Четыре берега Трибрежного моря

Глава 19

Тем временем тропинка закончилась, и девчонки подошли к дюнам. Песок был плотным и еще влажным, идти было легко, и двойняшки, не прибегая к облегчающему движения «леви», направились кводе.

Песок пел свою извечносварливую песню под босыми пятками, низкие сосенки легко и небольно царапались длинными, смолистыми иголками, оставляя на загоревших ногах сестренок причудливый узор из тонких белых черточек.

Пахло отливом, хвоей и теплым ветром. Эль и Пыль преодолели дюны, прибрежную полоску пляжа и, шлепая по лужицам, оставшимся после отлива, подошли к лодке, которая, чуть накренившись на черный просмоленный бок, стояла довольно далеко от берега.

– Ты помнишь мою стихотворную памятку в стиле Гомера по поводу близкой луны и отливов? – спросила Эль.

– Мой милый друг, тебе не кажется, что дойти до лодки намного легче, чем доплыть? Вот я и попросила папу оставить ее в черте отлива. Все под контролемой мудрый… и занудный друг.

Эль хмыкнула, но возражать было глупо. Она действительно забыла про условия «Квеста».

Лодку своими руками от киля до клотика сделал папа. Трудился он довольно долго, но и «Драккар» (как гордо называл свою лодку папа) получился на славу! Легкий на веслах, быстрый под парусом, послушный рулю и очень надежный в любую погоду.

С кормы лодки мокрой бесформенной змеей безжизненно свисала веревка. Конец веревки был закреплен на бесполезном во время отлива якоре, который торчал из комка подсохших водорослей совсем рядом с лодкой.

– Вовремя успели! – порадовалась Пыль.

– Ну да, вовремя! Еще парочка напутствий от мамы и еще одна беседа с Эльфом, и добираться до лодки надо было бы вплавь, – согласилась Эль, глядя, как волны начинают отвоевывать поле вечной битвы отлива и прилива.

Наконец вода начала прибывать, лодку качнуло, и она встала на ровный киль.

– Да, пора! Я выбираю якорь, а ты давай парус готовь! – скомандовала Пыль.

– Я так поняла, что ты сегодня капитан?

Эль произнесла это без укора. Во-первых, спор с сестрой был, как правило, бесполезен. Во-вторых, осмотр и возня с нехитрым рангоутом и такелажем одномачтовой яхты доставляли ей удовольствие.

– Правильно поняла, матрос Эль! И скажи спасибо, что я, будучи капитаном, взяла на себя труд тащить на борт таку-у-у-ую тяжесть, – кряхтя от напряжения, пробурчала Пыль, и якорь лег на дно лодки рядом с бухтой толстой веревки…

Выход этот был далеко не первым для девочонок. Эль и Пыль отлично знали оснастку и возможности судна. Папа не мучал их наукой судовождения и, несмотря на возражения мамы, которая настаивала на том, что их надо подготовить теоретически, в первый же день после спуска на воду лодки вышел с ними в море. Восторг был таким, что сложную и (что там скрывать)достаточно скучную теорию девочки «проглотили» как желанную и интересную. Все эти названия – ют, бак, корма, киль, клотик, шкафут, леер, форштевень, кнехт, конец, шкерт, обрез и так далее – звучали для них, как музыка. Они словно подчеркивали их принадлежность к касте особо посвещенных.

Когда все было готово, Пыль села к рулю, Эль подняла парус и… качнувшись на пологой волне, лодка изящно развернулась правым бортом к ветру, чуть наклонилась на левый, еще раз провалилась в распадок между волнами и, наконец, резво рванувшись вперед, пошла на восток, туда, где скрывалось то место за изгибом горизонта, в котором море обрывалось «Морепадом».

Переход до точки назначения был достаточно долог, поскольку ветер немного сменил направление и лодку приходилось вести галсами. Однако сестренок это не расстраивало, а напротив, было воспринято как возможность отточить мореходное мастерство.

Наконец они достигли цели, парус был убран, а якорь брошен так, чтобы лодка оказалась кормой к «Морепаду».

Пыль и Эль разделись, положили одежду в один из непромокаемых мешков – «поросят»(так их называл Папа), в другого «поросенка» была положена сумка с маминой стряпней и папина «Книга». Привычно ловко девочки накрепко затянули веревочные петли на горловинах «поросят», и те полетели за борт. За грузом без промедления голышом прыгнули и его хозяева. Вынырнув, каждая у своего мешка, девчонки схватились за них, как за буйки и отфыркиваясь, поплыли к «языку»«Морепада». Их хрупкие фигурки казались беззащитными на фоне величественного, циклопического обрыва. И вот двойняшки, увлеченные тяжелым, совершенно беззвучным потоком воды, сорвались в бездну, одновременно крикнув восторженное «Йо-хо!!!!»