Княжеский посох. Историческая повесть о великом князе Войшелке

Миндовг

В задумчивости расхаживая по горнице, Миндовг вслух размышлял:

– Кто мной играет: бог иль дьявол? Кто заставляет жертвовать и дочерью, и сыном? Ради чего? Чтоб власть лишь удержать? Зачем же тогда власть? Не слишком ли цены высока?

Остановился в задумчивости:

– Желанье властвовать! Лишь этого я жажду! Я должен властвовать любой ценой.

Неожиданно в горницу ворвался Войшелк и бросился на шею Миндовга:

– Отец!

– А ты зря время не теряешь? – вместо приветствия заметил Миндовг.

– Ты о чём?

– О твоей женитьбе.

– Откуда тебе ведомо?

– Мне всё должно быть ведомо: я князь. Иначе как крепить державу?

Войшелк согласно кивнул, а Миндовг, хитро прищурившись, вопросил:

– Невеста славного хоть рода?

– А что тебе за дело? – насторожился юный князь. – Кто люб, на той я и женюсь.

– Нет, сынок, так не пойдёт.

– Как это не пойдёт?! – вспыхнул Войшелк. – Князь я или не князь?

– Великий князь! А князь любым словом, любым жес-том, тем паче женитьбой, должен крепить свой стол. Тогда он и велик!

– Стол крепит не знатная невеста, а верная и добрая жена, – возразил сын отцу. – Моя женитьба – дело решённое.

Миндовг не стал изъявлять отцовскую волю, а примиряюще сообщил:

– Свадьбу всё одно придётся отложить.

– Ты запретишь?

– Я поведаю, а ты сам решай.

– Реки.

– Родные братья предали меня. Подняли жмудь Трайнят и Товтовил и движутся на нас из северных лесов. А с юга на подмогу им спешат Данила и Василько с железными полками. И крестоносцы с запада идут. Татары летят с востока, как вороньё на лёгкую добычу.

– Славная будет сеча! – вскричал Войшелк.

– Ты ведаешь, какая рать у Данилы? – хмыкнул Миндовг.

– Откуда?

– А стоило бы узнать, а не по девкам бегать, – не удержался отец от попрека. – Тогда бы ты ведал, что Данила снюхался с крестоносцами. Хотят обложить нас со всех сторон. Да и татары не дремлют. Не устоять нам против такой силы. Раздавят нас, как тараканов.

– Как же быть?

– Есть задумка, – хитро сверкнул Миндовг тёмными очами из-под густых бровей и короткими быстрыми движениями потёр руки. – Надо вбить клин между Данилой и крестоносцами.

– Как? – недоумевал Войшелк.

– Сделать Галицкого князя нашим союзником.

– Как же он согласится на мир, если мы у него Пинск оттяпали? – удивился Войшелк. – Для этого ему нужно вернуть княжество.

– Мы ему не только Пинск вернём, а ещё и Новогрудок в придачу отдадим, – решительно рек Миндовг.

– Как Новогрудок? – всполошился Войшелк. – Зачем?

– Затем, что лучше отдать часть, чем потерять

всё, – назидательно произнёс Миндовг. – А Новогрудок мы вернём, когда разобьём крестоносцев. Мы расправимся с ними по одиночке.

– А как же я? – растерянно спросил юный князь.

– Ты? – виновато взглянул Миндовг на сына. – Ты, мыслю, пойдешь к Даниле в заложники.

– Почему я?

– Даниил сам не сядет в Новогрудке, а пошлёт кого-нибудь из своих сыновей. А чтобы с ним ничего не случилось, возьмёт тебя к себе. Больше некого. Ты мой единственный сын.

Войшелк в сердцах хватил кулаком по столу:

– Как же так? Из князи да в грязи!

– Ну, в холопы тебя не сошлют, а будешь жить у Данилы как у Христа за пазухой.

– И долго мне так сидеть?

– Не ведаю, – развёл Миндовг руками, – но клянусь, что верну тебя, как только смогу. Может, всё обойдётся. Может, Данила Пинском довольствуется. Тогда и в Холм не поедешь. Как говорится, надейся на лучшее, а рассчитывай на худшее.

Войшелк, как раненый зверь, заметался по горнице:

– А ежели я не пойду в заложники?

– Против моей воли?

– Хотя бы.

– Княжества лишу, – пригрозил Миндовг.

– Уже лишил.

– Это пока. А как всё выгорит, верну тебе и Новогрудок, и дам в придачу Городень.

– Возьму-ка лучше я Вилейку да заживу с ней счастливо.

– Вот это дудки, – развёл участливо Миндовг руками. – Данило и Василько татар с собою прихватили. А те из-под земли нас всех достанут. Как думаешь, забыли они Шейбака и Койдана, на чьих костях мы тризны совершали?

– Нет, не забыли.

– Вот и подумай хорошенько. Сейчас нам нужен мир любой ценой. Ради него Полину я отдам за одного из сыновей Данылы.

– Полину? – дивился Войшелк. – Согласна ли она?

– Не знаю, не пытал, но ведаю, что согласится.

– А давай её мы спросим. Сейчас её покличу.

Не дожидаясь ответа отца, Войшелк убежал с криком:

– Сестра! Сестра!

– Вот мне сыновья благодарность, – проворчал в бороду Миндовг. – Растишь, растишь, вручаешь княжий посох, а всё зазря. Готов за бабу он предать отца родного и бросить княжество на растерзание ворогов.

Монолог великого князя прервали вошедшие в горницу Войшелк и Полина. Княжна низко поклонилась Миндовгу:

– Будь здрав, отец.

– И ты будь здрава.

– Реки Полине свою волю, – нетерпеливо произнёс Войшелк.

Великий князь, смущённо кашлянув, спросил у дочери:

– Пойдёшь за сына князя Галицкого?

– Какого?

– Романа или Шварна.

– Роман женат, – напомнил Войшелк.

– Сие неважно, – небрежно махнул рукой Миндовг.

– Я, батюшка, согласна, – склонила голову Полина.

– Как? – дивился Войшелк. – Ты даже не узнала толком имя жениха!

– Отец плохого мне не пожелает.

– Сия женитьба нам нужна, чтобы спасти отечество от разоренья.

– Тем паче, – твёрдо произнесла Полина.

Миндовг торжествующе взглянул на Войшелка:

– Зри, как должно детям поступать.

Он сделал многозначительный жест и спросил:

– Ну что надумал?

– Что тут надумаешь? – развёл руками юный князь. – Ты уже всё рассчитал, как в шахматах.

Миндовг подошёл к сыну и положил ему руку на плечо:

– Теперь ты видишь, что сейчас нам не до свадьбы.

– А как же…?! – вскричал Войшелк, но осёкся на полуслове, но тут же твёрдо рёк:

– Деваться некуда: пойду в заложники, только дай мне срок до завтра.

– Лети, лети к своей зазнобе, – понимающе махнул рукой Миндовг, – только помни: утром выедешь к Даниле.

– Хоть к чёрту лысому! – махнул рукой Войшелк и выбежал из горницы.