Сокровища Моргана Форта. Книга 1

Вся правда о Морган Форт

«Голубка» легла на курс и плавно скользила по волнам. День шел своим чередом. Отец спал. Сесиль выбиралась подышать свежим воздухом время от времени, но большую часть дня предпочитала оставаться в каюте. Марианна под надежным присмотром Харпера побраталась со всеми, кого знала, и все с удовольствием приветствовали ее. Девочка росла на их глазах. Потом Марианна постояла за штурвалом с Жоффруа Де Пеньяком, но нужного разговора так и не получилось. Крестный пребывал не в лучшем расположении духа и не был склонен к задушевным разговорам. Слова вертелись у нее на кончике языка, но Де Пеньяк отвечал так уклончиво, что каждый последующий вопрос задавать было все сложнее. В конце концов, девушка поняла, что узнать ей толком ничего не удастся, и оставила крестного в покое. Досадуя на свое неведение, Марианна попыталась вызвать в себе этого дикого зверя с пронзительным взглядом, но ее пантера где-то спала и не хотела выходить к ней, вселенная не пускала ее в свой эфир, время и пространство стояло на месте. Филиппа за целый день она не видела. Но ей удалось пообедать с Гийомом. Он, почему-то, ел позже всех, один, и кок, мсье Дюбон, ворчал себе под нос, «что, мол, вот когда есть нормальная еда на камбуз никто и носа не кажет, а как начнется солонина с червяками, так всем выдай и подай».

Гийом ел молча. Настроение у него, как и у крестного было нерадостным. Марианна сидела напротив и не могла угадать его мысли, но чувствовала, что они были невеселыми. Мсье Дюбон сварил им кофе и посетовал, что нет у него ничего вкусненького для Марианны. Марианна поблагодарила кока за его доброту и внимательность, и добавила, что это «сущие пустяки». Гийом сидел напротив, и за время трапезы ни разу не посмотрел на нее. На камбузе повисла тяжелая тишина. Марианна умоляюще посмотрела на кока. Тот все понял, кивнул и выскользнул наверх так бесшумно, что продолжала оставаться иллюзия его присутствия.

Гийом не спешил выходить из-за стола. Он поставил локти на столешницу, ладони скрестил на затылке и внимательно всматривался в рисунок пенки на поверхности кофе. Казалось, он не замечал Марианны. Его что-то очень тревожило. И этот груз тяжело лежал на его плечах. Марианна выпила свой кофе и по привычке перевернула чашку на блюдце ручкой к себе. Большая дикая кошка начала просыпаться внутри нее. Она немного подождала, затем перевернула чашку и посмотрела на рисунок кофейной гущи, витиевато растекшийся по дну и стенкам. То, что она увидела, ей не совсем понравилось, и она тихо сказала сама себе:

– Дом, увитый виноградом, корабли в море. На одном из кораблей женщина с развивающимися волосами. Она топит один корабль.

После ее слов Гийом как будто очнулся от оцепенения:

– Ты, правда, это видела? – Настороженно спросил он ее.

– На, посмотри сам, – девушка протянула ему свою чашку, – а хочешь, я посмотрю в твоей чашке? – Предложила она. Пантера внутри Марианны выгнула спину и насторожилась.

Гийом одним глотком допил кофе, что, конечно, было непростительно к такому напитку, и тоже поставил чашку на блюдце ручкой к себе. Он взял чашку Марианны и посмотрел на причудливый рисунок остатков кофе:

– Ну, винограда я тут не вижу, малыш, но ведьма с космами над волнами и правда есть. – Он грустно улыбнулся, перекатывая ее чашку из ладони в ладонь, и пододвинул свою чашку поближе к девушке:

– Ну, а что ты видишь здесь? – Немного шутливо спросил он. Гийом никогда не верил ни гадалкам, не предсказателям, а уж тем более не мог в серьез воспринимать Марианну, хотя ее слова, к сожалению, могли стать правдой.

Марианна посмотрела в его чашку. И в ту же минуту перед ней появилась страшная картина: фрегат «Быстрый» уходил под воду объятый пламенем. Она была в море, соленые волны захлестывали ее, из последних сил она пыталась удержать на плаву потерявшего сознание Гийома. Он был тяжело ранен, и красное кровавое пятно расползалось вокруг него. Рядом в лодке Марианна увидела женщину с иссиня-черными развевающимися волосами, которая глумилась над ними, а рядом с ней бабушку, в полном отчаяньи, пытающуюся протянуть им руки и вытащить из воды. В это же время появилась пантера Марианны, которая оскалилась и кинулась на образы видения, отчаянно пытаясь разорвать их своими острыми когтями, но они не исчезали. Картинка была такой яркой и реалистичной, что Марианна от ужаса инстинктивно бросила чашку, и если бы Гийом не поймал ее налету, она бы разбилась вдребезги:

– «Быстрый» тонет, мы в воде, черная женщина! Бабушка!!! Бабушка, дай мне руку! – Видение резко оборвалось, и Марианна навзрыд заплакала. То, что она увидела, было так страшно! Неужели это случится с ними? Кто же эта черноволосая женщина, потопившая их корабль?

Гийом был поражен ее словами и поведением. Это была не игра и не шутка. Девушка действительно была сильно напугана. Неужели Марианна видит будущее? Он подошел к ней, обнял за плечи и постарался успокоить:

– Малыш, перестань, тебе показалось. Мы на «Голубке», все хорошо!

Слезы лились из глаз девушки неукротимым потоком. Марианна не могла справиться с собой. Отчаяние охватило ее: все, что она уже пережила за последнее время и то, что она могла перенести в ближайшем будущем, показалось ей такой непосильной ношей! Она так давно хотела остаться наедине с Гийомом, а теперь почти не ощущала его присутствия. Нос и глаза Марианны покраснели и распухли от слез, и Гийом сильнее прижал ее к себе, поглаживая по волосам и спине.

Пантера вильнула хвостом и исчезла. Рубашка на плече молодого мужчины промокла насквозь. Марианна постепенно начала приходить в себя: она отстранилась от Гийома, стянула с головы голубую бандану, и начала судорожно вытирать слезы и сморкаться в нее. Возможно, в эти слезы вылилось все: и страх от картинки видения, и их бегство на рыбацкой барке, и неопределенность будущего.

Гийома удивило то, что увидела Марианна. Он и сам думал о чем-то подобном. Женщина с темными волосами действительно всем может навредить и очень сильно.

Первый раз он посмотрел Марианне в глаза, пытаясь утешить ее. В этой темной бездне не было детского страха, там были отчаяние и боль. Эта боль жила и у него внутри. Он не хотел ссоры с братом и не понимал мотивов его поведения и неприязни. Он волновался за мать и сестру, за отца, и семью Д Мар. Гийом терзал себя мыслью, что он не может изменить что-то в этой ситуации, его угнетало это вынужденное бездействие.

Марианна еще раз утерлась банданой. Гийом наконец увидел, что ее волосы совсем короткие. «Зачем ее постригли как подростка?» – Пронеслось у него в голове. Ему захотелось снова прижать ее к себе и прогладить по этим непокорным светло-медным проволочкам волос. Но, он сдержал себя от этого порыва. Марианна посмотрела на него своими черными бездонными глазами, в которых еще стояли слезы, тяжело вздохнула и сказала:

– Все это будет еще не скоро. Извини меня за слабость. – Она пригладила рукой растрепавшиеся волосы и попросила:

– Пожалуйста, расскажи мне, с чего все началось? Кто эта темноволосая женщина? – Марианна задала ему тот вопрос, который тревожил ее уже давно, и с надеждой заглянула в его глаза.

– К тебе приходят картинки будущего? – Вместо ответа спросил Гийом.

– Ты мне расскажешь? – Она не ответила ему, а задала свой вопрос повторно, но уже более настойчиво, и даже его зеленые глаза не могли сбить ее с цели.

– Хорошо, если ты настаиваешь, я расскажу. Но прежде ты ответишь мне. – Гийом взял ее руки в свои и ласково погладил, как будто она была котенком.

– Да, иногда вижу. Я рассказывала бабушке. Она сказала, что это может быть пройдет, а может, я научусь этим управлять. Но такие вещи случаются не часто. Прошлого я не вижу. – Марианна смутилась, высвободила свои руки из его ладоней и скрестила их на груди. Однако глаз она не опустила, а смотрела пристально и вопросительно.

– Но прошлое, малыш, влияет на настоящее. – Гийом немного наморщился, подбирая слова, и потер лоб:

– Я знаю тебя с детства, мы вместе выросли, и я думаю, что в обморок ты не упадешь, хотя, то, что ты услышишь, тебя и не порадует. Вся история про твоего дедушку Николя и бабушку Марго абсолютная правда. Николя Д Мар был прекрасный человек. Он был из семьи обедневших дворян, лучше сказать бедных как церковные мыши, поэтому он и пошел во флот. Тех средств, что у него были, после той истории в Марокко хватило, что бы они обосновались с твоей бабушкой на побережье под Малагой. Может быть, он и хотел вернуться во Францию, но считал, что для его здоровья и здоровья Маргариты будет лучше обосноваться там. Они купили землю, построили дом, разбили сад и виноградники. Твоей семье на побережье принадлежит немного: одна рыбацкая деревня, дом и виноградники. Когда Николя ДМар купил эту землю, она практически была в запустении. Но он немного подумал, и негласно отменил на своей земле некоторые выплаты, которые собирали местные землевладельцы. После этих мер земледелие пошло в гору, рыбаки перестали искать работу в городе, люди стали лучше жить. Все стояли за своего нового хозяина горой. Старое ранение в легкое не давало ему вернуться в море. Занимался твой дедушка тем, чем продолжает заниматься сейчас твоя бабушка. Лечил людей и выращивал виноград. Хорошо, что они оба были ревностными католиками, а то, пожалуй, о них могла бы вспомнить и инквизиция, хотя последнее время ее рука намного ослабела. Их соседи в большинстве своем, по-началу, были не рады таким соседям и не одобряли твоего деда, но после того, как он поправил здоровье большинству из них или кому-то из их семей, даже начали уважать его. Хотя такое бывает редко. Сына своего, Эжена, он видел на военной службе и то же в море, как минимум офицером, а там и капитаном французского королевского флота, потому что капитаном, из-за ранения, он сам так и не стал. Твой отец, с детства помогавший своим родителям с больными, мазями и склянками не очень был расположен к военной службе. Но что бы учиться в университете во Франции, нужны были немалые средства, а Николя Д Мар однозначно отказал в этом своему сыну. Твой дед настаивал на том, что дворянин в первую очередь офицер. Поэтому Эжен ДМар вернулся во Францию и поступил на службу в королевский флот. Наши отцы встретились в море. Практически ровесники, они начали служить бок о бок на королевском фрегате. Но в королевском флоте далеко не все так радужно, и лихорадку или немного свинца заработать можно гораздо быстрее, чем чин, или пригоршню луидоров, особенно если за тобой не стоит высокородный богатый предок, и ты не покуриваешь благодаря этому табачок, пока другие рвут себе спины. Да и попали они, видно, не к самому завидному командиру, личная выгода которого стояла выше исполнения своего долга перед отечеством. Но надо отдать дань нашим отцам, с морским делом они поладили… – Гийом немного запнулся, обдумывая как продолжить дальше:

– В итоге, знаешь, так сложилось, что наши отцы встали под флаг черного Роджера. Со всей командой. Твой дед об этом, к счастью, уже не узнал. А вот бабушка вложила как-то им ума – разума. И это пошло впрок. Но, возвращаясь к началу. Их капитаном на пиратском судне был некто Морган Форт. Дела у них шли так неплохо, что через пару лет у них было уже четыре судна – у отца, у дяди Эжена, Моргана Форта и его дочери Морган. Надо тебе сказать, что по жестокости и рискованности последняя превосходила их всех. А за гуманность твоему отцу особенно сильно доставалось от капитана Форта. Эжен Д Мар был против торговли рабами, отпускал заложников. Мне даже иной раз становится стыдно за своего отца, что кодексу пиратов он соответствовал больше.

Дядя Эжен уже давно подумывал выйти из игры и заплатить Моргану отступные. Денег было много. Все прекрасно понимали, что как веревочка не вейся, узелок начнет затягиваться все сильнее и сильнее. Уже давно была заключена конвенция между Францией, Испанией и Англией, объединившей морские державы в борьбе с пиратством. Жизнь людей под флагом костей и черепа становилась все сложнее и рискованнее. Морган Форт и сам был далеко не дурак, и понимал, что, сделав свою жизнь легальной и обосновавшись где-то в тихом уголке, сможет хорошо и безбедно прожить остаток своих дней. Первым он отпустил моего отца. Жоффруа Де Пеньяк всегда отличался хорошей деловой хваткой, и Форт рассчитывал обрести покой, в том числе благодаря его разумным действиям. Мой отец вовремя вспомнил о каких-то дальних родственниках в Тулузе. Всех его родных выкосил брюшной тиф, еще до того, как он поступил во флот. Советоваться было не с кем. Честно говоря, как он всегда рассказывал, он и не думал, что влюбится как мальчишка в мою мать. Он ехал жениться на женщине беднее, чем самая бедная церковная мышь, чтобы взять ее фамилию и уехать с ней в Новый Свет, а там уже основать свое дело. И будет ли она заплесневевшим сыром или цветком розы его не слишком волновало. Произошло чудо. С мадам Аделиной ты знакома. Все шло, как задумано, и приятным сюрпризом оказалась сама невеста. Родственники ее сразу стали богаты. И если распорядились деньгами с умом, в Тулузе нас должны привечать очень и очень любезно, хотя знаешь, я даже не знаю, писала ли им когда-то мама. Ее ведь то же «продавали» в никуда. Хотя, с одной стороны, она им должна быть благодарна. Однако ее и мои родственники никогда не отличались нравственностью, что, видимо и сказалось на Филиппе, как ты видишь. Но, я опять отвлекся. Вот так мой отец стал Де Пеньяком. Его настоящей фамилии я не знаю, да и, по сути, ни к чему это, наверное. Кстати, мо брат бредит Тулузким наследством. Но мне кажется, что там есть и свои охотники.

Свою жену, нашу мать, сразу после венчания отец увез подальше, в Новую Францию. Они там неплохо обосновались, как ты видишь. Отец готовил место и для Моргана Форта.

С дядей Эженом было тяжелее. Во-первых, безумная Морган, как называл свою дочь сам Форт, влюбилась в твоего отца. И это портило все дело. А, кроме того, она не поддерживала ни своего отца, ни Жоффруа, ни Эжена. Она бредила морем и кровью. И команда ее была из таких же отчаянных головорезов.

Вон возьми Харпера – голова – то на месте.

И твой отец почти все свои средства вложил в дело моего отца, большей частью из-за Морган, не зная, что она может затеять. Тем более, что твою мать он выкупил у Морган, а не на рынке в Марокко, как рассказывалось тебе. Эжен Д Мар не дал отдать ее на злую потеху команды флебустьерского линкора. Вся семья Сесиль погибла от рук головорезов Морган на глазах твоей матери. То, что в это время подоспели дядя Эжен и Морган Форт, было проведением. Безумная Морган как акула, привлеченная запахом крови, накинулась на разбитый штормом корабль. Между собой у них был уговор не трогать официальных королевских торговых и военных судов, потому что за Фортом и его командой уже была начата охота и назначена цена за головы. А мадам Сесиль с семьей как раз плыла на королевском военном корабле, у которого была определенная задача у берегов Новой Франции. Морган Форт даже подумывал отбить у дочери этот фрегат, что бы он целым доплыл до Канадского берега, а они продолжали, как прежде, бороздить океан в поисках более подходящей добычи, поэтому и оказались рядом. Но море само уготовало судьбу этому кораблю. Сильный шторм пустил его ко дну. Если бы не старый пират Морган Форт, красотка Морган не отдала бы твою мать дяде Эжену.

Твои родители в скором времени обвенчались. Морган была вне себя, просто сошла с ума. Она и так не любила женщин, а тут просто совсем стала безумной. Форту даже пришлось пару дней подержать ее связанной в трюме, что бы она чего не натворила. Морган Форт хотел обуздать дочь, но она предпринимала все более и более рискованные шаги. Ее отвага граничила с безумием. Они сильно повздорили, и он что-то предчувствуя, хитро спрятал основную часть своей доли, причем никто не знает где. Сделать все «маяки» скорее всего он не успел, а может быть и сделал, но теперь никто не знает точно, кроме твоего отца, которого он полюбил как сына и очень доверял. Половину карты с метками он отдал ему. И просил присмотреть, если что, за «шальной головой». Морган Форт очень болел, и Марго Д Мар, ставила его на ноги. Он сделал хорошие пожертвования местному приходу, и все молчали как рыбы. Старый пират сполна расплатился с командой, и часть ее потом стали жить простой оседлой жизнью.

Несмотря на все усилия твоей бабушки, Форт день ото дня чувствовал себя все хуже. Морган требовала себе его долю, и, если бы не ее безумие, он протянул бы, наверное, дольше.

В погоне за деньгами она утратила чувство реальности и угодила в откровенный капкан. Последним желанием Форта было, что бы его дочь по возможности спасли и выкупили. Он отдал все, что у него оставалось, а это было куда больше, чем доли Эжена и Жоффруа. Наши отцы фактически вынули голову Морган из петли ценой этих денег еще до того, как за ней захлопнулась дверь тюрьмы. Но она рассмеялась им в лицо. Однако кодекс пирата есть кодекс пирата. У них был договор, что на пятнадцать лет она забывает о них, а они о ней. У Морган была своя доля, достаточно большая. Команды она лишилась. Все ее лихие головорезы приняли ту участь, которой она избежала. Она осталась одна, и исчезла из жизни наших семей ровно на пятнадцать лет.

Но безумная Морган снова поднялась на ноги. Я видел эту женщину один раз, в прошлом году. Мы шли с пушниной и всякой всячиной во Францию. Если честно, с пиратством сейчас хорошо поутихло, но «Голубка» оснащена так, что может дать отпор и боевому кораблю. Конечно, она не так быстроходна, особенно когда груженая, но переделка с Морган подпортила нам борт и нервов моему отцу. Морган была раздосадована, что попала не на Эжена. Она никого не тронула, но предупредила, что ее время скоро настанет. У нее два быстроходных корвета, с прекрасной оснасткой, которые взяли нас за «бока». Бой был бы не в нашу пользу. Она безумна. Остановить ее может только свинец или хорошо заточенная сталь.

Какой-то «маяк» был спрятан в вашем доме в Париже. Но она ищет не только сокровища. Она ищет тебя и Сесиль. Ей хочется причинить боль Эжену. Она считает все, что принадлежит нашим семьям, это ее деньги. Отец предложил ей хорошую ренту, чтобы выиграть время. Она обозвала его и сказала, что он просто никчемный деляга, а она заберет все и так. Все, сначала у Эжена, а потом и у него, чтобы никто не думал отсидеться в сторонке. Морган жаждет крови. Но она поклялась, что не тронет твою бабушку, которая выхаживала ее отца. Такая странная логика. Пока мы в прибрежной линии, где есть королевские военные фрегаты, она не нападет. Им было бы за радость поймать такую «рыбину». Достойное повышение по службе и неплохая награда за пиратские головы служат хорошим стимулом для их поимки. Поэтому пока Морган будет действовать как гадюка, из-под тишка. Но что мне не нравится еще, Мирри, – Гийом посмотрел на нее слишком серьезно, – это настрой моего брата… – Он не успел договорить. К ним спускался Филипп. Он пытался двигаться неслышно, но это у него плохо получалось. От него тянуло за милю ромом. Марианна вспомнила слова Харпера. Действительно ли он пьян или притворяется?

– Я всегда подозревал, что тебе нравятся мальчики, Гийом! – Попытался задеть брата и Марианну Филипп.

– Мы обсудим это потом. – Спокойно ответил ему Гийом, взял Марианну за руку, и стал выводить из камбуза. Глаза ее уже совсем высохли, и ничто, кроме смятой, мокрой от слез банданы в руке, не могло выдать того, что она плакала. Ей надо было задать еще несколько вопросов:

– Почему нельзя поймать Морган? – Пока они поднимались, спросила Марианна

– Можно. Твой отец гонялся за ней весь прошлый год. Команда «Быстрого» почти вся выдохлась, догоняя эту гадюку. Похоже, ее это только раззадоривает. Об этом они будут говорить с моим отцом сегодня вечером.

– Значит, в Париже мы убегали от Морган?

– Да. Если хочешь, потом мы еще поговорим обо всем.

– Спасибо! – Марианна с благодарностью посмотрела на него и грустно улыбнулась. Он тоже улыбнулся ей, чтобы хоть как-то подбодрить. Потом, немного смутившись, Гийом нехотя отпустил ее руку, и она медленно побрела в каюту, обдумывая услышанное. Ей хотелось поговорить с отцом. Должен быть выход. Эта мысль не давала ей покоя. У двери каюты Харпер ласково и проницательно посмотрел на нее и спросил:

– Гийом тебя не порадовал, малышка? – И по-отечески похлопал ее по плечу. Он догадался, что Де Пеньяк младший рассказал ей об истории ее семьи и Морган.

– Отец твой уже проснулся, – продолжил он, не дожидаясь ответа, – и уже собирается идти к крестному.

Марианна в ответ кивнула головой.

– Я узнала много нового, Харпер. Мне теперь хочется пойти к крестному вместе с отцом. – Заметила Марианна. Теперь больше всего ее тревожило то, что она увидела на дне кофейной чашки Гийома. Это страшное видение.

Марианна зашла в каюту. Отец одевался. Мама достаточно спокойная, но бледная занималась рукоделием в кресле. Девушке показалось, что между ними, вероятно, состоялся весьма неприятный разговор, который, судя по выражениям лиц родителей, так ничем и не закончился. Каждый остался при своем мнении. Поджатые губы Сесиль выдавали ее бессилие, беспокойство и в то же время протест.

Напряженная тишина повисла в каюте.

Первым прервал молчание Эжен Д Мар:

– Как дела, у моей девочки? – Наигранно бодро спросил он дочь. Но одного взгляда на Марианну было достаточно, чтобы понять, что она озабочена и удручена.

– Лучше, чем обычно. – Спокойно и грустно ответила она.

– Что-то тебя расстроило? – Настороженно спросил отец.

– Я видела, как тонет корабль на дне чашки выпитого кофе Гийома. – Так же спокойно сказала Марианна. Отец немного удивленно приподнял бровь, но ничего не сказал. Маргарита Д Мар, уже говорила, что у внучки начал появляться ее дар. Тонущий корабль! Какое зловещее предсказание! Только этого им не хватало! Дай Бог, что бы это было просто играми разума юной девушки, попавшей в непростую ситуацию. Эжен Д Мар не хотел верить дурным предзнаменованиям, но понимал и без этого, что они все сейчас ходят по лезвию ножа.

– Я хотела бы послушать ваш разговор с дядей Жоффруа. – Продолжила Марианна.

Отец наморщился. Ему не понравилось то, что сказала его дочь.

– Я имею право. – Снова спокойно, но настойчиво сказала Марианна и эта бесстрастность снова удивила Д Мара.

Черная пантера внутри девушки снова проснулась и готовилась сделать большой прыжок. Эжен ДМар увидел бездну в глазах своей дочери, такую же, как бывала у его матери. Этот взгляд заставлял цепенеть. В первый раз он увидел это у Марианны, что было неожиданно, но до боли знакомо. Эжен Д Мар понял: Марианна уже знает всю его историю, кто-то рассказал ей. Если не все, то почти все. Кто же это сделал? Филипп? Гийом? Харпер? Сесиль? Это все равно должно было произойти. Конечно, давно надо было сделать это самому! Но как же ему не хотелось быть в глазах дочери тем, кем он был! Неловко и невесело говорить, что ты плавал под «Веселым Роджером». Да, дом в Париже, жена – камеристка фрейлины королевы – иллюзия на жизнь дворянина. Заброшенная Овернь. Эжен мысленно обернулся назад. Если бы не Де Пеньяк с его здравым смыслом и хваткой, что бы он сейчас делал? Зачем он отдал Марианну в этот нелепый пансион? Что за учителя и дети там были? Мать ее подруги Колетт – содержанка, мать Женевьевы – владелица борделя, у Александры – вся семья ростовщики. Кто там с ней еще учился – Верноника – дочь судьи (удивительно в такой компании?), Элен и Ева – дочери крупных торговцев. И Марианна. Дочь пирата, беглого офицера. Она может гордиться таким отцом! Он хотел поставить крепкую стену между его прошлым и дочерью. Наверное, было бы разумнее жить в Новой Франции, как Де Пеньяки. Надо было послушать Сесиль. Или осесть в Оверни. Большой дом, сад, воскресные мессы со всем приходом, размеренная спокойная жизнь. Он никогда не слушал Сесиль. И ее упреки их недавнего разговора звенели в его сердце. Она права. Даже их бегство из Парижа до последнего граничило с безрассудством. Почему же он всегда вел себя так? Почему? Сейчас поздно спрашивать почему. Надо отдать должное, его звало море. Острота жизни «на грани» всегда манила его. Неужели он безумен так же, как Морган? Чертова Морган! Что же он имеет сейчас? Он прожег эти пятнадцать лет счастливой и беззаботной жизни. Стоило ли оно того? Весь прошлый год он искал Морган, и, если бы нашел, даже ценой своей жизни всадил ей или клинок, или пулю. Он больше ничего не должен Моргану Форту. Он больше ничего не должен Морган. Он должен был подумать об этом раньше! Можно было бы собрать сокровище Моргана Форта уже давно, и его семья жила бы по-другому. И сейчас безумной Морган просто нечего было бы искать. Но ему даже думать о нем не хотелось. Это были грязные деньги. Это были кровь и страдания. Честно говоря, он даже не допускал мысли, что Морган когда-то еще появится в его жизни. Что этот кошмар из видений его матери станет реальностью. Отдал ли бы он сокровища пиратке? Наверное, отдал бы…Но… Как– будто что-то шептало ему: «Сокровище твое, ты не должен отдавать его Морган. Если бы Форт хотел, он дал бы всю карту ей, а не тебе. Сокровище твое, только твое» …

В их доме в Париже действительно был «маяк». Перед тем как они ушли, он вынул его. По-началу, он хотел забрать его с собой. Но потом что-то заставило его передумать. После того как Морган и подручные перерыли дом и подожгли его, а потом особняк осмотрели пожарные и ищейки, Эжен подождал, пока все уберутся прочь, и положил «маяк» на место. Только сейчас, глядя в бездонную чернь глаз Марианны, он понял, насколько он раззадорил Морган. Было бы проще, что бы она нашла его. Ее ярость улеглась бы на какое-то время, и она бы занялась шифровкой «маяка». Морган будет догонять его, и искать этот первый «маяк». Никакое золото не стоит жизней твоей семьи. Он ошибся, серьезно ошибся! Эжен был зол на себя. Зол еще и потому, что где-то в глубине души его захватывала эта схватка с Морган. Какой-то темный огонь внутри раззадоривал его.

– Хорошо, идем. – Согласился он с дочерью.

Марианна выпила залпом стакан воды, и они вышли.