Генералиссимус Суворов

Первая встреча с императрицей Елизаветой

Одним из любимых выражений Александра Васильевича Суворова было: «Дисциплина – мать победы». Дисциплина во всём, что касается артикулов воинской службы. Дисциплина в большом и малом. Дисциплина как внутреннее состояние всего организма, как состояние души. Дисциплина не только как мать победы, а как мать любого успеха в воинской службе.

1 января 1748 года Александр Суворов «явился из отпуска» и начал службу в 3-й роте лейб-гвардии Семёновского полка.

К этому времени относится известный эпизод из биографии Александра Васильевича, тоже расписанный многими биографами на все лады, причём одно из лучших описаний дано опять-таки писателем Александром Ивановичем Красницким:

«В один летний день назначен был от Семеновского полка караул в Петергоф, летнюю резиденцию императрицы Елизаветы Петровны. По воле случая в карауле был и Суворов, и ему пришлось стоять «на часах» у Монплезира (дворца в Петергофе. – Н.Ш.). …Вдруг Суворов услыхал женские голоса, и как раз к нему из-за поворота аллеи вышли две дамы…

В одной из них Александр Васильевич узнал императрицу…

Лихо, с полным соблюдением всех предписываемых воинским артикулом того времени правил, он вскинул ружье на караул, и эта лихость вместе с замечательной воинской выправкой обратили на него внимание государыни.

Она подошла к часовому и, глядя на него своими проницательными глазами, по привычке несколько отрывисто спросила:

– Как зовут?

– Вашего императорского величества Семеновского полка рядовой Александр Суворов! – ответил лихой солдат.

Государыня опять пристально взглянула на него.

– Однофамилец или родственник генерала Суворова? – спросила она.

– Родной сын его, ваше императорское величество.

– Вот как? – удивилась Елизавета Петровна. – Мне твой отец ничего о тебе не говорил… Это странно! Давно служишь?

– Четыре года в полку уже, ваше императорское величество.

– Рядовым?

– Так точно, ваше императорское величество!

Елизавета Петровна на мгновение задумалась.

– Твой отец мой верный слуга, – произнесла она, – вижу, что и ты выйдешь в него. Старайся, служи, я же тебя не забуду.

– Рад стараться, ваше императорское величество! – бойко ответил Суворов.

Императрица оглядела его с головы до ног. Бойкие ответы, лихая выправка, знание артикула произвели на нее хорошее впечатление. Ей захотелось чем-нибудь наградить сейчас же этого так понравившегося ей солдата. Она достала серебряный рубль и протянула его словно застывшему в своей позе Суворову.

– Вот тебе от меня! – милостиво сказала она при этом.

Суворов остался неподвижным.

– Бери же! – с раздражением в голосе, несколько нахмурившись, приказала императрица.

– Не имею права, всемилостивейшая государыня, – почтительно, но твердо ответил Александр Васильевич, – караульный устав строжайше воспрещает солдату, стоящему на «часах», брать деньги.

Лицо императрицы прояснилось, на губах заиграла милостивая улыбка.

– Так! Молодец! Лихой солдат! Твердо службу знаешь! Хвалю! – промолвила она и потрепала молодого Суворова по щеке. – Но дабы тебе не быть из-за устава в изъяне, я этот рубль положу на землю. Ты его возьмешь, когда устав не будет препятствовать тому. Теперь же прощай, служи верою и правдою, старайся, будь достоин отца.

Государыня протянула Суворову для целования руку, положила крестовик на землю около часового, и затем она и сопровождавшая ее придворная дама удалились».

Тут следует уточнить, что по современным уставам, которые, разумеется, впитали многовековой опыт военного дела, часовой не может не только что-либо принимать или передавать посторонним лицам, но и разговаривать ни с кем, кроме разводящего или начальника караула, права не имеет. Разговор с теми, кто приходит на пост, один: «Стой, кто идёт!» И при невыполнении этого требования: «Стой! Стрелять буду!»

Но для часовых, охранявших резиденции царствующих особ, очевидно, были сделаны некоторые поправки. К примеру, как не заговорить, если к тебе обращается государыня? В любом случае Суворов поступил точно по уставу. И был вознаграждён за это.

Ну а рубль, который оставила государыня на земле, рядом с постом, он забрал только после смены, причём сохранил его как самую первую свою в воинской службе награду.

Императрица же проявила интерес к столь бравому солдату и повелела командиру лейб-гвардии Семёновского полка премьер-майор Николаю Ивановичу Стрешневу немедля явиться к ней, тем более сама государыня был лейб-гвардии полковником этого полка.

Она поинтересовалась, как служит в полку сын генерала Суворова, и услышала в ответ самый лестный отзыв.

– Служит рядовой Александр Суворов исправно. Да вот только не слишком общителен, всё один да один. Сидит каждую минуту свободную с книгами.

Императрица воскликнула:

– А мне жалуются на моих гвардейцев, будто повесы они, пьянствуют, за барышнями влачатся. Так я говорю?

Командир полка предпочёл промолчать, а государыня приняла решение:

– Повелеваю произвести рядового Суворова в капралы не в очередь, а мне докладывать о его успехах дальнейших.

Производство состоялось 25 апреля 1747 года.

А вскоре государыне стало известно, что капрал Александр Суворов просит в порядке исключения отпускать его на лекции по военным наукам в Сухопутный шляхетский кадетский корпус, поскольку тех знаний, что давали в лейб-гвардии Семёновском полку ему катастрофически не хватало, да к тому же многое из того, что преподавалось, он уже давным-давно прошёл с отцом, будучи «на домашнем коште».

Вместе с кадетами проходил он не только курс военных наук, вместе с ними занимался литературой, театром.

В то время в Сухопутном шляхетском кадетском корпусе учился Михаил Матвеевич Херасков (1733–1807), будущий автор эпической поэмы «Россияда» (о покорении Иоанном IV Грозным Казанского ханства), трагедии «Венецианская монахиня», философско-нравоучительных романов «Нума Помпилий, или Процветающий Рим» и др., а также известных в те годы литературных произведений, относящихся к русскому классицизму.

М.М. Херасков с помощью кадета – выпускника 1740 года Александра Петровича Сумарокова (1717–1777), ставшего уже признанным писателем, образовал в корпусе «Общество любителей российской словесности». Суворов посещал занятия общества, читал там свои первые литературные произведения, среди которых были и «Разговоры в царстве мёртвых». Оно, к сожалению, не сохранилось. Печатался он и в журнале Академии наук, который назывался «Ежемесячные сочинения, к пользе и увеселению служащие».

Выдающиеся литературные дарования Суворова не нашли достаточного отражения в литературе. Между тем будущий полководец был охотно принят в литературный круг светил писательского общества того времени. К примеру, выпускник Сухопутного шляхетского кадетского корпуса 1740 года Александр Петрович Сумароков был автором весьма популярных в то время произведений: комедии «Рогоносец по воображению», трагедий «Дмитрий Самозванец», «Мстислав» и др., в какой-то мере предвосхитивших отдельные черты творчества знаменитого Д.И. Фонвизина.

Ну а что касается литературных способностей Суворова, то есть ведь и продиктованные им его автобиографии, есть и работы чисто теоретические, военные. Это «Суздальское учреждение» и «Наука побеждать». Написаны они своеобразно, по-суворовски, и безусловно, отражают его сложившийся стиль и разговорной речи, и письма. И в то же время являют пример грамотного и точного изложения материала.

Тут мы можем обратиться к весьма похожему примеру. Известно, что цесаревич Павел Петрович, сын Екатерины II и наследник российского престола, показывал во время учёбы очень большие способности в математике. Так вот учитель его Порошин говаривал:

«Если бы Его Высочество человек был партикулярный и мог совсем предаться одному только математическому учению, то бы по остроте своей весьма удобно быть мог нашим российским Паскалем».

Как знать, может быть, тоже можно сказать и о Суворове. Единственно, что можно добавить: если у цесаревича Павла Петровича выбора не было, то Суворов, хотя и мог выбрать себе «партикулярную», просто не мыслил ни о чём другом, кроме службы военной.

Не случайно он, единственный среди всех своих сослуживцев по полку, подал прошение о разрешении ему посещать лекции в Кадетском корпусе, ну и, конечно, интересовали его прежде всего лекции по различным военным дисциплинам.

Кадетский корпус давал глубокие знания в науке, искусстве, литературе. Что же касается непосредственного военного образования, то на этот счёт есть красноречивое свидетельство блистательного русского полководца Петра Александровича Румянцева, правда относящееся к более позднему времени. В период Русско-турецкой войны 1768–1774 годов по его просьбе Екатерина Великая прислала на пополнение армии двенадцать поручиков – выпускников Сухопутного шляхетского кадетского корпуса. Высочайшая по тому времени подготовка этих офицеров настолько поразила Румянцева, что он тут же отписал государыне. В письме он благодарил за присылку «вместо двенадцати поручиков двенадцати фельдмаршалов».

Безусловно, занятия в корпусе, хотя Суворов и не был его воспитанником, оказали значительное влияние на его становление.

Выдающийся исследователь екатерининского времени, наш современник Вячеслав Сергеевич Лопатин характеризует те годы следующим образом: становление государства «шло вместе с ростом национального самосознания. Во времена Суворова жили и творили Михаил Ломоносов, Александр Сумароков, Денис Фонвизин и Гавриил Державин, Федот Шубин и Фёдор Рокотов, Дмитрий Левицкий и Василий Боровиковский, Варфоломей Растрелли и Иван Старов… и многие другие выдающиеся деятели русской культуры, отразившие национальный социально-экономический и культурный подъём страны».