Чайка

Наташа встала из-за стола, на кухне, и стала вглядываться в темноту – в глубине ночного двора, на детских качелях, с остервенением, качался немолодой дворник в форменной спецовке, затем повернулась к своей подруге, оставшейся сидеть:

– Это он так добирает до обещанной зарплаты?

Катя усмехнулась:

– Это ребенок, которого родители когда-то давно забыли позвать домой, -

и поставила пустую бутылку «Хванчкары» под стол. Наташа вернулась и, села на табуретку:

– Хоть ты мне и подруга, я тебе никогда не забуду, что ты тогда моей матери все рассказала.

– Прости, но я не могла тебя понять, хотеть замуж за турка? Это перебор даже для тебя…

– Там, так классно было, танцы в пене, коктейль «Секс на пляже».

– Наверно не только коктейль? Кстати, видела сегодня твоего Виктора, седой весь.

– Да, это я довела.

– Как его бизнес?

– Мой лайт-олигарх достиг совершенства в руководстве, все приходящие письма пересылает помощнику, с вопросительным или восклицательным знаком, в зависимости от настроения.

– Зачем?

– Ну что-то типа, восклицательный знак – сделать, вопросительный – почему не сделано?

Катя засмеялась:

– Вот видишь, а то жила бы сейчас непонятно где.

– Понятно где, там еще море было.

– Забыла, как потом в больнице две недели после этого моря лежала? Лучше скажи, Витя замуж зовет?

– Пока нет.

– Не против он, что мы сами отдыхать поедем?

– Почему он должен был против, он же мне не муж. Да и занят он на работе, какая-то у него сделка века предстоит.

– Тебя никогда не возмущало, что его никогда нет дома, а в его записной книжке номера каких-то женщин?

–У него там и твой номер есть, так что ж мне и на тебя обижаться? У тебя-то как?

– У меня странно. Маринка познакомила с каким-то, своим, троюродным братом. Он громко чавкает, когда ест, и говорит «в угле» – как-то противно мне…

– Страна не перестает удивлять, чудны крестьянские дети.

– А Маринкин муж как?

– Пьет.

– Раз пьет, значит есть на что.

– Давай расходиться, а то проспим рейс.

– Ты билеты забрала?

– Нет, их, в аэропорту, завтра заберем.

– Можно так?

– Конечно.

На следующий день в аэропорту их ждало существо непонятного рода -курьер с гордо поднятой, над головой, табличкой туристического агентства. Они подошли к курьеру перешептываясь, пытаясь угадать его половую принадлежность и заключили спор – проигравший покупает алкоголь. Простуженным голосом существо представилось:

– Саша, курьер, – ситуация так и не прояснилась, подруги решили, что, в данном случае, каждая заплатит за себя сама.

***

– Что это за пятизвездочный такой отель, где надо бегать наперегонки, чтобы занять лежак и, все время, лезут местные продавцы?

– Ну не знаю, Маринка сказала, что тут хорошо. К бассейну бесполезно идти, там все лежаки немцы оккупировали.

– Марина говорила, наши на 9 мая включают песни военных лет, на весь отель, так немцы, у бассейна, прячутся.

Странного вида, местный житель подошел к ним и начал бормотать:

– Наташа-красавица, купи…

Наташа отмахнулась и, мужчина отошел на несколько шагов. Наташа усмехнулась:

–Только приехали, а меня тут уже все знают.

Через минуту подошел похожий мужчина и, произнес практически тот же текст. Девушки отмахнулись и от него. Катя встала и подобрала кусок картона, валявшийся неподалеку. На нем они крупно вывели красивым почерком «НЕ ПОДХОДИТЬ» на русском, английском и немецком языках и довольные поставили его перед собой, как бы отгородившись от непрошенных гостей. Вспотевший на солнце и дурно пахнущий, дешевым одеколоном, молодой мужчина, в черной майке, с надписью «Звери» и большой сумкой в руках, решительно перешагнул самодельный знак и показал какие-то дешевые бусы, всем своим видов призывая их немедленно приобрести. Наконец, Наташа вскипела:

– Ты что, не видишь, что тут написано?

Мужчина лукаво усмехнулся и, с сильным, но каким-то знакомым акцентом ответил:

– Я читать нэ умею.

Дождавшись, когда он удалился Наташа продолжила:

– Марина рассказывала, они тут, зашли в лавку пробник от духов понюхать, так еле отбились потом…

– Да, она мне тоже говорила, накупили всякого хлама, на двести долларов, в той лавке.

– А про Хорватию она тебе говорила? Был там какой –то праздник, концерт самодеятельности. Выступали болгары из Болгарии, греки из Греции и турки из Голландии. Потом было угощение, на столах, от них. Где было написано «Голландия» ничего не было, все ходили и громко возмущались, что голландцы зажали …

Девушки громко засмеялись, чем привлекли внимание крупных пузатых мужчин в тонких плавках. Один с трудом повернулся в их сторону и прищурив мутный глаз, после вчерашней пьянки, задорно произнес:

– Какие красавицы, у меня на них даже часы встали, – и не дожидаясь ответа отвернулся, его друзья дружно закатились смехом.

Наташа нахмурилась:

– Пошли отсюда, лежим тут «курицей наружу», скоро нам начнут деньги предлагать.

Девушки встали и пошли по направлению к отелю. Наташа отдала полотенца, но служащий отеля показал три пальца. Наташа возмутилась:

–У нас два полотенца было.

Тот покачал головой. Наташа повернулась к Кате, в поисках поддержки, та стояла, широко раскрыв глаза и восхищенно смотрела на молодого человека, стоящего рядом со стойкой. Наташа дернула ее за руку:

– Ты чего?

Наконец Катя пришла в себя:

– Отдай ему, – и протянула пятьдесят долларов.

– Сдурела, подруга?

Та выдохнула:

– Какой красивый, – и все дорогу до лифта оглядывалась назад.

Остаток отпуска подруги отдыхали отдельно друг от друга, изредка встречаясь в номере. Сначала Наташа пыталась скандалить, напоминая, что они хотели делать все вместе и вспоминала разрушенные отношения с турком, но Катя ничего не слушала:

– А если это Любовь, с первого взгляда?

В конце концов Наташа сдалась. Она стала отдыхать одна, а потом иногда и выпивать с крупным, пузатым мужчиной, которого они встретили на пляже. Подруги стали встречаться лишь изредка и, при встрече пересказывать друг другу то, что с ними произошло за то время пока они не виделись. Катя как-то заметила:

– Наташа, ты много пьешь.