Шрифт
Source Sans Pro
Размер шрифта
18
Цвет фона
Глава IV. I МИРОВАЯ ВОЙНА
Мобилизация: Высочайший приказ о мобилизации всех вооруженных сил государства всколыхнул Россию от края до края. Не было уголка, где бы ни провожали призванных в ряды войск с искренними пожеланиями и благословениями. Потянулись к сборным пунктам бесчисленные воинские поезда, до отказа набитые людьми, и нигде ни одного случая беспорядка или выражения каким-либо иным образом неповиновения приказу или недовольства им. Мобилизационный план, составленный комиссией Генерального Штаба незадолго перед войной, оказался чрезвычайно хорошо обдуманным и точным в самых мелких подробностях, таким образом, это исключало какую-либо задержку или путаницу. Ко времени объявления мобилизации я служил в 166-м пех. Ровненском полку, расквартированном в г. Киеве. Как ближайший к Австрийской границе крупный железнодорожный узел, Киев уже через 12 часов по объявлении мобилизации буквально был затоплен морем прибывающих со всех сторон мобилизованных, несмотря на это, ни одного случая беспорядка не наблюдалось. Призываемые были радушно принимаемы жителями и сами вели себя выше всех похвал. Это с очевидностью доказало, что простой русский народ верен своему Государю и охотно идет на Его призыв защищать Отечество от врагов.
По плану мобилизации полк, в котором я имел честь служить, разворачивался в два полка и еще маршевую роту, кроме того, полки, по мирному составу насчитывавшие немногим более двух тысяч, по мобилизации увеличивались вдвое. Несмотря на то, что разворачивание полка должно было окончиться к вечеру третьего дня, считая со дня объявления Высочайшего приказа, – мобилизация русской Императорской армии прошла с точностью хронометра, до того все было точно предусмотрено и согласовано.
Получив из рук полкового адъютанта большой желтый пакет, запечатанный пятью сургучными печатями, я прошел в зал полкового собрания, где уже собрались с такими же конвертами в руках офицеры полка. Командир полка, полковник Бащокин, обратился к нам с очень краткими словами, благодаря гг. офицеров за службу в полку и выразив уверенность, что мы все исполним свой долг перед Государем и Отечеством, приказал распечатать пакеты. В пакете было расписание формирования 2-й роты 310-го пехотного Шацкого полка, командиром коей я назначался. И так, с этой минуты, я уже переходил в новоформировавшийся полк и расставался со своим прежним начальством и сослуживцами.
Работы по формированию роты, конечно, было очень много, так как из кадрового полка во вновь формировавшиеся полки переходили только офицеры старшей категории и очень небольшое число унтер-офицеров – все остальное мы должны были получить от воинского начальника.
Тем не менее, благодаря замечательно точному, согласованному между различными учреждениями указанию инструкции, бывшей в полученном мною пакете, формирование роты не представляло никаких затруднений и моя рота, как и все другие, к концу 3-го дня была совершенно готова к выступлению на театр войны.
Ровненский полк выступил как первоочередной, а мы, как полки 2-й очереди, должны были ожидать еще несколько дней, дабы дать возможность железной дороге справиться с перевозкой полков первой очереди.
Трехдневный план мобилизации русской армии оказался совершенной неожиданностью для немецких штабов, рассчитывавших на мобилизацию более продолжительную, что дало бы возможность их войскам сразу же проникнуть глубоко в нашу землю, но получилось наоборот, так как наши войска их предупредили, и потому первые столкновения враждующих сторон произошли на немецких землях.
Напряженная работа офицерского корпуса за время последних десяти лет дала свои плоды, и русская армия оказалась настолько хорошо подготовленной и снабженной, что противник, собиравшийся сделать легкую военную прогулку, нарвался не только на сильное сопротивление, но был бит и отброшен назад, и иногда очень далеко.
Какой восторг, какая жажда подвига и самопожертвования захватила офицеров первых двух категорий, солдат и простой русский народ!
Русская Императорская армия весь 1914 год и на всех фронтах оказывалась победительницей, но, к сожалению, военные специалисты всех государств сходились на мнении, что благодаря силе современного оружия война не может быть затяжной и должна закончиться не дольше чем через 4–5 месяцев, на каковом мнении и делались все расчеты и запасы.
Почти все воюющие державы стали испытывать недостаток в снабжении своих армий к концу этого времени. Россия, имевшая наибольшую растянутость своих границ, а потому вынужденная иметь громадную армию, чтобы эти границы оборонять, и значительно меньшую индустрию, чем державы Тройственного союза, конечно, в нехватке снабжения армии пришла раньше их, и эта нехватка была более острой и труднее исправлена, чем и объясняется, что нашей армии пришлось перейти от наступления к обороне, причем недостаток патронов, снарядов, да и вооружения был настолько велик, что русской армии весь 1915 год пришлось обороняться от оправившихся раньше России вражеских армий, надеясь только на штыки и стойкость нашего солдата.
Тем не менее, наша армия, медленно отступая, огрызалась очень сильно и, неоднократно переходя в штыковые атаки, не только не была разбита, но и наносила врагу очень тяжкие потери.
На помощь военному ведомству в этот грозный для Отечества час пришло почти все население страны, в значительной степени облегчившее правительство в отношении санитарном и продовольственном. Но заказы необходимого оружия и снарядов, сделанные военным министерством, не могли быть скоро получаемы, и потому в этом отношении произошла задержка, заставившая высшее командование войск перейти от маневренного к окопному образу войны.
Война затягивалась, обе стороны стали рыть окопы и заплетаться колючей проволокой. Сидение в узких, тесных и грязных окопах совершенно не соответствовало духу нашего солдата; сидя без дела в окопах, солдат имеет много времени, чтобы скучать, вспоминать об оставленной семье и своей земле; не понимая и не зная причин этого сиденья, солдат легко поддается всяким слухам и сплетням врагов о каких-то якобы изменах, предательствах или подкупах начальства. Население же страны, не имея больше известий о наших победах, о взятии армией неприятельских городов и сотен пленных врагов, быстро потеряло тот подъем духа, который буквально овладел всей страной в первые месяцы войны. Этим обстоятельством воспользовались социалистические революционно-враждебные Монархии партии и начали ожесточенную кампанию против ненавистной для них Монархии и личности Государя.
Самая гнусная клевета и ложь служили главным оружием. Неизбежные маленькие неудачи на фронте раздувались на целые катастрофы – обвиняли царских министров в измене и предательстве, и даже Священных Особ Царского Дома обвиняли в сочувствии и помощи врагам. Несмотря на это, военное министерство постепенно справлялось и даже очень успешно со своей трудной задачей. Заказанное за границей и необходимое для армии оружие и патроны наконец стали поступать, а переход на производство снарядов наших частных фабрик и заводов помог государственным заводам снабжать армию в достаточном уже количестве патронами и снарядами, и к началу 1917 года русская армия была уже, как говорится, вооружена до зубов и стала готовиться для перехода в наступление и разгрому врага.
Войска были снабжены пулеметами, минометами и ручными гранатами, многочисленная полевая и тяжелая артиллерия стала за боевой линией, в большом количестве были сформированы и стали в резерве за первой линией новые пехотные дивизии, – лощины заполнены сложенными в штабеля артиллерийскими снарядами.
Дух войск, благодаря надежде окончить, наконец, очертевшее всем сидение в окопах, был великолепным – все рвались в бой, будучи вполне уверены, что немец будет побит и война будет скоро и победоносно закончена. Как раз в это время я был ранен и эвакуирован в Киев. Город поразил меня разницей настроения с настроением действующих, стоявших на позиции, войск, откуда я только что приехал. И в разговорах со своими знакомыми, приходившими навещать меня в госпиталь, да и среди местной печати царило пораженческое настроение – никто в нашу победу не верил и потому прежнего стремления помочь, чем только можно, войскам уже считалось лишним и бесцельным. Тротуары Крещатика и прилегающих к нему улиц всегда были полны гуляющими молодыми людьми, так или иначе устроившимися в тыловых учреждениях, чтобы не идти на фронт, – на раненых офицеров и солдат уже не обращали внимания, они уже были как будто даже и неприятны – повсюду слышались толки о каких-то изменах, предательствах и т. д. Искать виновных и именно среди лиц Императорской Фамилии и плести на Них различные небылицы стало модной клеветой в гостиной. Словоблудие пораженчества, являющееся коренной целью «социалистической» партии, видимо, сделало громадные успехи.
Оставаться в тылу для меня стало невыносимо тяжело и я, еще не совсем оправившись, вернулся на фронт. Здесь можно было вздохнуть более чистым воздухом, в противоположность тылу. Войска стремились в наступление и со дня на день ждали соответствующего приказа.
Сколько доблести, сколько благородства, сколько чести и подвигов было проявлено русским офицером и солдатом, жившими заветами предков – и смерть увенчала их лавровым венком, за которым они, к счастью, не видели скрывающегося звериного лика русского бунта, дела рук части нашей знати и «передовой интеллигенции», – но вы, честные русские люди, берегите память о них, как берегут цветок с дорогой могилы.
Благодаря доблести гг. офицеров и их твердому движению по русскому историческому пути тягчайший 1915 год был выдержан с честью.
Вопреки всем сановным авторитетам, твердившим тогда и пишущим вздор и теперь, армия без всякого сожаления приняла смену неудачного командования Великого Князя Николая Николаевича, которое повело бы ее за Урал, а с чувством восторга и уверенностью в прекращении отступления приняла своего Верховного Вождя-Императора, не только остановившего, но быстро поведшего армию к победам и приведшего ее вплотную к столь жданной и уже недалекой окончательной победе.
Война 1914 года подошла к своему победному концу. Неизбежные в боевой обстановке неудачи были забыты и сменились большими летними успехами 1916 года. На нашем боевом участке нас охватила полная уверенность в победе. Никогда еще армия не была так блестяще подготовлена, как к началу 1917 года. Бесчисленное количество снарядов, патронов, гранат, мин, пулеметов и всевозможной артиллерии бросалось в глаза. Орудия, невиданные нами доселе, стояли на каждом шагу и даже, за недостатком выгодных позиций, в лощинах, стояли на более открытых и неудобных, замаскированные ветвями. И это было на самых диких, глухих и труднопроходимых Карпатах в районе г. «Кимполунг – Якобени» Румынского фронта. У солдат даже сложилась поговорка: «Не плюй – попадешь на пушку». Лучшего настроения у солдат нельзя было и желать, все были почему-то уверены в апрельском всеобщем наступлении «на земле, на море и в воздухе», как говорили солдаты, – и даже тыловых обозников охватил воинственный пыл и они кричали, что пойдут бить немцев. И пошли бы.
И, конечно, успей Государь начать наступление, Германия быстро была бы поставлена на колени и Русское Знамя развивалось бы на Св. Софии. А к теперешнему времени Россия достигла бы полного духовного и материального подъема, а также развития всякого без исключения труда на пользу всего государства и его каждого отдельного человека, и дала бы покой и мир всему миру.
К началу 1917 года война уже была выиграна. Это подтверждает даже и Англия, всегдашний враг и ненавистник России. Вот слова Черчилля: «Императорский строй, существовавший к этому времени, выиграл войну».
Нужен был только последний апрельский легкий щелчок, чтобы окончательно уже выдохшаяся Германия рухнула.
Но победа не улыбалась высшему передовому обществу, передовой «интеллигенции» и иностранным силам, она означала торжество Монархии. И в январе 1917 года в Петербург приехала союзная комиссия «благодарных» итальянцев, французов и англичан и после совещаний с Гучковым, кн. Львовым, Родзянко, генералом Поливановым, Сазоновым, английским послом Бьюкененом, Милюковым и другими русскими изменниками представила Государю следующие требования:
1. Введение в Штаб Верховного Главнокомандующего союзных представителей с правом решающего голоса.
2. Обновление командного состава всех армий по указаниям держав согласия.
3. Введение конституции с ответственным министерством.
На этих глупых и наглых требованиях Государь положил полные благородства и великодержавного достоинства следующие прекрасные и правдивые резолюции:
по 1. Излишне введение союзных представителей, ибо Своих представителей в союзные армии с правом решающего голоса вводить не предполагаю.
по 2. Тоже излишне. Мои армии сражаются с большим успехом, чем армии Моих союзников.
по 3. Акт внутреннего управления подлежит усмотрению монарха и не требует указаний союзников.
После этого в английском посольстве состоялось заседание при участии приехавшей союзной комиссии и всех вышеупомянутых русских предателей. На нем было решено – «бросить законный путь и выступить на путь революции» при первом же отъезде Государя в Ставку. На усиление клеветнической агитации «благодарные и благородные союзные представители», утратившие совесть и честь и забывшие все, чем они обязаны Императору Николаю II, выдали деньги, а наши подлецы приняли эти иудины сребренники.
В дополнение к дальнейшим действиям «союзничков» является статья, написанная профессором Н. Краинским под заглавием «Рок» и напечатанная в «Царском Вестнике», издававшемся в Белграде Рклицким (ныне архиепископ Никон).
Вот выдержка из этой статьи: «…Громадный матерьял, который так упорно и долго игнорировала официальная ученая наука, показывает, что фактов предвидения и проникновения в будущее имеется великое множество. Также бесспорно и то, что существуют люди или состояние людей, в котором отдельные индивидуумы обладают способностью ясновидения в пространстве и во времени. Таковы состояния транса и определенных стадий гипнотического состояния. Поразительно майнцевское пророчество. И в обыденной жизни каждого человека эти явления бывают, но на них обыкновенно не обращается внимания и их забывают.
На одном таком предвидении я хочу остановить внимание русских, так как оно касается одного из самых больных мест нашего прошлого. Может быть, не следует теперь ставить точки над «і», но все, кто помнит трагедию Мазурских озер, восстановит в своей памяти события, которых касается пророчество. Я, как участник боев на Мазурских озерах, хорошо помню все переживания наших славных войск, ринувшихся на подвиг самоотвержения во имя спасения Парижа и совершивших «чудо на Марне». И, конечно, вместе со своими соратниками я много лет переживал ту горечь неблагодарности забвения и даже поношения армии Самсонова, своею гибелью все же выполнившей долг и назначение.
В 1923 году в сборнике «Песни русской скорби и слез» напечатано стихотворение С. С. Бехтеева «Союзникам», написанное в тогдашнем королевстве С.X.С. в 1921 году. Основанием ему послужили те горькие переживания русского патриота, которые испытывали все мы, участники трагедии, начиная с 1917 года. Далее последовало забвение и упорное замалчивание и даже отрицание заслуг и подвигов русской Императорской армии на Мазурских озерах и в помощи Вердену, путем отвлечения сил противника упорными боями и наступлениями.
Автор в конце стихотворения обращается к бывшим нашим друзьям и союзникам:
Это предвидение в общей форме лежало в душе каждого русского человека как за рубежом, так и в повергнутом в рабство отечестве. Но предвидеть, что временно побежденный при посредстве русской крови мощный противник «по окровавленному следу направит вспять зловещий шаг»? – это уже нечто большее, чем простое предчувствие.
Путь наступления германской армии до последнего момента был неизвестен. Никто не думал? что возрожденная германская армия пойдет «по окровавленному следу» и что именно с Ардеун раздастся первый зов о «чуде на Марне». Увы! Упорно забывали о тех, кто его совершил… И только мы, участники Мазурских озер, пожимая плечами, говорили: «Нет больше русских корпусов, но первому призыву союзников бросающихся спасать их. Нет верного долгу и союзникам Самсонова, поведшего свои войска сознательно на гибель».
«Арденны» 1940 года! Как будто бы раздвинулись границы времени и вдохновленный любовью к родине автор прозрел удары судьбы.
И рок возмездия.
Спят смертным сном суворовские чудо-богатыри. Не двинулись сыновья самсоновских героев спасать Париж! Не тронулись наследники Брусилова в прорыв на помощь побеждаемым! И вновь «чудо» заманчивым видением висит над Марной! Но нет больше русской крови, которая широкою рекою лилась во имя спасения ближних!
«Мне отмщение и Аз воздам…»
Вам нужны великие потрясения, нам нужна великая Россия.
Передовая знать и «интеллигенция», руководимая и направляемая таинственными силами и иностранными деньгами, пользуясь кафедрой Государственной думы, поспешили и повели последнюю и решительную атаку. В этом очаге измены, в самый разгар войны, гремели речи ораторов, творивших гибель державы. Когда международный авантюрист-проходимец «купчишка» Гучков своей лживой и страшной фразой «отечество в опасности» действительно толкнул Отечество в пропасть, – когда седовласый профессор-хамелеон Милюков своей крылатой, клеветнической фразой – «глупость или измена», действительно толкнул народную глупость на измену и предательство, когда политический шулер Родзянко, прикидываясь верным Царю, не принимал никаких мер сдержать наглые и клеветнические речи распоясавшихся предателей, а только старался запугать Императора, – все они, объятые честолюбием, не отдавали себе отчета, чьи карты они подтасовывают и кому выдают патенты на революционные безумства… а может быть, были хорошо оплачены? И когда Государственная дума, мечтавшая захватить власть, не подчинилась повелению Императора о роспуске, то взрыв рукоплесканий и подлого «интеллигентского» восторга покрыл ее преступное и безумное решение, положившее прочное начало гибели Империи.
Все они поспешили. И тут выявили себя и генерал-адъютанты изменники.
В 1917 году начальник штаба Верховного Главнокомандующего генерал-адъютант Государя, генерал от инфантерии Алексеев был тяжело болен и находился в Крыму, но к началу «революции», еще больным, поспешил вернуться в Ставку, – изолировал Государя и от армии и от народа, объединился с командующими фронтами, генерал-адъютантами и изменниками, и – началась гибель России.
А если бы ген. Алексеев был еще тяжелее болен, и не смог вернуться еще хоть два месяца и по повелению Императора началось апрельское наступление и тогда же победоносно закончилась бы война, то не было бы «неизбежной революции»-бунта, несмотря на все усилия генерал-адъютантов изменников и прочих предателей, подлых героев февраля.
Но, видно, Бог судил наказание России, в значительной степени отошедшей от Христа.
