Шрифт
Source Sans Pro
Размер шрифта
18
Цвет фона
Ночь, ледяная гладь канала, аптека, улица, фонарь
…Двое мужчин, один в летнем пальто и с непокрытой головой, другой в твердой шляпе, медленно шли вдоль по набережной канала. Вокруг пустынные городские кварталы, которые еще недавно в нашем фильме кишели такой деятельной жизнью.
– Что-то гибельное есть в этом поветрии, – говорит первый, – ночные балы, скейтинги, дуэли между авиаторами…
– Прибавьте к этому разгон демонстрации рабочих, – резко вставил второй.
– Безумный город, манящий и до странности молодящий кровь… сознанье страшного обмана всех прежних малых дум и вер, и первый взлет аэроплана в пустыню неизвестных сфер…
– Зря вы рифмуете обман и аэроплан. Хлыщи и золоченые болваны примазываются к авиации, сделали из нее моду наравне со спиритизмом и французской борьбой, а ведь в воздухе, возможно, – будущее нашей страны…
Вдруг из темноты прямо на собеседников выскочил некто дикий в ореоле рыжих волос, в рубашке с петухами, с черной мантией за спиной.
– Братцы, кто здеся из Царевококшайска? – дико завопил он и пролетел мимо.
Все стихло. Двое ночных прохожих смотрели в пустую перспективу, один со злой улыбкой, другой с тоской.
– Аптека, улица, фонарь, – тихо проговорил последний.
Обессилевший о. Илья повалился на ступени где-то на набережной, смежил очи и мгновенно заснул.
Блики воды мелькают по фасаду здания и по медной табличке на парадном: «Беллетрист-спортсмен Вышко-Вершковский».
