Шрифт
Source Sans Pro
Размер шрифта
18
Цвет фона
4
На следующее утро, перед самой выпиской, когда он изучал карты, она заговорила с ним:
– Ты не должен задавать мне такие вопросы.
– Какие вопросы?
Он сидел к ней спиной – по ее просьбе, – пока она надевала розовое платье, и вдруг почувствовал, что должен повернуться, прямо сейчас, чтобы видеть ее. Он вдруг представил свой нож в ее руках (хотя тот лежал на дне чемодана, завернутый в рубашку), почувствовал, как он уже колет его кожу.
– Я уже могу повернуться?
– Да, конечно.
Медленно, все еще чувствуя, как нож, его нож, входит в тело, он развернулся вместе со стулом. Девочка сидела на неубранной кровати, наблюдая за ним. Напряженное некрасивое лицо.
– Какие вопросы?
– Сам знаешь.
– Ну, скажи.
Она покачала головой и промолчала.
– Хочешь, покажу, куда мы едем?
Девочка подошла к нему, не медленно, но как бы взвешенно, словно не желая показать недоверие.
– Вот сюда, – сказал он, указывая на точку на карте. – Панама-Сити, это во Флориде.
– Мы увидим море?
– Возможно.
– И не будем больше спать в машине?
– Нет.
– Это далеко?
– Можно доехать за ночь. Поедем по этой дороге – вот этой, – видишь?
– Угу.
Ей было неинтересно. Она немного наклонилась вбок и безучастно спросила:
– Как ты думаешь, я хорошенькая?
Что в твоей жизни было наихудшим? То, что ты однажды ночью раздевался у кровати девятилетней девочки? Что ты держал в руке нож? Нож, которым хотел убить ее?
Нет. Все остальное было намного хуже.
Не доезжая до крупной автострады, они остановились возле белого здания с вывеской: «Бадди Саплайз».
– Анджи, пойдешь со мной?
Она открыла дверь со своей стороны и все так же по-детски, словно спускаясь по лестнице, вылезла из машины. Он открыл входную дверь и пропустил ее вперед. Полный мужчина в белой рубашке, похожий на Ухти-Тухти, возвышался над прилавком.
– Вы скрываете свои доходы, – с ходу заявил он. – И вы у меня сегодня первые покупатели. Можете поверить? Полтретьего, а вы – первый человек здесь. Нет, – продолжил он, подавшись вперед, и впился в них взглядом. – Ни черта. Ты тот самый парень, что позавчера укокошил четыре-пять человек в Талласси.
– Что? – опешил он. – Я пришел, чтоб купить немного еды… Моя дочь…
– Попался, – сказал толстяк. – Я бывший коп. Аллентаун, Пенсильвания. Двадцать лет. Купил эту лавку, потому что мне сказали, что она будет приносить больше ста долларов в неделю. Повсюду полно жуликов. Кто бы ни вошел сюда, я жулика вижу насквозь. Вот и ты попался. Ты не убийца. Ты – похититель детей.
– Нет, я… – Он почувствовал, как струйки пота потекли по бокам. – Моя девочка…
– Не вкручивай мне. Двадцать лет в полиции.
Он в беспокойстве оглядел лавку в поисках девочки. Наконец увидел ее – она внимательно рассматривала полку, уставленную банками с ореховым маслом.
– Анджи! – позвал он. – Анджи, поди сюда.
– А, да ладно, – сказал толстяк. – Я просто попугал тебя. Расслабься. Хочешь орехового масла, девочка?
Анджи взглянула на него и кивнула.
– Ну так возьми с полки и неси сюда. Что-нибудь еще, мистер? Если ты – Бруно Гауптман, я должен буду тебя задержать. У меня с собой служебный пистолет. Завалю сразу, можешь не сомневаться.
Он видел, что толстяк просто грубо забавляется, однако с трудом скрывал дрожь. Может, этот экс-коп заметил что-нибудь? Он повернулся к проходу между полками.
– Эй, послушай, – сказал ему в спину Бадди. – Если с тобой что не так – проваливай отсюда к черту, да поскорее.
– Нет-нет, – ответил он. – Мне нужно купить кое-что…
– А вы с ней не очень-то похожи.
Не видя ничего перед собой, он начал снимать с полок продукты подряд, без разбору. Банка маринованных огурцов, яблочный джем, консервированная ветчина, две или три банки, на которые он даже не взглянул. Все это он притащил к кассе.
Толстяк Бадди подозрительно уставился на него.
– Ну вы меня и напугали, – сказал он толстяку. – Я сегодня не выспался: едем уже несколько дней… – фантазия иссякла. – Я везу малышку к бабушке, в Тампу. – Анджи крутнулась на одной ноге, держа в руках две банки орехового масла, и изумленно смотрела на него, пока он говорил. – Угу, в Тампу. По милости ее мамочки мы с женой разбежались, и мне теперь надо найти работу, чтобы как-то привести дела в порядок, да, Анджи?
Челюсть у девочки отвисла.
– Тебя зовут Анджи? – спросил толстяк у нее.
Она кивнула.
– А это твой папа?
Он почувствовал, что сейчас упадет.
– Теперь да, – сказала она.
Толстяк рассмеялся.
– «Теперь да»! Во дает! Черт возьми. Устами младенца глаголет истина. Ладно, психи, гоните монету. – Даже не потрудившись встать, он оформил их покупки. – Вам точно пора отдохнуть немного. Вы мне напоминаете те два миллиона жуликов, которых я перетаскал в свой участок.
Уже снаружи Вандерлей проговорил:
– Спасибо, что сказала так.
– Что сказала?
А затем, чисто механически, качая головой, как китайский болванчик:
– Что сказала? Что сказала? Что сказала?
