Спаси и сохрани

Глава 3. Добро пожаловать в подземелье, или Живым вход воспрещён!

Полуовальный лаз несколько метров шириной и метра два в высоту, подпоротый поначалу каменной кладкой. Там, где кирпичи кончались, лаз становился ниже и теснее, разделяясь на множество уходящих вглубь ходов. Некоторые из них обвалились, а из оставшихся веяло сыростью – застоявшийся запах въедался в нос и в горло. Ворсистые пятна плесени свисали над головой.

Ваня дошёл до одного из ответвлений.

– Эй! Есть здесь кто-нибудь?

Глаза застлало едким дымом. Земляной пол скрадывал шаги, но мальчик расслышал – сюда приближаются. В скором времени в дыму засуетились нечёткие силуэты. Воздух пожирали пляшущие верхушки факелов.

– Здесь! Нашли!

– Все за мной!

Факелы мчались прямо на Ивана.

Не понимая зачем, объятый внезапным наитием, Сусликов отпрыгнул в сторону. Нужно срочно спрятаться!

Руки раскапывали яму в земляной стене.

– За мной! Сюда!

Шаги всё ближе, дым всё гуще. Почва плохо поддавалась, налипая вязкой кашей. Тут Ваня наткнулся на что-то твёрдое. Обламывая ногти, выкорчевал валун – земля провалилась, камень осел и выкатился без особых проблем. На его месте образовалась ниша – слишком плоская для взрослого человека, но достаточная, чтобы в ней уместился подросток.

Факелы мелькнули в считанных метрах. Ваня поджал ноги, забился в укрытие и притаился, чуть дыша, за валуном.

Мимо проносилась толпа с десяток деревенских мужиков. Жилистых, коренастых, одетых в лохмотья и с оружием наготове. Лица перемазаны сажей. Вспученные глаза, перекошенные рты, тёмные бороды.

– Где она?

– Лови её! Лови!

– Она свернула туда!

Гул проклятий и ругательств заполнил подземелье. Толпа сменила направление, очертания бегущих исчезли в темноте.

Она? А разве они охотятся не за ним? И вообще, кто эти люди? Почему они так странно выглядят? Откуда они здесь?

Ваня выждал несколько минут. Похоже, опасность миновала. Высунулся, но погоня внезапно вернулась.

Часть факелов погасли, догорев до основания, часть – вяло и горкло чадили, почти не добавляя света. Кто-то растерял всё оружие. Кто-то был ранен. Бородатые лица осунулись, глаза ввалились. Путники вразброд слонялись по тоннелям.

– Четвёртый круг уж наворачиваем.

– Сил моих больше нет!

– Будь она проклята!

– Это нас бес водит…

Один из мужиков остановился и принялся плевать через левое плечо. Его взор случайно упал на лежащий у стены камень. Бородач пригнулся, вороватым жестом выхватил из голенища сапога самодельный нож – массивная рукоять и узкое длинное лезвие – и подкрался к тому месту, где калачиком свернулся Иван.

Мальчик почти слился с землёй, стараясь стать ещё меньше и ещё незаметнее. Его сердце колотилось настолько рьяно, что, казалось, его звуки слышит не только он сам, но и этот таинственный преследователь.

Бородач занёс нож и, готовый в любой момент нанести удар, сунулся в нишу. На миг их глаза встретились – перепуганный взгляд Вани и уставший, а оттого ещё более свирепый взгляд одного из преследователей. Деревенский мужик опустил нож и ощупал земляное днище. Его рука прошла через Ивана, Сусликов даже ничего не почувствовал.

Вообще ничего, будто никого, кроме Вани, в подземелье не было.

За спиной у преследователя раздался девичий плач – горький, как остывший чай. Вырываясь из груди трепещущим потоком, он взлетал под самый потолок, расправлял крылья и уносился вдаль. Умирая где-то в дебрях подземных ходов.

Бородач встрепенулся. Выпрыгнул на середину тоннеля – откуда только силы появились? – и устремился в скрытом от Ивана направлении. Сусликов переборол страх и выглянул из ниши. В конце лаза он различил невысокую стройную девушку – преследователь бежал к ней.

– Скорее! – закричал Ваня, махая девушке рукой. – Уходите отсюда!

Но настигнуть жертву не вышло – человек с ножом бежал, а расстояние не менялось. Движения его делались всё более размеренными, в какой-то момент он сбился на шаг, а затем и вовсе остановился. Его волосы заметно поседели, клочьями падали на плечи, обнажая быстрорастущую лысину. Фигура сгорбилась, как придавленная невидимой ношей, защёлкали суставы, и без того скромное, латаное одеяние измочалилось в труху. На голом теле безразмерным чехлом, повторяющим по форме клюв пеликана, повисла морщинистая кожа. Человек завопил от отчаяния – голос хрипел и становился тише. Упал на колени. Кожа начала грубеть и отваливаться…

Не прошло и десяти секунд, как таинственный преследователь превратился в высохший, полупрозрачный скелет. Припав к земле, скелет в последний раз потянулся рукой и рассыпался. Девушка шумно вздохнула – дым, роняя лепестки пепла вперемешку с костной мукой, начал рассеиваться.

Ваня не успел ни прийти в себя, ни осознать увиденное. А девушка уже стояла прямо перед ним. Из-под длинных волос выбивалось пение – мальчик слышал голос, но не мог понять слова. С плеч девушки стекала вода.

– Нет… Нет…

Ваня хочет отступить, но не может.

Из небытия протягивается ладонь. Сусликов зачем-то хватает её, но ладони больше нет. Вместо неё – мокрые волосы. Распущенные косы перепутываются и наматываются на запястье. Следом медленно проступает лицо…

Ваня закричал и взмахнул локтём. Мощный толчок – тело перешло в горизонтальное положение. Мальчик почувствовал, что падает. Падает бесконечно долго, захлёбываясь тьмой.

И только тогда Ваня очнулся.

Открыл глаза, но светлее не стало. Тело ныло и в некоторых местах саднило. Теперь понятно, как чувствует себя боксёрская груша после добротной тренировки.

Сколько уже так пролежал? Час? Два? День? Времени, что ползёт улиткой на уроках и мчится со скоростью «Формулы 1» в каникулы, здесь, похоже, не существовало. Ноги и руки затекли, но мальчик не шевелился – вдруг повредил себе что-нибудь? На уроке ОБЖ однажды говорили: когда случается перелом, человек может сначала ничего не чувствовать из-за шока, но стоит чуть двинуться, как наступает адская боль. Ваня надеялся, что его скоро хватятся и начнут искать. Ну, или в мерзком Генке проснётся совесть. Хотя откуда совесть у модных столичных мажоров? Денег она не приносит, славы тоже.

А ведь он сам совсем недавно мечтал стать таким же…

Надежда на быстрое спасение неумолимо таяла, а к мальчику подбирался идущий от земли холод. Телом потихоньку завладевал озноб.

Тут что-то взобралось Ивану на грудь. Сусликов осторожно приподнял руку – так, конечности слушаются, боли вроде нет, значит, всё цело. Ткнул наугад в темноту. Попал во что-то мягкое и тёплое. Провёл воображаемую линию в одну сторону и упёрся во влажный кончик, провёл в другую – сжал нечто, похожее на ржавый металлический шланг.

Уши резануло возмущённым писком.

Крыса! Огромная серая крыса! Прямо тут, у него на груди!

Сусликов завопил и вскочил на ноги, сбросив противного грызуна. У ног тут же началось шевеление. Похоже, хвостатый гость привёл с собой многочисленную родню. Кто знает, сколько крыс сейчас таилось в темноте?

Продолжая кричать, мальчик кинулся вперёд. Хотя ориентироваться в глухой черноте было невозможно – право, лево, вперёд и назад перемешались и стали условностью. Периодически Ваня натыкался на одну из стен. Отшатываясь, бросался в другую сторону, пока и там не натыкался на препятствие. Так и бежал – от стены до стены, зигзагами, как пьяный.

Крысы бежали за ним.

Наконец их писк замолк. Ваня выбился из сил, шёл уже еле-еле, цепляясь одной коленкой за другую. Неужели подземелье и правда такое большое? Неужели помощи ждать бессмысленно – его и за год здесь не отыщут? Глупо умирать вот так, да ещё в расцвете юношеских лет.

Ваня сделал неожиданное открытие. До сегодняшнего дня он мало задумывался о смерти. Смерть представлялась чем-то далёким, полусказочным, эдакая выжившая из ума старуха с косой, что приходит к людям либо в играх, либо в фильмах. А если в жизни, то к кому-то малознакомому.

А что, если переход на ту сторону – это такой же длинный тоннель? Такие же арочные своды земли…

Стоп!

Глаза не могли привыкнуть к мраку настолько, чтобы различать пейзаж по сторонам. Без источника света, пусть даже самого слабого, это было невозможно. Но свет, кажется, был! Тьма ёжилась, словно живое существо, и нехотя отступала, пропуская жидкий, полупрозрачный луч. Луч трепыхался на едва уловимом ветру.

Ваня наклонился и взял свет в руку. Слабая струйка вспыхнула сильнее – каким-то неестественным бирюзовым оттенком – и поспешила уползти дальше. По ощущениям она напоминала гладкую и легко скользящую ткань, вроде шёлка. Ваня решил, что это очередной мираж. А тьма позади уже начала смыкаться обратно.

Мальчик прибавил скорость, пытаясь успеть за пульсирующим лучом. Вскоре тот стал сиять значительно ярче. Ваня чувствовал себя героем фантастического фильма, отправленного на чужую планету. Нигде на Земле он не встречал ничего подобного! Зелёно-голубое свечение распространялось по всему тоннелю, но его источника по-прежнему не было видно. Оно существовало как бы само по себе. И несмотря на яркость, совершенно не слепило.

Я сном безмятежным покойно спала,

От страсти волненья свобода была.

Ласки твои пробудили меня,

Милый, ты знаешь, люблю я тебя.

Милый, ты знаешь, люблю я тебя…

Голос! Где-то впереди, совсем недалеко, за пеленой загадочного света, Ваня отчётливо разобрал женский голос.

Жизнь без любви, один только сон,

Обманчивым призраком дышит мне он,

Сон мой нарушен, прости мой покой,

Милый, до гроба я буду с тобой.

Милый, до гроба я буду с тобой…

Звучит приятно. Голос чистый, высокий, вот-вот рассыплется со звоном – настолько хрупкий, и уж слишком грустный. Неподдельная тоска сквозила в каждом звуке. Так можно горевать только от потери действительно близкого и дорогого человека.

Была ни была. Раз оттуда доносится пение, значит там люди. А раз там люди, значит они смогут ему помочь.

Насмешкой лишь злой отвечаешь ты мне,

Меня же любовь приковала к тебе,

Милый, отдай мне мой прежний покой,

Где же ты, где же, мой сон золотой.

Где же ты, где же мой сон золотой…

Пение смолкло так же внезапно, как и возникло, но Ваня успел понять, кому оно принадлежит и откуда доносится. Успел – и сам себе не поверил.

Это был тот же голос, что и в недавнем видении!

Мальчик не без труда протиснулся в расщелину, приютившуюся меж двух бугристых и покрытых плесенью валунов. Расщелина служила входом в грот необозримых размеров. В нём располагалось подземное озеро с кристальной водой – сейчас вода светилась тем самым волшебным светом, окрашивая в бирюзовые тона всё вокруг. Перекрещиваясь, сходились и расходились длинные рукава тоннелей. Высокие своды были испещрены натёкшими и заставшими выступами, среди которых маялись неясные тени.

Но не эта великолепная картина, достойная туристической открытки, поразила мальчика. Ваня понял, что голос исходил прямо из озера.

«Ну, это уж совсем мистика какая-то! Одно дело – сон, другое – реальность!» Покачал головой. И, чтобы окончательно убедить себя в том, что так не бывает, спустился к воде. Ни шока, ни страха он больше не испытывал.

Из воды на Ивана смотрело синее девичье лицо.

– А-а-а!!!

Ваня попятился. Нет, не может быть. Он, наверное, всё ещё лежит в отключке, а всякий трэш имеет наглость ему сниться! И как только подсознание могло до такого додуматься?

Лицо девушки. Под водой. Как будто бы слегка прозрачное.

Мальчик ущипнул себя за запястье.

Нет, никакой это не сон!

– Мама…

Развернулся, кинулся бежать. Куда? Ваня не разбирал дороги. Лишь бы подальше отсюда! Обратно к расщелине. Клац! Зазубрины на краю валунов шумно соединились. Путь отрезан. Куда теперь? Вправо! В один из тоннелей!

Сзади что-то ухнуло. Ух! Ух! Озеро забултыхалось. Бух! Бух! Поток воды заурчал и взметнулся вверх.

– На по-о-омощь! – завопил Ваня. – Кто-нибудь!

Ноги увязли в мокром песке. Ваня не удержал равновесия и приземлился на колени. Невидимая сила успела его подхватить и швырнула обратно к воде. Огоньки зелёного света зарябили и вспорхнули. Тени вытянулись – извивающиеся чёрные силуэты торопились по камням в сторону мальчика.

– Спасите! Помогите! – отбрыкивался Ваня.

Попытка встать. Попытка бежать в другую сторону. Невидимые сильные руки врезались в подмышки и потянули назад. Ваню перевернуло. Благо, в этот раз плюхнулся на пятую точку и спиной к озеру.

Снова этот манящий голос! Ваня зажал уши и зажмурился. Перед ним замерцало лицо утопленницы. Девушка не старше восемнадцати. Длинные светлые волосы. Аккуратные носик и рот, как у куколки. Широко распахнутые глаза – смотрят так пронзительно, с печалью, словно что-то выспрашивают. Светятся голубыми сапфирами на серо-бледной коже.

Ваня заморгал. Лицо не исчезло.

С воем рухнули тени, погребая под собой пещеру. Тысячи блуждающих огоньков жались друг к другу, пока не слились в единую дорожку света – мост, сотканный из одного только воздуха.

По мосту из сердца мрака медленно ступал самый настоящий призрак.

У Ивана оцепенели конечности. За секунду отпали от тела, как у какой-нибудь ящерицы. Как заворожённый, мальчик не мог оторваться от этого зрелища – пугающего и прекрасного одновременно.

Призрак утопленницы протянул руку в призывном жесте…

Слюна впилась в сухое горло, на мгновение вернув здравый смысл. Конечности приросли к своим законным местам – в правый локоть упёрся камень. Из последних сил Ваня постарался встать и замахнуться. Камень просвистел в темноте и разрезал призраку грудь, навсегда скрывшись в озере.

Огоньки встревожено заверещали и рванули врассыпную. Девушка заплакала – по призрачному лицу полоснула призрачная капля. И хотя руку не убрала, действие чар заметно ослабло. Ваню больше ничего не удерживало. Он подскочил, перепрыгнул через вьющиеся тени и выдернул себя из темноты. В прямом смысле, как в сказке про барона Мюнхгаузена. Разве что за волосы хватать не пришлось.

Стены пещеры плясали размытыми пятнами, постепенно удаляясь.

Тьма неслась следом, но распадалась на части. Теперь это была совсем иная тьма – не такая колючая и всепоглощающая. Не такая живая и злая. Обычная – та, что резко накрывает комнату после щелчка выключателя. Или же степенно заворачивает в себя город каждую ночь, оставляя прорехи для гирлянды фонарей. Там тьма твердеет, здесь наоборот, чахла всё сильней и сильней.

Мрак расслоился в сумрак, сумрак – в свет. Настоящий, электрический, несмело пробивающийся откуда-то из недр подземелья. Сначала широкий и размашистый, но чем дальше Ваня бежал, тем больше он сужался, заканчиваясь маленьким белым диском.

Мальчик со всего размаха налетел на чью-то фигуру.

– Ля, хто здесь?!

Свет дрогнул и погас.