В доступе отказано

1. Начало

Антон брел по коридору института, некогда тут было столпотворение, шум, смех, крики, но сейчас наберется чуть больше десятка студентов. Он уже привык к новой реальности и знал, что возврата не будет. Но многие все еще жили прошлым.

Инга сидела на подоконнике. Когда началась лекция, она даже не подняла голову и не оторвала взгляда от черного монитора телефона. Сейчас многие часами смотрели на мертвый экран, там ничего не было, но они не могли вернуться в реальность.

– Ты еще не закончил? – проходя мимо Вадима, поинтересовался Антон.

Раньше Вадим был блогером, вел свою страничку по ресторану, было много подписчиков, вот он и подсел на экран и даже теперь не мог оторваться от телефона. Его пальцы застучали по темному стеклу, что-то печатал, но никто этого уже не увидит, телефоны давно уже не работали.

– Заканчиваю.

– Юль, кончай, отложи его в сторону, пойдем перекусим, у тебя еще весь вечер впереди.

Девушка туманным взглядом посмотрела на Антона, такой взгляд почти у всех, кто был заражен «Оком».

– Ну же, пойдем, я покажу где столовая, или помнишь? – Юля прижала телефон к груди, зашептала, словно молилась и, протянув свою худую руку, встала с кресла.

Мир изменился, и он уже не будет прежним, кто-то был заражен «Оком», кто-то «Шумом» или «Лояльностью», это все скрытые программы, которых никто не видел, но именно они все изменили.

За год до событий

– Сегодня у нас с вами первая лекция, давайте познакомимся. Меня зовут Евгений Павлович Худяков. А вы – будущие гении мозгового штурма, поэтому прошу, не отвлекаемся на смартфоны и не пялимся в мониторы ноутбуков, словно там есть что-то полезное. Я не буду вам делать замечания, но когда придете время сдавать сессию, спрошу по полной.

В прошлом году Евгений защитил диссертацию на тему «Мозг как цифра». Речь не шла о том, что мозг – это компьютер, но он приводил множество доводов, что мозг – это новый, пока непонятный вариант расчетов, и этим процессором можно управлять.

– Первое, что я вас попрошу, напишите ваши номера сотовых телефонов, – в аудитории послышались смешки. – Не думайте, что буду вам звонить и уговаривать на свидание, если вдруг кто-то об этом подумал. Сегодня мы начнем эксперимент, не пишите имя, мне это не надо, только номер телефона и все. Я вышлю вам ссылку, и вы скачаете небольшую программу. Это не вирус, не троян, ваши банковские счета не узнаю, переписку и интимные фотографии тоже. На ваш смартфон будет установлена программа «Ноль», она невидимая и загрузочная, поэтому и ноль.

– А зачем тогда она? – спросил кто-то из студентов.

– Что это? – Евгений показал рукой на плакат, где был изображен человеческий мозг и надпись «самый совершенный компьютер».

– Мозг…

– Не просто мозг, это компьютер, только биологический, и его создала матушка природа. Вы часто замечали, что ваш смартфон или ноутбук начинает чудить, что вы тогда делаете?

– Чищу…

– Перегружаю…

– Запускаю антивирус…

– Верно. Вы как бы стараетесь выбросить из его памяти лишнее и вернуться к истоку. Человеческий мозг мало чем отличается от вашего кремниевого чипа, он и есть процессор. Но… – Евгений многозначительно поднял палец вверх, указывая куда-то в небо. – Кто-то соизволил сделать наш мозг разумным, и этот кто-то запустил первичную программу самообучения, точно так же как мы это делаем с нейросетями. Но она по сравнению с тем, что у нас в голове, убога. Хотя да, соглашусь, если взять во внимание отдельную нейросеть, мы сразу ей проиграем. Наш мозг объединяет сотни и тысячи таких сетей, а посему, как бы нам ни хотелось отрицать, но наш мозг – это биологический компьютер, и на сегодняшний день он самое искусное творение в мире.

Когда Евгений начал писать свою диссертацию, хотел провести эксперимент, но тогда не хватило времени. В своих таблицах он отмечал влияние телефонов на сознание человека, как та или иная программа изменяет личность. Это и так было понятно, но ему хотелось доказать, что можно программировать сознание скрытым способом, так, что человек этого никогда не заметит.

Если ты управляешь единственным мостом через реку – ты король, если ты единственный, кто поставляет руду – ты власть. Если только ты контролируешь финансы – ты бог. И вот теперь настало время контроля за разумом человека. Раньше эту роль отводили религии, но ее потеснили СМИ, на смену пришел интернет и умные программы, которые следили за каждым вашим шагом и невольно управляли вами. Вы думаете, что вы принимаете решение? Нет. За вас все уже давно решили, увидите только те статьи в интернете, которые ИМ нужны, будете питаться только теми продуктами, которые ИМ надо продавать. ИМ – вот что скрывалось за теми программами, но и они уже скоро устареют и на их место придут новые источники управления. И кто научится программировать сознание человека, тот и будет всевышним.

– Наш чип в голове живой, его невозможно воссоздать в искусственном варианте, это его уникальность, но в то же время и Ахиллесова пята.

– А что тогда делает программа «Ноль»? – спросила девушка, что сидела ближе всех к лектору.

– Извините, но я не могу этого вам сказать, поскольку результат эксперимента будет под сомнение. Уверяю, вы ее даже не увидите, не услышите и не поймете, что она делает.

– Тогда зачем все это?

– Как сказал ранее, наш мозг – это чип, а любой чип настраивается, вот и будем смотреть, как это работает. Теперь вы понимаете, почему мне не нужны ваши имена. После того как данные будут загружены в нейросеть «Ноль», ваши телефоны закодируются, и уже никто, даже я, не сможет узнать, кому принадлежит тот или иной смартфон.

– А мы хоть живы останемся? – пошутил кто-то из ребят.

– Я проконтролирую, чтобы вы дожили до сессии, – по залу прокатились смешки.

К концу лекции у Евгения на столе скопилась пачка листков с номерами, на некоторых все же были написаны имена. Он аккуратно внес все данные в свой ноутбук, а листки с номерами пустил в шредер, чтобы ни у кого не было желания узнать номер своего соседа.

Евгений изучил много литературы, побывал на десятке конференций, где ставился вопрос о влиянии цифрового мира на сознание человека. Но его интересовало не это, а как управлять его сознанием, а вернее, кодировать.

Оксана уже девять лет работала в институте, маленькая лаборатория, состоящая из двадцати таких же сумасшедших гениев, что стучали пальцами по клавиатуре, прописывая коды и взламывая программы. Взламывали все, от навигационных приборов до программ по управлению ракет и спутников. Это не ради шалости, так проверялась брбню системы. Именно поэтому у Оксаны стояло, как она считала, самые передовые и умные машины. Иногда требовалась скорость, чтобы защита не успевала, тогда атака шла словно пулеметная очередь, и рано или поздно они все же взламывали.

Это была секретная лаборатория, Оксана ничего не говорила про свою работу, но именно она предложила Евгению свои услуги.

– Чтобы отследить и проанализировать одного испытуемого, справится и твой компьютер, но аудиторию, тебе не хватает мощности. Но моя нейросеть «Самум» сможет это сделать, она прошла обучение и прекрасно показала себя.

– Обучение? Что же тогда у тебя делает? – поинтересовался Евгений, зная, что Оксана ничего лишнего не скажет.

– Ее работа как раз и связана с анализом, ты пропишешь правила, а она тебе поможет, ну что, по рукам?

– Надеюсь, меня за это не арестуют?

– Все официально, но твои результаты будут и моими. Договорились?

У Евгения в институте было слабое техническое обеспечение, разве что сервера, но этого мало. Программу «Ноль», которую Евгений решил использовать, была не нова и занимала всего 2,5 мегабайт, но основная ее работа была не в самом телефоне, а в анализе владельца, а для этого требовались мощные станции. Поэтому и согласился сотрудничать с Оксаной и ее лабораторией.

Отправив данные в нейросеть «Самум», он мгновенно получил подтверждение, что ссылки уже отосланы, а через минуту поступили данные, что начались скачивания приложения.

– Ну что же, посмотрим, что вы из себя представляете, – радостно потирая руки, сказал Евгений.

Программа не сразу запускалась, нейросеть «Самум» будет неделю наблюдать за владельцем телефона. По этому принципу работают рекламные алгоритмы, они просматривают вашу переписку в сети, разговоры, составляют ваши предпочтение, какие магазины вы посещали, что покупали, и на основе этого выдают рекламу и предложения. Но нейросеть «Самум» анализировала больше: голос, время, фоновый звук, частоту слов. Она сравнивала вашу фотографию с психологическим портретом, а во время разговора следила за зрачками и мимикой. И когда будет готова карта владельца, телефон запустит процесс программы «Око».

Евгений был свободен, основная работа начнется позже, поэтому когда закончилась лекция, вернулся домой.

– Сегодня ты рано, – сказала ему Маргарита, его жена.

– Здравствуй, милая, – всегда так говорил, считал, что слова – это шифр, которые также управляли человеком. Поэтому вычеркивал из оборота те слова, которые выражали агрессию и недовольство. – Борис у себя?

– Ага, недавно вернулся, сейчас подогрею и ужинать.

Евгений уважал личное пространство сына, подошел к его двери, постучался и дождался ответа. Он хорошо запомнил тот день, когда купили квартиру, Борис пошел в первый класс и счастливый, что у него будет своя комната, бегал по пустой квартире.

– Что-то новое? – спросил он у сына.

В последнее время Борис зависал в смартфоне, он мог провести весь день не вставая с дивана, и только голод отрывал его от экрана. «Телефонный аутизм», – такой диагноз ставили тем, кто больше двух часов зависал в соцсетях. Евгений старался отвлечь сына от пагубной привычки, хотя сам понимал, что так устроен современный мир. Он хотел, чтобы у сына общение было живым, а не через смайлики.

– Отложи его в сторону, пойдем, мама приготовила ужин.

– Сейчас, пап, уже иду.

– Стоп, на кухню без него.

– Но…

– За тридцать минут ничего не случится, лучше скажи, как твой первый день в школе?

У Бориса этот год должен быть последним, не очень хорошо учился, раньше любил читать, у него скопилась большая библиотека. Друзья завидовали его книгам, а после пошли интернет игры, и успеваемость поползла вниз. Тогда Евгений еще мог повлиять на сына, договаривались, и это порой помогало, но чем старше он становился, тем труднее удавалось найти темы для разговоров.

– Пап, я есть не хочу.

– Так, не дело, мама приготовила, ты ведь все равно будешь бегать на кухню. Идем, но эту штуку оставь тут.

– Пап, но это же…

– Не надо спорить. Этот год в школе у тебя последний, надо подготовиться к экзаменам, и тогда…

– Да этот ЕГЭ так же, как QR, – пустая трата времени, ты ведь ученый и знаешь, что все это стандартизация, усреднение.

– Если бы твои оценки были высокими, я согласился бы, а так нет…

– Да все это ерунда, вон, у Витьки брат закончил институт, и что? Работает инженером, да он ни черта не понимает в программе, что прописано в его роботах, просто жмет кнопки, а скоро и это будет не нужно. Ты видел новые автобусы? Там водитель только для видимости сидит, у нас появился первый ресторан без живого повара. Пап, это и есть будущее, – заявил Борис и потряс в воздухе своим смартфоном.

– Пусть так, но на кухню без него. И вообще, если бы ты там занимался делом, ведь торчишь и переписываешься сам даже не зная с кем, ставишь сердечки, а все ради чего, кому это надо? Вспомни, еще тридцать лет назад философ Жан Бодрийяр писал, что быть подключенным к своей виртуальности на экране, куда важнее, чем ей обладать. Я на экране – следовательно, я существую. Состояние подключенности к собственному селфи есть доказательство жизни в мире победившего образа. И доказывать это приходится регулярно.

– Я ничего не доказываю, – обидевшись, сказал Борис и положил телефон на стол. – Видишь, он тут остается, я готов идти.

Но стоило телефону пиликнуть, сообщив, что кто-то ответил на его сообщение, как рука сына резко дернулась и схватила его.