ставили машину, но я вас не узнал, мистер Мейсон, – продолжал свой рассказ швейцар. – Я много раз слышал вашу фамилию. Но… Вы у нас впервые?
Мейсон кивнул.
– Продолжайте. Что сделал этот человек с конвертом?
– В общем, это все. Я стоял там как дурак с конвертом. А этот мужик сказал: «Давай шевелись. И побыстрее!» Он там еще кое-что добавил, но я не могу это произнести при даме.
Он замолчал. Делла Стрит улыбнулась.
– В общем, грубо выразился. – Швейцар тоже улыбнулся Делле Стрит. – А потом сказал: «Передай его вашему старшему, объясни, что пакет очень важный и его нужно вручить мистеру Мейсону». Вот я и отдал его Пьеру.
– И что сделал тот человек?
– Захлопнул дверцу машины и уехал.
– Вы не запомнили номер машины или хоть что-то?
– Ничего я не запомнил и ничего не получил, – ответил швейцар. – Это был «Шевроле», выпущенный лет пять-шесть тому назад. Темного цвета, четырехдверный седан. Больше ничего не могу сказать.
– Описать того мужчину можете?
– Серый костюм, мятый ворот рубашки. Возраст… Ну, я бы сказал, что он лет на шесть или восемь старше меня, а мне пятьдесят три… Не выглядел он как наш клиент.
– Рабочий?
– Да нет, не похож на рабочего. У него, скорее, какой-нибудь свой маленький бизнес. Хотя внешне он какой-то потрепанный, но явно ушлый малый. Деньжата у него, может, и водятся, но на одежду и машины он их тратить не станет. Не будет спускать в…
– Ночных клубах? – подсказала Делла Стрит.
Швейцар еще раз улыбнулся. Мейсон достал десятидолларовую купюру.
– Попытайтесь вспомнить что-нибудь еще, – попросил адвокат. – Сейчас вы думаете о чаевых, которые упустили из-за того, что отошли от входа в клуб. Если вы потом, попозже подумаете, то вполне можете что-то вспомнить. Это мисс Стрит, моя секретарша. Завтра вы можете позвонить мне в контору в любое время, попросить ее к телефону и сообщить ей, если что-то еще всплывет из памяти.
Швейцар принимал чаевые совсем не так, как метрдотель Пьер. Купюра не исчезла мгновенно, он даже не стал ее сразу складывать и убирать, а многозначительно посмотрел на нее, кивнул и широко улыбнулся. Смотрел на Мейсона одобрительно.
– Чаевые у входа подождут, – сказал швейцар. – Не беспокойтесь за меня. Если вам еще что-то нужно…
– Просто подумайте, – сказал Мейсон. – И подгоните ко входу мою машину. Это…
– Я помню вашу машину. И в следующий раз я вас сразу же узнаю, мистер Мейсон. Все что угодно…
– Спасибо, – перебил Мейсон. – Сейчас я только хочу побольше узнать о посыльном, который привез для меня этот конверт.
– Я обязательно подумаю. Если что-то придет в голову, позвоню вам завтра во второй половине дня. Я здесь дежурю до двух ночи, потом сплю до полудня. Может, что-то и вспомню.
Мейсон повернулся к Делле Стрит.
– Так, Делла, пошли звонить Карлину.
– Он разозлится, если мы его разбудим, – предупредила она.
– Я знаю, – кивнул Мейсон. – Но давай рискнем.
– Ты не думаешь, что дело может подождать до утра?
– Ты бы так не говорила, если бы слышала по телефону голос той женщины, Делла. Я не знаю, что у нее стряслось, но действовать нужно немедленно. Нельзя откладывать.
Мейсон вместе с Деллой Стрит отправился к телефону. Она опустила монетку, набрала номер и вопросительно посмотрела на Мейсона.
– Ты сам будешь говорить?
– Нет, – покачал головой Мейсон и усмехнулся. – Попробуй воздействовать на него своими чарами, Делла, если он будет очень недоволен такому позднему звонку. Говори своим самым соблазнительным голосом. Может, удастся его быстро успокоить.
– Сказать ему, кто мы и по какому поводу звоним?
– Только кто мы. Ты можешь…
В этот момент на другом конце провода ответили. Делла Стрит кивнула на микрофон.
– Алло! Это мистер Карлин?
Она послушала несколько секунд, потом кокетливо улыбнулась и проговорила:
– Мистер Карлин, простите, что беспокоим вас в такое позднее время. Меня зовут мисс Стрит. Я секретарь мистера Мейсона. Нам необходимо встретиться с вами как можно скорее… Надеюсь, что я вас не разбудила… О, прекрасно… Да, конечно, если возможно… Да, необычно. Передаю трубку мистеру Мейсону.
Она прикрыла микрофон рукой и сказала:
– Он еще не ложился. Говорит вежливо. Я думаю, что все будет хорошо.
Мейсон кивнул, забрал у нее трубку, поднес к уху и сказал:
– Алло! Это Перри Мейсон, мистер Карлин. Я очень сожалею, что пришлось побеспокоить вас в такое позднее время.
– Ваша секретарша это уже говорила, – произнес мужской голос на другом конце провода. – В любом случае пусть вас это не беспокоит. Я редко ложусь до часа ночи, а то и двух. Читаю допоздна и вообще я «сова».
– Я хотел бы встретиться с вами по одному очень важному делу.
– Сегодня?
– Да.
– Сколько времени вам понадобится, чтобы до меня доехать?
– Я звоню из «Золотого гуся», – сказал Мейсон. – И меня ждет еще одно небольшое дельце. Вероятно, мне потребуется… минут тридцать-сорок.
– Буду ждать вас, мистер Мейсон. Так, подождите. Вы тот самый Перри Мейсон, адвокат?
– Да.
– Я слышал о вас, мистер Мейсон. Буду очень рад познакомиться с вами лично. Я сварю кофе к вашему приходу.
– Это было бы прекрасно, – ответил Мейсон. – Я понимаю, что навязываюсь вам, и даже не знаю, как вас благодарить…
– Да не за что меня благодарить! Я холостяк, скучаю в одиночестве и люблю, когда приходят гости. Вы точно мне никак не помешаете, мистер Мейсон. Я буду рад познакомиться с вами. Ваша секретарша тоже приедет?
– Да. Приедем вместе.
– Отлично, – сказал Карлин. – Жду вас, мистер Мейсон, примерно через полчаса.
– Да, столько времени мне и потребуется, чтобы добраться до вас. Спасибо, – поблагодарил Мейсон и повесил трубку.
– Разговаривал приветливо, – заметила Делла Стрит.
– Да, очень даже.
– Ты прочитал газетную вырезку, шеф?
– Только мельком просмотрел, – ответил Мейсон. – Там всего несколько абзацев. Похоже, что она из какой-то нью-йоркской газеты. В ней говорится, что какая-то Хелен Хэмптон была признана виновной в шантаже и получила полтора года тюрьмы. Она вместе с сообщником, фамилия которого не упоминается, занимались вымогательством, но непонятно, каким именно образом. Подробно не объясняется. Она признала себя виновной, а судья при вынесении приговора отметил, что схема вымогательства была так хитро придумана, что он не хочет делать ее достоянием общественности и рассказывать о ней СМИ, чтобы другие не стали ее использовать.
– И это все?
– Все. Больше никаких подробностей, – ответил Мейсон.
– А дата какая?
– Даты на вырезке нет, – сообщил Мейсон. – Просто вырезан кусочек текста из газеты. Бумага уже слегка пожелтела, а это означает, что или статья давнишняя, или газета лежала на солнце. В таком случае газетная бумага желтеет довольно быстро.
– Наверное, мы узнаем больше после разговора с Карлином, – заметила Делла Стрит. – А о каком еще деле ты ему говорил, шеф?
– Я хочу проехать к тому телефону-автомату, – сказал Мейсон. – Предполагаю, что это заведение работает до полуночи. Может, нам там удастся что-нибудь разузнать о женщине, которая мне звонила.
– А ты заметил, что Карлин держался вполне непринужденно, будто такие звонки для него в порядке вещей? – спросила Делла Стрит. – Он мне даже понравился.
– Он определенно говорил вежливо и дружелюбно и при этом по-деловому, – сказал Мейсон. – А любопытства, в общем-то, не проявил.
– Верно, – согласилась Делла Стрит. – Я как раз пыталась понять, что же произвело на меня самое большое впечатление. Он полностью держал себя в руках. Другой на его месте, наверное, сгорал бы от любопытства, а, может, испугался бы. Я думаю, что большинство людей в подобной ситуации подумали бы: «Чего ради я понадобился мистеру Мейсону в такое время? Почему я? Что ему от меня нужно?» – и все в таком роде. А мистер Карлин совсем не встревожился.
Мейсон задумался над ее словами.
– Любезен, но не проявляет любопытства, – медленно произнес адвокат.
– Может, он ждал звонка? – высказала предположение Делла Стрит, склонив голову набок.
– Ну, так далеко я заходить бы не стал, но он определенно воспринял наш звонок как самый обычный. Как в порядке вещей! Пошли, Делла. Нам нужно найти тот телефон-автомат.
