Глава 3. Быть незаметной и молчать
Дома я тоже всегда выдумывала себе занятия: строила домики, шила из своих старых кофт одежду кукле – она была у меня только одна. Однажды сестра принесла мне красивую коробку и с улыбкой отдала. Я очень ее берегла, эту куклу. У меня был набор гуашевых красок из шести штук и единственный альбом, я могла часами рисовать, смешивала краски и радовалась новым цветам.
Меня не хвалили, не обнимали, не говорили, как меня любят.
Помню, как однажды сестра позвала меня и попросила сесть рядом.
«Я тебя люблю», – сказала мне сестра и крепко обняла. Я прижалась к ней и больше никогда в этом не сомневалась. Хоть это и было сказано всего один раз.
У сестры часто менялось настроение, она могла на меня сильно накричать из-за любой мелочи, – меня это ранило. Я старалась делать все, чтобы ее не расстраивать.
Я росла очень жизнерадостным ребенком, не закатывала истерик, ничего не требовала. Будто понимала, что никому нет до меня дела.
Иногда я закрывалась в комнате, где умерла мама, выключала свет, зажигала свечку и плакала по ней.
Я не помнила, как она выглядела, – знала ее только лишь по фото. Но очень хорошо запомнила мамино тепло и свет. Я ни секунду не сомневалась, что мама меня любила. Про отца я не могла сказать то же самое. Любовь не бывает с кулаками, любовь не имеет ничего общего с безразличием.
Очень часто дома было нечего есть. Пустая каша: перловая, ячневая, килька в банке. Зимой ели картошку, сваренную в мундире, с квашеной капустой. Пили чай с медом и грецкими орехами. Отец и сестра работали, но денег и еды от этого не прибавлялось.