Шрифт
Source Sans Pro
Размер шрифта
18
Цвет фона
Глава 11. Шэй
Стратегии смягчения панических атак:
1. Вдохните через нос, считая до пяти, задержите дыхание, считая до пяти, и выдохните через рот, считая до пяти.
2. Посчитайте обратно от 100 до 0, каждый раз отнимая по 3.
3. Сосредоточьтесь на четырех вещах, которые видите перед собой, трех вещах, которые можете потрогать, двух, которые можете понюхать, и одной, которую можете попробовать на вкус.
*Попыток зайти в метро без панической атаки: 12 (успешных ноль)
Я надеялась, что поминки Аманды подарят мне чувство завершенности и все наконец наладится.
Но все стало только хуже.
Прошло почти две недели с того момента, как я стала свидетельницей ее прыжка, но я по-прежнему не могу близко подойти ко входу в метро. Дома не лучше; Шон редко проводит время у Джоди, потому что она живет в маленькой двухкомнатной квартире с двумя другими девушками. Поэтому они всегда у нас, готовят обед или обнимаются на диване перед телевизором.
Я хожу пешком и по возможности езжу на автобусах, но иногда единственный вариант – такси, как недавно, когда автобус сломался и я опаздывала на работу. Деньги на счету тают.
География определяет мои решения: кажется, будто жизнь сжимается. На выходных вместо Бруклинского Ботанического сада, который всегда дарит мне покой, я отправилась в маленький парк неподалеку от дома. Мои любимые занятия по кроссфиту проходят в Сохо, но я начала ходить в маленький зал в соседнем квартале.
Иногда, когда я лезу в сумку, мне кажется, что я чувствую под кончиками пальцев маленькие, острые края кулона Аманды. Но оказывается, это просто крышка от гигиенической помады, или дужка очков, или неровный шов на дне сумки. Я несколько раз выворачивала сумку наизнанку, но ничего не нашла. Может, кулон до сих пор сверкает где-то там, внизу, на станции «33-я улица».
Я боюсь засыпать – знаю, что меня поджидают кошмары. После худшего из них я проснулась в поту – я бежала по платформе, отчаянно пытаясь остановить Аманду и зная, что не успею. Протянув руку, я схватила лишь воздух – она отстранилась и, повернувшись, посмотрела на меня.
Но вместо ее лица я смотрела в собственное.
После этого я наконец взяла телефон и записалась к психологу. Хотелось бы сказать, что я выбрала ее на основе ее академических достижений или по рекомендации, но на самом деле ее услуги просто покрывает моя страховка – и до нее всего восемь минут пешком.
Первый сеанс Паула посвятила постановке целей. Я немного нервничала, когда зашла в ее маленький кабинет на 24-й Восточной улице, но потом напомнила себе, что обращаться к психологам нормально: их услугами пользуются сорок два процента американцев. Каждый пятый миллениал посещает специалиста – хотя со мной такое впервые.
Паула предложила мне поставить перед собой небольшую реальную цель и поработать над ней, и выбранная мной показалась ей выполнимой.
– Это станет неплохим первым шагом, – сказала Паула, и я улыбнулась, уверенная, что наконец встала на верный путь.
Но теперь, в начале нашего второго сеанса, я сижу и бесцельно вожу крошечными грабельками по миниатюрному саду камней, пока Паула просматривает записи с нашей последней встречи, и чувствую, что данная ей надежда испарилась.
Наконец Паула поднимает взгляд и улыбается.
– Ну хорошо. Вам удалось достичь цели и дотронуться до зеленых перил на входе в метро?
Я откладываю грабли и складываю руки на груди, потирая при этом голые предплечья.
Я знаю, что Паула на меня смотрит, но не могу поднять взгляд и качаю головой.
– Я смогла только дойти до края решетки.
Чувствую, как слова сдавливают горло.
Она записывает что-то в блокнот и затем снимает очки.
– Вы пробовали техники, которые мы обсуждали?
Я поднимаю левую руку и демонстрирую синюю резинку на запястье. Паула посоветовала щелкать себя ею изо всех сил, когда меня начнет охватывать паника. Это отвлечет ваш разум, пообещала она. Это был один из многих предложенных ею способов, от дневника благодарностей до преодоления фобии путем разделения ее на множество мелких шагов.
Но ничего не работает. Единственное, что хоть как-то мне помогло, – снотворное «Амбиен», купленное в сомнительной канадской интернет-аптеке. Вчера вечером я впервые его приняла. Оно подарило забытье, и я даже проспала будильник – все же лучше, чем кошмары.
Мы обсуждаем способы достижения моей цели еще немного времени.
– Может, вам стоит попробовать посмотреть фотографии метро на компьютере дома. Это может уменьшить восприимчивость. А потом попытаться пройти по решетке.
Я киваю, хотя заранее знаю, что ничего не получится. Даже при мысли об этом у меня екает сердце.
«Что со мной происходит?» – хочется выкрикнуть мне.
Пытаюсь подавить дрожь в голосе и спрашиваю:
– Хотела узнать, как вы считаете – когда мне должно стать лучше? На следующей неделе у меня еще одно собеседование по работе, но если меня примут, придется добираться туда на трех автобусах.
Паула закрывает блокнот, и я замечаю, как она украдкой бросает взгляд на часы на столе.
– Шэй, вы пришли сюда из-за одного конкретного происшествия, но я думаю, происходящее гораздо глубже.
Внутри все сжимается – я знаю, она права. Я пыталась осознать увиденное, проанализировав данные, переведя трагедию Аманды в сухие факты: только за этот год более двух дюжин других людей бросились под поезд в метро Нью-Йорка. Сотню пешеходов насмерть сбили машины в прошлом году, как и несколько десятков мотоциклистов. Спрыгнуть с высотного здания – четвертый по популярности способ покончить с собой в Нью-Йорке, а убийства совершаются здесь ежедневно.
Почти у каждой из этих ужасных смертей есть свидетели; я читала некоторые их комментарии в газетах. Хотя кажется очевидным, что на других это тоже должно оказать огромное влияние – как иначе? – я задаюсь вопросом, нормально ли получить такие глубокие травмы, как у меня.
«Возможно, дело вовсе не в том, что я видела», – думаю я, глубже вжимаясь в кресло напротив Паулы. Возможно, трагедия того душного воскресного утра и неудачи, сопутствовавшие мне до этого, просто разбудили во мне нечто, что давно ждало своего часа.
– Мне бы хотелось определить временные рамки вашего излечения, но я не могу, – говорит Паула.
– Но примерно? Недели? Месяцы? – в отчаянии спрашиваю я.
– Ох, Шэй. – Похоже, ей искренне жаль. – В терапии быстрого исцеления не бывает.
Хрупкие проблески надежды улетают от меня все дальше.
Плетусь домой в легком сарафане и балетках, которые надела на работу, и надеюсь, что Шона и Джоди нет и диван окажется в моем распоряжении. Сил хватит лишь на то, чтобы приготовить в микроволновке попкорн и посмотреть какое-нибудь глупое телешоу.
Захожу в квартиру и вижу, что одно из желаний исполнено: квартира пуста.
Иду в спальню и скидываю сарафан. Достаю шорты из корзины со свежевыстиранной одеждой, но тут понимаю, что я была в них в день смерти Аманды, и меня начинают одолевать сомнения.
Но с этим испытанием я справлюсь. Натягиваю их на себя.
Карманы скомканы после стиральной машины, и, направляясь на кухню за минеральной водой, я машинально начинаю расправлять их.
Мои ноги резко останавливаются.
Я несколько раз проверила сумку, перетрясла ее, прощупала швы. Но мне ни разу не пришло в голову заглянуть в карманы одежды, которая была на мне в тот день.
Медленно вытаскиваю правую руку, заранее зная, что увижу.
Он был здесь все время, в нескольких метрах от меня. Ждал, пока я найду его.
Если бы я избавилась от этих шорт, чтобы избежать напоминаний, то никогда бы его не обнаружила.
Кулон оказался тяжелее, чем я помнила. Возможно, потому что для меня он словно несет груз всех тех эмоций, что я испытала с того момента, как подобрала его.
Видимо, я засунула его в карман вскоре после того, как Аманда подошла к краю платформы и я услышала свист приближающегося поезда.
Это было последним, что я сделала, прежде чем все изменилось.
Мои легкие словно зажимают в тиски.
Я смотрю на золотую цепочку с кулоном в форме солнца, свисающую между пальцами.
Теперь я точно знаю: он принадлежал Аманде.
